Мне жутко приятно, что он так обо мне заботится, правда! Очень-очень приятно, что помогает, иначе я не знаю, что бы делала вчера, да и… да и вообще. Но ка-а-а-ак же мне неловко. Это просто невозможно. Я честно и искренне старалась делать вид, что между нами ничего не было после того, как… как было. А как увидела его утром в одних трусах, так все воспоминания водопадом на меня рухнули. Мурашки сразу пробежали по всему телу и даже внутренностям, и сидела в ступоре и сделать с собой ничего не могла. Надеюсь, в те пару дней, что мне придется еще пожить у него, он не забудется больше и не выйдет в таком виде. Я понимаю, что это его дом и не мне точно тут диктовать правила, но… В любом случае, думаю, ему тоже было неловко.
Выходим на улицу, я поправляю волосы, чтобы хоть чем-то занять руки и не умереть от непонятных ощущений, как навстречу мне несется Мишка!
Мы, конечно, подружились вчера, кажется, но я всё еще не готова к таким встречам. Вдруг он несется меня съесть? Визжу и прячусь за Мирослава, хватаясь пальцами за его пиджак и вжимаясь лицом ему между лопаток, словно он — огромная стена и поможет мне спастись от страшного зверя.
Но… Но Миша не рычит и не лает, он… скулит?
— Чего он? — шепчу, выглядывая из-за плеча Ольховского. Тот поглаживает собаку по носу, пока сам пес жалобным взглядом смотрит на него.
— Ну, он расстроился, что ты испугалась. Летел к тебе на крыльях любви, а ты спряталась.
— Я растерялась! — все еще шепчу, словно собака может меня услышать и всё понять. — Он такой огромный, вдруг бы забыл, что мы вчера с ним подружились?
— Он умный пес, Принцесса, и ты ему явно понравилась. Погладишь?
— Конечно!
Мне еще никогда за все мои девятнадцать не было стыдно перед собакой, но, видимо, этот день припас для меня очень много сюрпризов, несмотря на то, что еще только утро.
Выхожу из своего укрытия, присаживаюсь на корточки, сама себе кажусь меньше огромного Мишки в таком положении и смотрю в его глаза с самым настоящим извинением! Докатилась, Соня, ну точно…
— Михаил, вы прекрасный молодой человек, это я дурочка, — говорю ему и чешу за ушком, пока Ольховский сверху посмеивается. Смешно ему, конечно! Не на него же собака обиделась. — Давай дружить, обещаю больше тебя не бояться.
А пес и правда до жути умный! Еще и хитрый неимоверно. Сидит, морду отвернул, весь в образе оскорбленного и несчастного пса. Настолько ему верю, что тянусь и обнимаю за шею, утопая в мягкой шерсти. Надеюсь, моя персиковая рубашка мне это простит…
— А если я скажу, что обиделся, мне тоже положены обнимашки? — смеется Мирослав Сергеевич, и я негромко фыркаю. Еще чего… Я и так вчера расчувствовалась и полезла обниматься, хватит с него.
— Нет, вы не такой милый, как Мишка, — посмеиваюсь и встаю, погладив Мишу еще раз.
— Вот спасибо. Поехали? Нас уже Марина ждет, — говорит он, а мне хочется застонать от бессилия и несправедливости этого мира. Почему я вообще должна с ней возиться? За премию, я помню… Но она настолько мне неприятна, что оставшиеся дни ее обучения, чувствую, будут тянуться так медленно, как это только возможно.
Надо было оставаться дома, мне Мирослав Сергеевич предлагал. После таких сильных эмоций предлагал мне остаться, проваляться весь день в постели, посмотреть фильм, заказать что-нибудь вкусное… Звучит, как мечта, на самом деле, я давно не устраивала себе таких классных дней, но… времени на них совсем нет, да и зарабатывать на жилье мне нужно, а не брать отгулы уж точно.
И мы едем. Это всё так… не знаю! Снова неловко, наверное, но тут и миллион странных эмоций. Проснулись, вместе позавтракали, собрались, вместе сели в машину, вместе едем на работу… Это очень новые ощущения, очень. Я такого никогда не чувствовала. Это не только неловкость, от которой у меня уже уши в трубочку сворачиваются. Это еще и комфорт, благодарность и что-то еще. Точно что-то есть…
Мне очень нравится, что Мирослав ведет себя так, словно все в полном порядке и так должно было быть. Как-то… От него исходит такая легкость, что она и мне передается, от этого становится немного проще. Веди он себя как-то не так, клянусь, я бы сбежала этим же утром.
В машине Ольховский предлагает включить мне свою музыку, и это тоже очень неожиданно, но безумно приятно! Он правда жалеет об этом предложении очень быстро, потому что мой плейлист весьма специфичен, но сдержанно терпит, пока я пою каждый из треков, и, кажется, даже пару раз нарушает правила, чтобы быстрее доехать до места назначения.
Когда приезжаем на Западную, я чуть ли не хныкаю от предстоящей встречей с Мариной. Все встречи с ней заканчиваются плохо! Очень плохо! Мы заврались уже до такой степени, что…. даже слов найти не могу.
— Мирослав Сергеевич, а давайте вы не будете сегодня уезжать? Останетесь с нами, посмотрите, как Марина справляется.
— Чтобы изображать твоего жениха подольше, Сонечка? — посмеивается он, открывая мне дверь и подавая руку. Ха-ха! Как смешно. Ни капли, вообще-то.
— Нет, чтобы она не думала, что тут начальница и не издевалась надо мной.
— А она издевается? — он подхватывает меня за талию, стоит мне выйти из машины. Не сопротивляюсь. Помню про тот идиотский спектакль, который едва ли сделал мне лучше. Но начальство уже не могу подставить, конечно, поэтому приходится подыгрывать.
— Да постоянно. Как будто она меня учит, а не я ее.
— Поставила бы ее на место, Принцесса, и дело с концом.
— Распоряжений не поступало таких, — фыркаю на него. Сначала сама научи, потом еще и сама на место поставь. Вот здравствуйте. — И вообще, это не входит в мои обязанности как администратора другого сервиса.
— Это входит в твои обязанности как моей невесты, — снова веселится, а я закатываю глаза. Рада, что ему весело, очень рада.
— Ой, да ну вас…
— Здравствуйте, Марина, — улыбается Мирослав Сергеевич, когда входим внутрь. Он все еще держит меня за талию, а я всё еще делаю вид, что меня всё устраивает.
Марина кивает недовольно, даже кривится немного, и меня реакция ну о-о-очень уж веселит. Неужели она так сильно хотела, чтобы Мирослав на нее внимание обратил?
Хотя, мне удивительно, что не обратил, если честно. Когда я ее только увидела, была уверена, что у нее есть все шансы.
— У меня для вас хорошие новости! — продолжает Мирослав, и тут уже хмурюсь я. Какие это новости? — Моя невеста, Сонечка, так расхвалила вас, как работника, что сегодняшний день стажировки будет последним. Завтра вы уже самостоятельно приступите к рабочему процессу. Готовы?
Марина кивает головой активно, как никогда до этого, мол готова хоть сейчас. И я готова хоть сейчас! Честное слово готова! Но, видимо, это уже был бы перебор с наглостью…
Мирослав обещает приехать через пару часов и проверить ход обучения самостоятельно, уезжает, снова поцеловав меня в губы. И я на этот раз не стою столбом, чтобы потом не выслушивать от Марины, что я такая деревянная такому восхитительному мужчине не подхожу. Я тянусь на носочках, сама губы трубочкой складываю и целую даже чуть дольше, чем того требует невинный чмок. А что? Пусть оба знают, что я не пальцем деланная. Одна рот будет меньше открывать, а другой думать прежде чем сценки перед людьми разыгрывать.
И я правда не знаю, ради этого Мирослав сказал Марине, что я ее хвалила и она завтра уже может приступать к работе, или нет, но Марина меня не трогает! Правда! По-настоящему!
Возможно, конечно, что у меня на лице написано, что меня и так уже тронули чересчур сильно, хотя синяк на лице я сегодня всё утро замазывала тональным средством. Но она и правда словно смирилась или успокоилась, не знаю… Задает вопросы, которые остались по работе, и ничего больше. Ни одного лишнего слова, ни единой подколки. Как это так? Такое бывает?
Мне в целом всё равно, что вдруг случилось, я просто рада, что еще и она до меня не докапывается.
И день проходит вполне прилично и вообще спокойно. Я даже в какой-то момент думаю, что то утро было не сегодня, потому что день могу назвать даже хорошим! И солнышко светит ярче обычного, и в целом уже очень тепло на улице, и Марина не чудит…
