Глава 20
На следующий день я пришла на работу в мрачном расположении духа и долго пыталась переубедить Тамару отказаться.
— Давай вернем аванс покупателю и дело с концом, — предложила я ей.
— Ни за что! — вдруг твердо заявила Тамара. — Если ты это бросишь, я буду продолжать одна, но мне будет трудно.
— Тамарочка, но они вымотают нам все нервы. Мы будем рисковать, прокладывая авансы за выбранные ими квартиры. Они же не будут подписывать никаких документов, а если и подпишут, то для них это ничего не значит. Сегодня подписались — завтра заявили, что они передумали. И тогда мы будем возвращать деньги из своего кармана.
— Наташа, ты не представляешь, сколько раз я ездила показывать эту квартиру, прежде чем объявился покупатель, мне жаль потраченных усилий. Это у тебя клиенты бывшие партийные работники, а для меня эта квартира единственная возможность заработать на данный момент.
ЦК-овскими квартирами я решила заняться недавно. Эти симпатичные кирпичные домики, выстроенные в восьмидесятых годах для членов ЦК и их семей, принадлежащих к государственному аппарату, привлекли мое внимание тем, что всегда пользовались спросом. В этих домах в подъезде всегда сидела консьержка, которая следила за порядком и не пускала чужих, а двор был огорожен забором. На этой территории можно было поставить машину, не волнуясь за ее сохранность. Но самое главное, почему люди готовы платить большие деньги за квартиру в этом доме, был, конечно, престиж. На нашем языке это называлось солидным окружением. Хотя лично я ничего солидного в этих замшелых бабушках и дедушках и их детях с большими амбициями не замечала. К концу 90-х им жилось так же плохо, как и обычным пенсионерам, поэтому многие их них хотели переехать в меньшие квартиры, получив солидную доплату на жизнь.
Один раз, устав от безделья и отсутствия вариантов, я распечатала телефоны всех квартир ЦК дома под номером 54, находившемся по улице 2-я Тверская-Ямская и стала прозванивать каждую, предлагая свои услуги, как представителя агентства «Ваш дом». Все коллеги, затаив дыхание, следили за моими действиями, большинство из них считало, что это пустая трата времени, но я знала, что шанс есть всегда и не обращала внимания на их мнение. И в очередной раз, когда уже без должного энтузиазма, услышав старушечий голосок, я произнесла:
— Здравствуйте. Агентство «Ваш дом» предлагает вам услуги по продаже, обмену и расселению квартир.
— Я много думала об этом, — слабым голоском сказала мне в ответ старушка. — У нас с мужем очень большая квартира — сто двадцать квадратных метров, а нам столько не надо, вот и хотелось бы переехать в меньшую с доплатой. Только обязательно в доме такого же уровня, мы не можем жить в обычных домах.
— Мы готовы помочь вам в этом, — сказала я, затаив дыхание и боясь спугнуть старушку.
— Если вас не затруднит подъехать, мы можем побеседовать, — предложила она. — Меня зовут Мария Ивановна. Я предупрежу консьержку, что вы придете.
Договорившись о встрече и положив трубку, я сорвалась с места, как будто мне предстояло, побить рекорд скорости. По дороге я чуть не сбила Александра Ивановича, степенно поднимавшегося по лестнице.
— Куда ты так несешься? — спросил он, поймав меня за руку.
— У меня встреча со старушкой в доме ЦК.
— Здорово, я буду ждать тебя с нетерпением, — проговорил он, и я увидела знакомый мне огонек интереса в его глазках. — На этих квартирках можно хорошо заработать.
Дверь мне открыла сама хозяйка, пожилая массивная женщина лет семидесяти, но еще довольно крепкая. Ее муж, стуча палкой, с трудом вышел мне навстречу в огромный холл.
— Филипп Васильевич, — сухо представился он.
Сначала они держались настороженно, но мне удалось несколькими фразами расположить их к себе.
— Как вам наш дом? — спросила Мария Ивановна, явно ожидая восхищения.
— Лучше, чем другие дома такого же класса, — на всякий случай сказала я, хотя была первый раз в таком доме. — Особенно мне понравились цветы в холле.
— Да, наша консьержка, ухаживает за ними, — прошелестела Мария Ивановна, и я подумала о странном несоответствии ее слабого голоса и комплекции. Когда я разговаривала с ней по телефону, я представляла ее маленькой, сухонькой старушкой.
— Давайте мы вам покажем квартиру, а вы скажете, на что мы можем рассчитывать, — вмешался ее муж. — Квартира двухкомнатная.
— Двухкомнатная? — удивилась я. — Сто двадцать квадратных метров?
— Верно, улыбнулся он. — Поэтому мы и хотим поменяться тоже на двухкомнатную только поменьше, метров семьдесят пять, наверно, нам хватит.
На протяжении осмотра я не переставала удивляться. В этой квартире была чудесная большая кухня с лоджией, две квадратные комнаты по двадцать пять метров, два санузла — один большой, а другой очень большой и две кладовки, одна из которых скорее напоминала кабинет без окон.
— Боря Ельцин, — он жил во втором подъезде нашего дома, превратил эту кладовку в кабинет, — сказал Филипп Васильевич.
— У нас здесь вообще солидное окружение, — добавила Мария Ивановна. — Во втором подъезде живет Зюганов с семьей, в третьем…
И она долго перечисляла фамилии, которые должны были произвести на меня впечатление. Но я плохо слушала ее, пораженная необъятностью и несуразностью квартиры. Несмотря на ее внушительные размеры, жилая площадь составляла всего пятьдесят метров, а все остальное принадлежало холлам и вспомогательным помещениям.
— Хватит, Маша, — остановил он поток фамилий, который продолжала извергать его жена, — давай расскажем Наталье, — он остановился и спросил: — как ваше отчество?
— Владимировна, но можно просто Наташа.
— Нет, — он строго покачал головой. — Я так не привык. Наталья Владимировна, как вы обратили внимание, в нашей квартире очень много бесполезных помещений, поэтому если бы нашли нам квартирку поменьше, но обязательно двухкомнатную и тоже в доме ЦК, я не могу позволить себе жить в других условиях, мы согласились бы переехать. Но, — он поднял палец — доплата должна быть достаточно солидной.
— Хорошо, давайте подпишем договор, и начнем работать, — подошла я к самому важному.
— Договор? — он нахмурился. — Когда я могу подъехать в ваше агентство со своим юристом? — он принял важный вид, и я невольно представила как он раньше, сидя в удобном кресле в отдельном кабинете в строгом костюме и галстуке давал распоряжения своим подчиненным.
— В любое удобное вам время, — мягко сказала я, подумав про себя, что с большим удовольствием я бы отказалась с ним работать вообще.
Видимо, что-то промелькнуло у меня на лице, и Мария Ивановна, провожая меня, шепнула мне на ухо:
— Ты не обращай внимания на моего старика, он бывший министр, привык командовать.
После ее слов многое стало мне понятно. Люди, которые занимали раньше определенное положение никак не могли смириться с тем, что во-первых, они вышли на пенсию и остались не у дел, а во-вторых, что после 1992 году даже пенсии министра не хватало, как они считали, чтобы нормально питаться и поддерживать привычный для них образ жизни.
Максим прижился в нашем агентстве и сделал свою первую сделку, причем это помогло ему в этом, как ни странно, знание истории Москвы. Как-то раз, когда мы с ним шли пешком к метро через Александровский сад, я спросила, как ему удалось уговорить клиентку, которая хотела купить квартиру в районе Ходынского поля, переехать в район Речного вокзала.
— Расскажу с удовольствием, — Максим улыбнулся, — Ты же знаешь, что с Верой, так звали клиентку, никто не хотел работать, потому что денег на покупку двухкомнатной квартиры в районе Ходынки у нее не хватало.
— Знаю, я видела ее заявку, и тоже не взялась.
— Вот видишь, а я сразу понял, что смогу ее переубедить переехать в другой район. Я назначил ей встречу и выбрал две квартиры для просмотра, на покупку которых у нее все равно не хватило бы денег. Мне нужно было просто встретиться с ней, чтобы ее переубедить.
— А почему ты был уверен, что переубедишь ее? — удивилась я.
— Ты знаешь историю Ходынки? — спросил Максим.
Я отрицательно покачала головой.
— Вот видишь, а ты должна знать историю каждого района, это помогает в работе. На Ходынке во время празднования коронации Николая II погибло очень много людей, пришедших на праздничное гулянье. И все это в районе 1-го Боткинского проезда.
— Это же одна из улиц, где эта Вера хотела бы купить квартиру! — воскликнула я.
