Он рассмеялся:
— Да, ты ей понравилась, она часто спрашивает о тебе. Интересно, о чем это вы с ней тогда говорили?
— Это наш маленький женский секрет. А мне твоя мама тоже понравилась, она такая добрая и какая-то светлая.
— Да, она у меня молодец. Ведь одна меня вырастила, отец погиб, когда мне было четыре года. Она больше замуж не вышла. У нас с ней всегда были хорошие отношения. Только последнее время… — он остановился.
— И что в последнее время? — спросила я, уже зная ответ.
— Мы ссоримся из-за Лады, — сказал он грустно. — Она ее почему-то невзлюбила, даже не выходит из своей комнаты, когда Лада приходит ко мне. Как ты думаешь почему?
— Наверное, ревнует, — предположила я. Не могла же я назвать ему истинной причины.
— Да ладно, она, наоборот, хочет, чтобы я снова женился. Только, наверное, я не женюсь.
— Это еще почему?
— Лада ясно дала мне понять, что не выйдет за меня замуж. А я не могу без нее, — серьезно добавил он.
Я с трудом удержалась, чтобы не погладить его по кудрявым волосам. Когда Лада его бросит, для него это будет настоящей трагедией.
— Да перестань. Все проходит. Неужели Лада — единственная на свете?
— Для меня — да, — сказал он твердо, и мне стало совсем грустно.
Я засобиралась домой, но Слава не дал мне разбудить Настю и всю дорогу до нашего дома нес ее на руках. Она даже не проснулась, когда я раздевала ее перед тем, как положить в кроватку.
Ночью меня разбудил телефонный звонок. Я включила свет, было около двух часов.
— Наташа, я не знаю, что мне делать? Ваш Сергей только что приходил ко мне и стучал в дверь, — услышала я отчаянный женский голос.
Голос был мне знакомым, но спросонья я никак не могла понять, кому он принадлежит.
Я стряхнула остатки сна и все поняла. Накануне мы внесли аванс за квартиру, которая понравилась нашему алкоголику Сергею. Хозяйкой квартиры и была эта молодая женщина, Надя, которая звонила мне.
— Надя, успокойтесь и расскажите, что произошло.
— Сегодня он пришел ко мне и попросил еще раз посмотреть квартиру. Я открыла ему дверь, и он сидел у меня часа два, уверяя, что вы сказали, что эта квартира уже принадлежит ему.
— Все было не так. Я сказала, что мы внесли только аванс, и он может быть уверен в том, что квартира останется за ним. Но он, видно, понял это по-своему.
— Потом он ушел и дал мне время на сборы, сказав, что вернется позже. И вернулся. Он пьян окончательно. И с ним двое его дружков, таких же пьяных, как он. Что мне делать? — ее голос дрожал от страха. — У меня маленький ребенок, а дверь трещит от их ударов.
Я чуть не застонала, я так и знала, что не стоило связываться с этим горьким пропойцей.
— Надя, не бойтесь его, он просто глупый пьяный мальчишка, и вам ничего не угрожает. Если он еще раз придет — припугните его милицией.
— Знаете, Наташа, я не знаю, как дальше иметь дело с вами. Вы представляете, он так может приходить ко мне каждый день: да я с ума сойду.
— Надюша, — я старалась ее успокоить. — Завтра с ним будет проведена соответствующая работа, и я обещаю вам, что больше этого не повторится, — твердо сказала я, хотя в душе чувствовала, что вряд ли этот Сергей будет меня слушать.
Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и я, выключив свет, долго пыталась уснуть, взбудораженная разговором.
Рано утром я опять проснулась от телефонного звонка. На этот раз звонил Филипп Васильевич из квартиры в доме ЦК.
— Наталья Владимировна, мы нашли квартиру, в которую хотели бы переехать, — сообщил он строгим голосом.
Я села в постели и посмотрела на будильник — семь тридцать утра. Да что же ему, не спится что ли?!
— Это несколько преждевременно, у нас еще нет покупателя на вашу квартиру, — сонно ответила я.
— Но мы хотели бы сначала видеть квартиру, в которую мы будем переезжать, а потом уже продавать свою — сказал он с нажимом. — Просмотр назначен на десять часов. Ваше дело достать машину, так как я очень плохо передвигаюсь, — в трубке раздался щелчок и короткие гудки.
Я бросила трубку на рычаг и задумалась. Конечно, можно было послать все к черту, но тогда не будет продажи этой квартиры, а комиссионные агентства составляли около десяти тысяч долларов, соответственно, моя зарплата составляла никак не меньше трех тысяч долларов, а для меня это была астрономическая сумма. Да я никогда даже не держала таких денег в руках. Нет, я не могу потерять эту квартиру. Значит, надо где-то искать машину. Я позвонила Максиму и собиралась уже рассыпаться в извинениях, за свой ранний звонок, но в трубке послышалось его бодрый голос. К своему удивлению, я узнала, что Максим каждый день встает в семь, так как возит дочку в спортивную школу, которая далеко от дома. Выслушав меня, он спокойно сказал:
— Ничего не поделаешь, деда надо везти. Я отвезу Дашу в школу и заеду за дедом, а ты спокойно собирайся и подъезжай к его дому.
Отчаянно зевая, я влезла под холодный душ, размышляя о том, что моя жизнь превращается в ад и совершенно не удивительно, что многие из агентов по недвижимости не состоят в браке. Вторая половина вряд ли сможет вынести эти совершенно неконтролируемые звонки клиентов в любое время дня и ночи.
Квартира, которую выбрал Филипп Васильевич, находилась тоже в доме ЦК на Олимпийском проспекте. Построенный буквой «П» из светлого кирпича, дом, хотя и не был огорожен, имел уютный маленький дворик внутри. Широкий, светлый подъезд с цветами и консьержкой удивил Максима. Он выбрал момент и шепнул мне, что тоже хотел бы здесь жить. Дверь нам открыла девушка с крашеными светлыми волосами, назвавшаяся Людмилой. Молодой человек, позже оказалось, что это ее муж, выехал на инвалидном кресле к нам на встречу. Я изо всех сил сдерживалась, что бы не смотреть на него с жалостью. Он был еще так молод, лет двадцать пять, не больше.
Эта планировка не была такой бесполезной, как в квартире, принадлежавшей моим клиентам. Метров здесь было всего семьдесят пять, что по моим понятиям все равно было слишком много для двухкомнатной квартиры. Две комнаты были разделены кухней, что давало возможность людям в одной комнате спокойно спать, если в гостиной веселились гости и небольшая кладовка, в которую можно было складывать ненужные вещи. Из кухни был выход на большую лоджию.
— Конечно, маловато, — сказал капризно Филипп Васильевич, когда мы закончили осмотр.
Я даже не нашлась, что сказать и только Людмила переспросила:
— Вы считаете, что семьдесят пять метров мало для двухкомнатной квартиры?
— Но, видите ли, у нас-то двухкомнатная — сто двадцать метров, — сказал он с достоинством и посмотрел на жену: — Как ты думаешь, мы сможем, здесь разместиться?
За этот год работы я перевидало многое, в основном люди живут очень плохо, в одной комнате по несколько человек, да и не все еще выехали из коммуналок и честно говоря, мне было странно слышать этот разговор — смогут ли два старика разместиться в двух комнатах.
После того, как Людмила спросила большая ли у них семья и, узнав, что их только двое, она только развела руками, не найдя, что сказать.
— Меня смущает еще один момент, Филипп Васильевич, — вдруг сказала Мария Ивановна. Нахмурив брови, он вопросительно посмотрел на жену, и она продолжила:
— Здесь всего один туалет!
— Один? — переспросил он.
— А зачем вам два? — уже не выдержал муж Людмилы.
— Дело в том, молодой человек, что мы привыкли, что в квартире есть две ванные. Это очень удобно — не приходится ждать друг друга.
Максим сделал большие глаза, а мне неожиданно стало смешно. До чего же могут дойти люди! Два старика, которым абсолютно некуда спешить, не могут помыться по очереди.
— Вы знаете, — вдруг сказал муж Людмилы. — Мне приходилось бывать во многих квартирах в домах ЦК, и мне кажется, что в двухкомнатных квартирах почти не бывает двух санузлов, поэтому у вас есть два выхода — или остаться в вашей квартире или, — он развел руками, — смириться с тем, что у вас будет всего лишь одна ванная.
Я с удовольствием посмотрела на него, молодой человек говорил достаточно вежливо, и в тоже время, в его глазах сверкали веселые искорки, он явно издевался над ними.
— Да, — совершенно не заметив подвоха, грустно сказал Филипп Васильевич. — У нас настала такая жизнь, что во многом придется себя ущемлять.
Мы с Максимом переглянулись, и я решила, что пора уходить. Я еле сдерживалась от смеха и какого-то презрения, смешанного с жалостью.
