Парень уходит, а я буквально падаю в рыболовную сеть, позволяя своему непривычно тяжелому, непослушному телу обмякнуть. Прикрыв глаза, я всего на одно мгновение представляю, как это могло бы быть. И шумно сглатываю. Стыдливо и несмело, я касаюсь пальцами себя внизу живота и поднимаю их к слабому лунному свету, льющемуся из окошка. Они блестят от влаги.
14. Пловец, доктор и ожидания
Из состояния ступора меня выводит понимание, что в сарай в любой момент могут войти. Если бы не это, я бы с удовольствием провела на жестких веревках всю ночь. Или до окончания этой ужасной вечеринки. Клэр там нет. Она, должно быть, развлекается с одним из “братьев” в комнате наверху. А остальных и видеть не хочется.
Я не без труда справляюсь с завязками от бикини, натягиваю и оправляю платье и, отдышавшись настолько, чтобы вернуть себе прежний вид меня-ничто-не-трогает, покидаю сарайчик.
Ситуация за время моего отсутствия изменилась. Сейчас на небольшом пятачке между домом и бассейном не протолкнуться: вот теперь вечеринка набрала нужный градус. Первым делом мой взгляд натыкается на Аманду, которая строит глазки Масконо. Мне вот даже интересно: мои подружки лучше всех знают, на что я способна, но при этом уверены, что я остыну и отступлю в отношении братства? Почувствовав ожог чужого взгляда, я поворачиваюсь и вижу Стефана, в танце обнимающего сзади девчонку, которая крутилась вокруг него целый вечер, но глядящего на меня. Мне чудится в его взгляде беспокойство и даже предостережение. Стоп, парень. Полчаса назад мы выяснили, что я — совершенно не твоя забота.
— Шер, слушай, — рядом возникает Джастин, явно кинувший Аманду, которая смотрит на нас с неприкрытой досадой. Он закидывает руку мне на плечи, заставляя передернуться от отвращения, и шепчет: — Я перегнул, хорошо? Давай забудем. Ну прости…
Он так близко, что я улавливаю запах марихуаны. Ах вот отчего он сорвался.
— Проехали, я не дуюсь. Мне нужно переговорить с Клэр.
Я скажу что угодно, лишь бы он перестал меня касаться, и то, что я вижу, наконец, подругу, — кстати.
— Ну? Ничего не хочешь рассказать?
— Шер, — краснеет она.
— Я внимательно тебя слушаю.
— Мы с Тайлером думаем начать встречаться. Прости. — Джастин извинился, Клэр извинилась. А Стефан извинился? Нет, этот кретин даже не извинился. — Да и сама посуди, пару дней назад ты просила Джастина помочь тебе. Да, он накосячил, но…
И обсуждал меня вслух в женской раздевалке, а сегодня открыто объявил, что я «сука на один раз». Хрен ему, а не мое прощение.
— И на Хеллоуин сверкать задницей пойдешь?
— А вот это как раз заслуга не Джастина. Ты пыталась прикрыть свою задницу, оголяя наши.
Осознав, что сболтнула, она ойкает и зажимает рот ладошкой.
— Прости, Шер, я пьяная, я сама не понимаю, что несу. И почему у тебя так криво повязано бикини? — указывает она на перекосившийся узел.
От этого вопроса я бледнею, но не успеваю придумать никакого внятного ответа, потому что раздается оглушительный плеск воды и громовой хохот.
— Питер, идиот, ты там ничего себе не отбил?! — орет Бо.
Видимо, парень шлепнулся животом о воду. Я невольно морщусь, вспоминая из детства, как это больно. Вот только проходят секунды, а Питер не выныривает.
— Пит? — куда менее уверенно зовет Бо.
— Вытаскивайте его скорее! — орет Джастин. — Он, должно быть, совсем обдолбался!
Я подлетаю к бассейну в тот же момент, когда несколько парней, в том числе Бо и Стефан, бросаются в воду за Питером. Его вытаскивают совместными усилиями, он висит мешком, явно неспособный стоять самостоятельно. Лицо у него синюшное, как у покойника. Из бассейна его достают вчетвером и укладывают прямо на плитку.
— Здесь кто-нибудь проходил курсы экстренной помощи? — доносится из толпы.
Я могла бы помочь. В компании Джеймса мы все умели делать реанимацию. Потому что все серфингисты захлебываются, это закон. Но я медлю с ответом, потому что сначала хочу набрать девять-один-один.
— Шер, ты куда звонишь? — рычит Джастин.
— В скорую. Куда же еще? — огрызаюсь я.
— Сдурела? Нас всех исключат! И, кстати, тебя — в первую очередь, ты уже была на испытательном сроке.
Не представляю, откуда Масконо об этом известно, но новость производит эффект разорвавшейся бомбы. Ребята начинают шептаться между собой, позабыв о Питере.
— Ты вообще соображаешь, что несешь? — спрашиваю я резко. — Тут парень умирает! Алло, у нас…
— Не надо скорую, я врач, — неожиданно протискивается мимо меня незнакомый парень, на мгновение понимающе сжимая мое плечо.
— Это мой брат, — шепчет тихонько татуированная подружка Бо. Кажется, ее зовут Майли. — Приехал меня забрать.
Она неловко улыбается мне, и я киваю в ответ. Звонок сбрасываю. Мы снова встречаемся глазами с Джастином. Он взбешен до предела. Это война.
— Помощь нужна? — спрашиваю я, подходя ближе к доктору-брату-Майли.
— Нет, — рывком отвечает он.
Но когда укуренный утопленник начинает откашливать воду, я все-таки помогаю перевернуть его на бок. Выкашляв часть воды, Питер отключается снова.
— Знаешь его? — спрашивает доктор.
— Это Питер Аштон, — киваю я.
— Сколько выпила?
— Пару стаканов пива, за последний час — ничего.
— Наркотики?
— Нет.
— Я Ноа Дейн. Поедешь в больницу как его временный представитель, нужно найти его родителей, сможешь?
— Легко, — вздыхаю обреченно. Кому еще заминать скандал с передозом на вечеринке университетского братства, как не дочке ректора?
* * *
Домой я попадаю только в третьем часу ночи. Мой отец не спит, вместо этого он зовет меня к себе, чтобы сказать одну-единственную фразу:
— Ты не представляешь, как я разочарован в тебе, Шерил.
Мне пришлось позвонить ему, чтобы узнать номера родителей Питера, и с тех пор, очевидно, отец готовил обвинительную речь.
Сколько бы я ни делала, чем бы ни жила и как бы ни пыталась через волевые усилия искупить ошибки брата и свои собственные, сделать родителей счастливее и спокойнее, заполучить Майлза… видимо, у меня просто никогда ничего не выйдет.
Я захожу в свою комнату, захлопываю дверь и начинаю тонуть в жалости к себе. Когда на телефон падает сообщение, я с трудом принимаю решение вообще его прочитать. Думаю, это доктор Ноа. Я попросила его держать меня в курсе глобальных изменений в состоянии Питера. Это не совсем законно, но, если ему резко станет хуже, хоть подготовимся.
Впрочем, когда я открываю сообщение, понимаю, что дно еще не было пробито, нет. Потому что на дисплее я вижу фотографию красивой, счастливой и улыбающейся Лейси Уильямс, кокетливо обводящей ободок пивной бутылки.
Стефан: «Надеюсь, после сегодняшнего ты не надумала увильнуть от нашего уговора?»
Нет конечно, Шерил Абрамс никогда не бежит от проблем. Она падает в них с размаху и гребет-гребет-гребет, пока не выгребет. Это совершенно нормально, что парень, ухитрившийся завести меня, как никогда в жизни, собирается трахнуть девчонку, из-за которой мой любимый брат свалил из штата, оставив меня барахтаться в здешнем дерьме в одиночестве. Да, быть может, Стефан что-то от Лейси и узнает. Быть может. Между «господи», «сильнее» и «еще». А значит, и выбора у меня нет.
О, Шерил Абрамс никогда не бежит от проблем. У нее на все один вариант: сделать максимально хладнокровный вид и грести дальше.
Шерил: «Не на этих выходных».
У меня есть серьезные опасения, что если я встану на доску на этих, то даже на самом мягком и глубоком дне найдется камень, о который я раскрою себе голову.
15. Зачем переезжать из Бостона в ЛА
Стефан
Подъезжая к своему дому на такси, я все еще пытаюсь изгнать из памяти образ Звездочки. Но она как яд распространилась по венам и не идет из головы.
