— Здесь никого нет, кроме меня, — ответил врач и, подойдя ещё ближе, нежно сжал её пальцы. — Просто Паша, не напрягайся.
Все действия мужчины выходили на интуиции, хотя выполнить их без привычных колебаний было непросто. Но пока она продолжала просто смотреть на него так, он продолжал поступать не свойственно даже для самого себя.
— Дурочка, — произнёс мужчина, взглядом касаясь следов порезов на худых руках. — Прибить тебя сейчас хочу. Просто не представляешь как.
Ему показалось, что в ответ на его реплику Злата едва-едва улыбнулась. Грубоватые, конечно, слова для той, которая несколько часов назад пыталась покончить с жизнью. Но по-другому мужчина не умел.
Да любой психолог сказал бы, что он всё делает неправильно, но по каким-то своим внутренним ощущениям Павел Аркадьевич чувствовал, что опасность отступила. Говорить о случившемся сейчас просто не поворачивался язык. Он всё узнает, но, разумеется, не сейчас…
— Я… я не хотела, — по слогам проговорила Злата, прикрывая глаза, и сильнее сжала его пальцы, будто боясь, что он уйдёт. — Я п-просто…
— Неважно, — отмахнулся Павел Аркадьевич и осторожно присел на корточки, не отпуская девичьей руки. — Главное — ты здесь. Дальше разберёмся. Только больше так никогда не делай. Никогда, иначе я просто чокнусь.
15. Помощь пришла, откуда не ждали
Больше он не мучил её вопросами.
Просто сидел рядом и поглаживал большим пальцем ладонь. Спокойно. Размеренно. Успокаивающе тихо. И вместе с тем, настолько ласково и нежно, что в уголках глаз Златы непроизвольно скапливались слёзы. Она молчала, грелась, смотрела на него своими печальными глазами ровно до того момента, пока не провалилась в сон.
Такая изломанная, такая усталая. Такая, что… от одного только взгляда на неё в груди у врача что-то противно обрывалось. Павел Аркадьевич никогда не был сентиментальным, не умел нормально сострадать людям, но даже он, хладнокровный и чёрствый, сейчас ощущал все те волны боли, потоком исходившие от девчонки.
По сути, она просто не справилась с обстоятельствами, оказалась загнанной в один угол, из которого не видела выхода. В такой ситуации никто не знает, как себя поведёт. Взрослый уравновешенный человек и тот не факт, что выдержит, а уж эмоциональный ребёнок тем более.
Впрочем, понятно было только одно: её родители и сейчас попытаются всё испортить. Обязательно приедут, разыграют драму и любыми путями заберут домой.
Позволить им это сделать значило подписать Злате смертный приговор.
Один раз она уже вены перерезала, грань страха перешла, и второй раз решиться на подобное явно сможет без особых сомнений. Только в следующий раз скорая может не успеть. И он просто её потеряет. Мысль об этом сковывала и заставляла думать на опережение, но к ак предотвратить опасность, мужчина не знал.
Что делать? Куда бежать? Кого убеждать?
Ответов на эти вопросы не было, времени на раздумья тоже фактически не оставалось. Заткнуть рот влиятельным людям в городе мог только кто-то повыше, но никак не рядовой врач с зарплатой в сорок тысяч.
Связался же с девочкой из богатой семьи на свою голову... И бросить же теперь не мог, точнее не хотел. Слишком многое они пережили, чтобы просто так сдаться. Судьба предоставила шанс и его надо было максимально использовать.
Единственным стопроцентным вариантом было привлечь внимание прессы, но без согласия Златы он не бы сделал этого даже под дулом пистолета. Не каждый согласится стать мишенью журналиста даже ради свободы.
Голова разрывалась от мыслей, перед глазами раскручивались множественные варианты событий.
В дверь постучали. Павел Аркадьевич выдохнул, морально приготовившись увидеть родителей Златы, но прервавший тишину внезапно оказался тем чудом, на которое мужчина не мог и рассчитывать.
Единственный человек, магическим образом помогающий всем и всегда.
Из-за двери на него поглядывала старая приятельница и жена его несносного одноклассника — Милена. Она выглядела, как всегда немного растрёпанной и растерянной, но при этом вполне счастливой. Павел Аркадьевич участливо кивнул ей, молчаливо обещая подойти. Женщина зеркально отразила его действие.
И хотя оставлять Злату одну сейчас хотелось меньше всего, разговор с Миленой был тем немногим, что сейчас, действительно, могло помочь. Скрепя сердце, врач вышел из кабинета и т ут же наткнулся на удивлённый, но всё же ласковый взгляд.
Старая знакомая выглядела так, как будто знала всю их историю в мельчайших подробностях. Впрочем, Павел Аркадьевич прекрасно знал, что в течение пятнадцати минут сам поведает ей всё в мельчайших подробностях. Ведь Милена, на самом деле, была одной из тех редких женщин, которые не задавали лишних вопросов, но которые магическим образом располагали к открытости.
Даже его вредный одноклассник Булат не устоял, ему и пытаться бессмысленно. Но из природного упрямства и гордости мужчина всё же попытался.
— Так, рассказывай, что беспокоит? — начал Павел Аркадьевич, отводя взгляд в сторону. — На раннем сроке, судя по твоим анализам, проблем быть не должно.
— Их и нет, — отмахнулась Милена, закатывая глаза. Недомогающей она и, правда, не выглядела, скорее, на лице просто пролегла небольшая усталость. — Но ты знаешь Булата, паника и всё такое. Если несложно выпиши мне бумажку, что я здорова, а то он с ума сойдёт. Не хочу, чтобы он переживал.
Мужчина кивнул. С того момента, как Милена забеременела, Булат постоянно держал руку на пульсе. Даже чересчур. С другой учитывая их непростую историю, врач его понимал: рисковать жизнью любимой женщины после стольких сложностей мог только дурак.
— Паш… как там та девочка? С ней же всё в порядке? — После непродолжительного молчания осторожно уточнила Милена. — Выглядит бледной. И да, прости, если помешала.
— В порядке всё, попытка суицида, — безэмоционально пояснил мужчина, но от женщины не ускользнула лёгкая нервозность в голосе. Его пальцы слегка дрожали, и не заметить это было трудно. — Я просто устал, клиническая картина сложная и…
— И она уже давно не просто пациентка, — спокойно закончила за него приятельница и мягко улыбнулась. — Я тебя не первый год знаю, рассказывай, что случилось. Одна голова хорошо, а две лучше. Если что Булата подключим, его мозги стоят двух меня.
Павел Аркадьевич усмехнулся и скрестил руки на груди. Любого другого человека бы уже послал, а вот Милену не мог. Ведь в её тоне не было ни намёка на издёвку или самодовольство, врач знал, что она лишь в очередной раз хотела помочь.
— Ладно, давай присядем напротив палаты, — женщина кивнула. — Всё равно же отстанешь.
***
— То есть они, по сути, держат её в четырёх стенах и не выпускают? — уточнила Милена, искренне офигевая от происходящего. Её глаза распахивались всё шире, но каждый раз оказывалось, что это ещё не предел. — Сами Зотовы? Влиятельнейшие люди, на них бы никто никогда не подумал. К тому же у них первая дочь погибла, кажется, из-за болезни.
— Злата должна была стать донором их первой дочери, но не смогла, — высказанное добавление многое объяснило.
— И они на ней…
— И они, — подтвердил Павел, и Милене оказалось этого достаточно, чтобы понять. Лишних вопросов не требовалось. — Если заберут девчонку сейчас, второй раз я её не откачаю. Всё понятно как белый день но формальных оснований препятствовать им у меня нет. Пару недель я смогу продержать её здесь, списав на сердечные осложнения и невозможность транспортировки, но это всё при условии, что они не притащат к неё другого специалиста и сразу же не договорятся с начальством, чтобы её увезти.
— Без согласия Златы не смогут, она — совершеннолетняя, поэтому имеет право на то, чтобы остаться. — Уверенно ответила женщина и откинулась на спинку стула. Задачка, действительно, была со звёздочкой. — Но ты прав, это только временный выход. Скандал, шумиха?
