Неужели он не боится? Что сейчас у него на уме? Помнит ли он, что все мы уязвимы? Но ты, Торп, должен стать неуязвим. Ради меня. Ради нас обоих.
Но, боже мой, разве ему нужна сейчас истеричная женщина? Ему нужна поддержка. А не это встрепанное существо, хватающее его за фалды и умоляющее изменить себе. Ему нужно сейчас быть максимально спокойным. «О, если бы я могла пойти с ним. Но я могу поддержать его».
Пока она стояла и смотрела, двое помощников торопливо вышли из дома и скрылись за цепью ограждения. Значит, Морроу выполнил первую часть условия. Теперь там только Уайет. И Торп должен его заменить.
Собрав все силы, Ливи подошла к нему.
– Торп.
Он повернулся. Щеки ее еще не просохли от слез, но он сразу увидел, что она взяла себя в руки.
– Тебе всегда особенно удавались детали, – она ухитрилась сказать это довольно твердо и ровно. – Надеюсь, твой новый репортаж оправдает мои надежды. И ты уж, черт возьми, постарайся. Мне потребуется копия для «Вечерних новостей».
Он поцеловал ее:
– Ну ты не очень-то вторгайся на мою территорию, Кармайкл.
Ливи прижалась к нему на мгновение.
– В пять тридцать слушай мой репортаж.
– Ты мне всегда нравился, Ти Си, – сказал Дэниелс, – и, по-видимому, этой леди тоже. – Он внимательно посмотрел на Торпа. – У тебя еще есть время пойти на попятный.
– Чтобы Торп отказался от эксклюзивного материала? – оглянулась Ливи и приказала себе не трястись, как желе. – Вы его плохо знаете.
– Ах ты! – Торп прижал ее к себе в последний раз. – Подумай, где бы тебе хотелось провести медовый месяц? Я склоняюсь к Парижу.
– Ну да, ты ведь предупреждал, что ты романтик.
А потом он отвернулся, готовый перейти через улицу.
– Торп!
Ливи не могла не окликнуть его. Но когда он повернулся снова, она проглотила слова мольбы и только улыбнулась ему.
– Если тебя подстрелят, считай, что нашего пари не было.
Он снова ухмыльнулся:
– Сегодня мы пошлем за пиццей. Я вернусь.
Торп быстро перешел на ту сторону и исчез за дверями. Потянулось томительное ожидание.
Торп окончательно сформулировал вопросы, поднимаясь в лифте в сопровождении охранника. Вся штука в том, чтобы успокоить Морроу, настроить на мирный лад, на разговор. Пусть говорит. Торп очень рассчитывал выйти отсюда целым и невредимым. Пребывание в Ливане кое-чему его научило.
Разве не удалось Алексу Хэйли взять интервью у Рокуэлла, когда главарь американских нацистов поигрывал автоматом? И это было чертовски удачное интервью. Репортерам иногда приходится иметь дело с больными и неуравновешенными.
Двери лифта открылись, и Торп пошел по коридору. Волосы на затылке у него уже шевелились, словно он был под прицелом. Торп тряхнул головой и постучал в дверь приемной Уайета.
– Ти Си? – услышал он взвинченный голос Морроу.
– Да. И я один.
– Потихоньку входи. Мне хорошо видна дверь.
Торп подчинился. Морроу стоял под аркой приемной, ведущей к кабинету. Револьвер его был нацелен сенатору в голову.
– Ти Си, – всегда розовое лицо сенатора было пепельно-серым, – вы, наверное, сошли с ума.
– Как вы, сенатор?
– О, все великолепно, – отрезал Морроу, вглядываясь в пространство за спиной Торпа. – Закройте дверь и отойдите от нее на шаг.
Нервным взмахом руки Морроу приказал ему подойти ближе. Он уставился на магнитофон:
– Поставьте его на стол и снимите пиджак.
– Никакого оружия, Эд, – невозмутимо сказал Торп, осторожно снимая пиджак. – У меня только магнитофон. Мы же договорились.
Торп с извиняющейся улыбкой взглянул на Уайета.
– Вы уж нас простите, сенатор. У нас с Эдом беседа один на один.
– Да-да. – Морроу поглядел на Торпа и опустил револьвер. – Вы можете уходить.
– Ти Си!
– Я сказал, иди, – повысил голос Морроу. И снова поднял револьвер. – Он здесь только ради меня.
– Извините, сенатор. – Кончики пальцев у Торпа свело судорогой, когда он увидел револьвер, вздрогнувший в руке Морроу. – Нам с Эдом надо многое обсудить.
Уайет кивнул и уже хотел повернуться.
– Нет, – остановил его Морроу и облизнул губы. – Идите задом наперед.
Торп молча смотрел, как идет сенатор. В комнате висел страх. Он почти ощущал его вкус во рту. Страх не развеялся и после того, как Уайет закрыл за собой дверь. Морроу с минуту неподвижно смотрел на нее.
Не надо давать ему возможность раздумывать, решил Торп.
– Итак, – сказал он и сел. – Начнем. – И включил магнитофон.
А снаружи Ливи, не отрываясь, глядела на здание. Все в ней замерло, только ум сохранял остроту и активность. Своих рук и ног она просто не чувствовала. Она знала, что вокруг нее кипит работа – в фургоне, в отсеке для прессы. Но ее мысли и чувства были там, с Торпом.
Торп задавал короткие вопросы. Он хотел, чтобы эмоций в их интервью было как можно меньше.
– Эд, для нас обоих было бы удобнее, если бы вы его опустили. – Он указал на револьвер, нацеленный ему прямо в грудь. – Спасибо. Вы, очевидно, выбрали офис Уайета потому, что работали здесь. Вы считаете, что сенатор проявил несправедливость, уволив вас?
– Да нет, он человек справедливый, – ответил Морроу. – Не могу его ни в чем обвинить. Но, господи боже, мне так были нужны деньги. Я увяз по самые уши, Ти Си. Я собирался тут смухлевать кое с какими суммами, но у меня не хватило времени. Сенатор все узнал: и насчет моих махинаций в игре, и про людей, с которыми я связан. Они, конечно, на приятелей сенатора не похожи.
Он нервозно хихикнул и поднял револьвер, снова нацелив его на Торпа, сам не замечая, что делает.
– Я думал кое-что выторговать за него, но ведь мне не дали бы возможности улизнуть с деньгами, правда?
Морроу посмотрел на Торпа взглядом, в котором сквозила обреченность.
– Я бы не успел и получить этих денег, как сыграл бы в ящик.
Торп переменил тему. Самый опасный в мире человек тот, кому нечего терять.
– Сколько у вас долгу?
– Семьдесят пять тысяч.
Зазвонил телефон, и Морроу прицелился Торпу в голову.
– Пятнадцать минут, Эд, – напомнил Торп спокойно. – Мы же договорились, что каждые пятнадцать минут мне будут звонить, верно?
Кто-то всунул стаканчик с кофе в руку Ливи. Она его даже не попробовала. Из фургона, где прослушивали интервью, до нее внезапно донесся спокойный низкий голос Торпа. Она вздрогнула и уронила стаканчик. Теплый кофе вылился на ноги. «Нельзя вот так стоять и ничего не делать, – сказала она себе, собираясь с духом. – Займись работой». И, повернувшись, она пошла к своей команде, чтобы передать свежее сообщение с места событий.
* * *
Тридцать минут. Шестьдесят. В приемной было душно. Торп знал, что он уже топчется на месте. Все было сказано, но инстинктивно он понимал, что Морроу еще не готов.
