Кажется это последнее, что я успею написать. Мне пришла в голову мысль сжечь дневники, уничтожить все, чтобы никто не знал, что же случилось, но я знаю, что это уже не имеет значения. Это не важно.
Сейчас десять, полчаса назад пришел Айрон. Он был встревожен, но не хотел говорить правду, он не слишком понимает, что происходит, пытается не беспокоить нас понапрасну. И зря. Крис выпил с ним виски, он немного отошел и начал говорить о Даншене, резко и открыто обвиняя его в убийстве, он говорил о том, что я знал всегда, никто, кроме него не мог это сделать. Генри вступил с ним в сделку, они что-то готовили против Криса, деньги на счету Шеффилда были перечислены ему Даншеном, но в какой-то момент сам Генри не понял, что ввязался в игру без правил, и что самого его использовали с одной единственной целью — подставить Харди. Впрочем есть и другой вариант, скорее всего он ближе к истине — Даншен не собирался убивать его, возможно, он действительно рассчитывал только на его деятельную помощь в том, чтобы успешно угробить Криса. Но я появился в самый неподходящий момент, тогда, когда все было продуманно и пришлось менять тактику, просто менять тактику.
Придется ехать немедленно, ехать к Даншену, Айрон говорит, что у него фотографии, снимали скрытой камерой, снимали нас в постели, что за скотство или это не скотство, а что-то еще худшее? Мне уже не терпится узнать, чем все это кончиться, даже ценою собственной жизни, только бы Крис остался цел и невредим.
* * *
— Мы должны спешить, — глухо сказал Крис, поворачивая к Стэну потемневшее лицо. — Давай, малыш, одевайся быстрее.
— Я не понимаю, — начал было Стэн, он все понимал, понимал, слишком хорошо, что они вышли на финишную прямую, что свернуть уже нельзя, но ему до слез, до крика было жалко своей прежней обычной жизни, с ее радостями и печалью, всех, кого он оставлял на этой стороне, всех, кого терял навсегда, жалко собственной слабой смертной плоти, жалко так, что он инстинктивно сопротивлялся одержимой воле Харди, тащившей его вперед. — Крис, подожди, причем здесь эти фотографии, мы можем разобраться потом, Крис, мы…
— Сейчас! — закричал Крис, — Быстрее, слышишь.
Стэн понял, что сопротивление бессмысленно, он оделся в минуту, и Крис, который уже отпирал дверь, нетерпеливо бросил:
— Возьми крест.
— Какой крест? — не понял Стэн, на самом деле отлично понял, просто пытался тянуть время.
— Эрерры, давай же, шевелись.
Распятие жгло Стэну руку, пока они спускались на лифте, в холле, Крис набрал номер Бобби.
— Где же он, черт, черт, куда он запропастился, — шептал он, прижимая трубку к уху. — Ладно, сам поведу.
От этого Стэну стало еще страшнее, куда делся безотказный Бобби, который казалось, даже ночевал на работе.
Крис сел за руль. Он отлично справлялся с машиной, что очень удивило Стэна, который за год жизни с ним ни разу за рулем его не видел. Час был поздний, и Крис несся по городу нарушая все правила. Через десять минут они затормозили у дома Даншена, и Харди буквально выволок Марлоу из машины.
— Быстрее, Тэн, если мы опоздаем, нам каюк. — сказал он жестко, так что Стэн понял, опасность больше, чем он предполагал.
Они взлетели наверх на лифте, и Крис достал из кармана ключ, который дал ему Айрон. Он действовал быстро, но тихо и тщательно, вскрыв замок, он приложил палец к губам, призывая Стэна к полной тишине и вошел. В прихожей было темно, но из-под двери в кабинет на пол ложились белые блики свете. Рука Харди стиснула руку Стэна, Марлоу слышал в темноте легкое дыхание своего друга. В другой руке он сжимал распятие. Крис осторожно толкнул дверь. Она поддалась с легкостью, испугавшей Стэна, и секунду он почти ничего не видел, так колотилось у него сердце и сбивалось дыхание.
Из комнаты была вынесена вся мебель. На полу лежало огромное белое полотно, посередине стояло что-то вроде маленького алтаря, вырезанного из темно-серого камня и испещренного бесчисленными узорами. В углублении наверху горело ровное белое пламя. Вся комната была залита белым светом, но источника его Стэна не увидел, свет просто был в комнате, он присутствовал в ней, как живое существо. У алтаря стояли трое: Элис, в темном платье, Даншен, и незнакомый Стэну старик, похожий на индейца. На нем был диковинный костюм, расшитый перьями, волосы заплетены в косички. Он нараспев произносил какую-то молитву, и Марлоу увидел, что он держит в руках пачку их фотографий, выглядевшую дико рядом с той древней силой, которая исходила от индейца.
Их не увидели. Индеец взял первый снимок за угол и, словно преодолевая сопротивление воздуха, буквально потащил его к огню. Внезапно со своего странного наречия он перешел на английский, и Стэна замутило от его голоса и от мысли, что сейчас простой кусок глянцевой бумаги попадет в бесшумное белое пламя, способное уничтожить все.
— Я, Кецалькоатль, Пернатый Змей, — низким до дурноты голосом проговорил индеец, но продолжить не успел. Марлоу услышал такой же низкий, но удивительно ясный голос Криса.
— Ты ошибаешься, старик. Пернатый Змей — я. Теперь я точно это знаю.
Стэну показалось, что Крис просто взмахнул рукой, словно стряхивая с нее капли воды. Или бросая что-то или метая нож. Но старик индеец замер на секунду и внезапно его объяло алое пламя. Он загорелся сразу, как облитый бензином кукурузный початок, горела одежда, волосы, кожа, он не кричал, Стэн с содроганием подумал, что он не может кричать, потому что горит и изнутри. Элис и Даншен отшатнулись от него, женщина побелела, она сделала какой-то бессмысленный шаг в направлении того живого факела, в который превратился индеец, словно ему еще можно было помочь, и неожиданно легко осела на пол, очевидно, потеряв сознание.
Через минуту все было кончено, от колдуна осталась только кучка серого пепла.
— Крис? — прозвучал в наступившей тишине голос журналиста.
— Да. — ответил Харди, он не отпускал руки Стэна. — Я. — Стэн увидел, что в правой руке он держит пистолет, твердо нацеленный Даншену в лоб. — Тим, ты убил Шеффилда?
— Я. - ответил Даншен почти с ленцой, он уже здорово держал себя руках. — Жалко полицейские оказались не такими тупыми, как я рассчитывал. Я бы на их месте тут же клюнул на браслет.
— Зачем ты это сделал, Тим? — Стэн вздрогнул от тона, которым был задан этот вопрос. Крис все знал, он понимал, что Даншен не тот, за кого себя выдает и скорее всего вообще не человек, что с самого начала у него была только одна цель: уничтожить Кецаля, пока он не осознал своей силы, но Крису все еще было больно от того, что тот, кого он считал своим другом, оказался его врагом.
