За последние два года мы многое прошли вместе.
Но что же теперь? Расставание? Зачем оно нам? Правда, я не представляю, как можно с тобой расстаться… Но и не могу сказать, что представляю нашу жизнь вместе.
Германов, что я пишу?.. Я совсем не понимаю себя. Мои мысли путаются… Забудь обо всем, давай просто будем друзьями.
Помнишь, как ты мне когда-то сказал: «Мы будет лучшими друзьями…»
Всегда твоя Маша.
Ответ пришел через два дня. Он был кратким: «Будем лучшими друзьями. Возвращаюсь в Москву через две недели».
Я решила, что это хороший знак.
Я наслаждалась последними днями на Мальте и своими, по местным меркам, длительными отношениями с Алексеем. Он уехал в Москву на несколько дней раньше меня. Расставание было весьма холодным, но я решила, что он просто делает вид, чтобы я не расстраивалась. Последние дни я хранила верность своему новому возлюбленному, несмотря на то что провела я их в квартире лондонского художника. Видимо, слишком сильным было мое одиночество и депрессия, что Светиного присутствия мне было мало. Я пыталась рассказывать ей о своих чувствах, но, кажется, Света мало понимала меня, ведь ей самой было не легче — предстояло возвращение в Москву. А вот Ваня (так звали художника) был идеальным собеседником: он выпивал по бутылке виски в день, ставил холст рядом с балконом и задумчиво смотрел то в его пустоту, то в бескрайнюю синеву моря. Слушать меня ему не составляло труда, наверное, я была таким же шумовым эффектом, как сбившаяся радиоволна или начавшийся шторм.
Москва встретила меня проливным дождем и холодным приемом Алексея: я рассчитывала на огромный букет роз, получила лишь дежурный поцелуй и какую-то непонятную фразу: «Извини, торопился, забыл дома бумажник…» Пока он вез меня до дома пришлось выяснять причину его отчужденности.
— Ты не рад меня видеть?
— Рад.
— Тогда что? Или ты был таким горячим только на Мальте?
— Нет, просто я думаю, это ты слишком любвеобильная.
— Не поняла, что ты имеешь в виду, объясни.
— А то, что нужно закрывать свой почтовый ящик, когда больше не хочешь сидеть в Интернете.
— Ты прочел мое письмо к Дане. Да?
— Не знаю, как там зовут твоего любовника, но да, я прочел.
— Его зовут Даня, и он мне не любовник, а просто друг. Мы расстались.
— Но у тебя там такое письмо, ты то говоришь о любви, то о дружбе…
— Не понимаешь, я была не совсем в себе… А через два дня пришел ответ, что мы теперь просто друзья. Ты мне веришь?
— Хорошо, верю.
Алексей поцеловал меня, и мы отправились к нему домой, где я осталась ночевать. Это продлилось до самого приезда Дани.
Как-то утром меня разбудил звонок телефона.
— Алло, — сонным голосом сказала я.
— Машинский, где тебя носит? Я тут чуть с ума не сошел, прихожу домой, а тут пусто. Ты где?
— У друга.
— У друга, а предупредить не судьба?
— А с какой стати?
— Слушай, Маш, я все-таки волнуюсь, ты мне не кто-нибудь. Я, конечно, понимаю, что мы теперь свободные люди, но элементарно позвонить, оставить записку ты бы могла? Живи как хочешь, я тебя ругать не буду, не мама, но не надо заставлять меня волноваться.
— Не волнуйся, хорошо, извини, я предупрежу в следующий раз.
Я положила трубку.
— Кто это? — спросил Леша.
— Это Даня.
— Что ему нужно?
— Волновался, где я.
— А ему какое дело?
— Ну, мы живем вместе.
— То есть как живете вместе?
— Понимаешь, мы купили вместе квартиру, теперь мы, конечно, расстались, но, думаю, жить все равно будем вместе.
— Не понял.
— Продавать квартиру нет смысла, она очень хорошая, а если делить деньги пополам, то на них такого жилья не купить. А мы будем просто друзьями.
— Ты решила, что я полный идиот? Какими друзьями?
— Почему ты так злишься? Я тебе говорю правду. Прекрати эти глупости.
— Сама прекрати.
— Пожалуйста.
Я собрала свои вещи и ушла. Наверное, было забавно смотреть на меня со стороны: девушка в красивом белом плаще и туфлях на высоких каблуках идет по Рублево-Успенскому шоссе… Мимо проезжали редкие машины, некоторые останавливались с недвусмысленными предложениями. Я собиралась так быстро, что забыла мобильный у Леши дома. Дойдя до въезда на МКАД, я так устала, что без сил села на грязную траву. Мне было плевать на все. Рядом остановилась машина, тонированные стекла опустились.
— Такая красивая девушка и сидите на траве.
— А вы сами попробуйте, пройдите на десятисантиметровых каблуках столько, сколько я, не только на траву сядете, но и ляжете.
— Нет, и не уговаривайте, пробовать не буду. Лучше вас подвезу, куда скажете.
— Спасибо. На Трубниковский.
Так я познакомилась с Артуром. Ему было около сорока лет, он занимался игорным бизнесом, был разведенным холостяком с двумя детьми. Буквально через несколько дней я уже ужинала с ним в только что открывшемся ресторане на Кузнецком мосту, а потом отправилась играть в его же казино… Так начался новый период в жизни, который я и назвала «гориллы в зелени».
Обо всем этом я вспоминала, а Георгий спал рядом. Судя по всему, период «горилл» продолжался.
Утром он поцеловал меня в ухо и сказал, что ему пора ехать по делам. Спросил, хочу ли я остаться тут или поеду с ним. Я сказала, что останусь здесь и дождусь его возвращения: прошлая ночь была прекрасной, хотелось посмотреть, будет ли таким же новый день.
Георгий уехал. Я встала с кровати, выглянула в окно. С утра район показался мне просто ужасным. Еще кое-где лежал подтаявший снег, одиноко стояли голые деревья. Кто-то гулял с собакой. «Ничего интересного, — подумала я. — И зачем я только согласилась?» Но изменить что-либо уже было нельзя.
Зазвонил телефон, это была Диана:
— Маша, привет, ты где? Я тебя вчера весь день искала, а твой Даня ничего не говорит.
— Курю возле окна и смотрю на серый снег… в квартире одного молодого человека.
— У какого?
— Да того, помнишь, из кафе.
— Какая ты быстрая.
— А тебя это смущает?
— Ты же знаешь, что нет. Ну и как?
— Очень даже… но так странно, представляешь, он знает Отара и Арчила.
— Откуда?
— Помнишь грузинскую вечеринку, он там был.
— Ну и классно.
— Что классного, а если он позвонит Арчилу и спросит про меня. Что он услышит? «А это та Маша, с которой я как-то переспал, а потом она ушла от меня утром, хлопнув дверью».
— Он ему не скажет.
— Почему?
— Потому что это унизит его, подумай сама, он провел ночь с девушкой, а она ушла, ничего не сказав. Какой может быть вывод — он был не на высоте.
