А Гоша становился чернее тучи. Вся его подноготная вылезала наружу по воле мелкой болтушки. Я бы тоже хмурилась.
— Выжил, но я ему отомстил, — проворчал Фенов.
— Да, папа отвез Флинтика к доктору и там ему отрезали хозяйство.
И тут я уже не смогла сдержаться, рассмеялась. Гоша тоже ухмыльнулся.
Словно понимая, о чем речь, Флинт гордо удалился в сторону дивана.
— Тебе полегчало? — спросила я, чуть успокоившись.
— При чем тут это? — возмутился Гоша. — У них все инстинкты на гормонах, а гормоны в яй…
Он осекся, покосился на Катю. Она внимала. Пришлось договаривать, но Гоша поправился.
— В яичках.
— Значит, ему отрезали яички? — поинтересовалась Катя.
— Да. Чтобы добрее был.
Я снова фыркнула, но тут же напряглась. Какой-то совсем не детский и очень опасный разговор вышел. Катя же, напротив, не заострила на этом внимание.
— Ясно, — кивнула она.
— Переодеваться и мыть руки, — скомандовал Гоша.
Катя помчалась наверх.
— У нее спальня на втором этаже, и ванная там тоже есть, — объяснил Гоша взял меня за руку. — А мы и здесь можем.
— Не рано ты ей про яички? — поинтересовалась я, пока мы шли к уборной.
— А что такого?
Гоша был невозмутим. Он открыл мне дверь, кивнул на раковину и мыло, сам выдавил мне немного на руки, открыл воду.
— Я считаю, ребенок должен знать, как называются органы. Без всяких метафор. Это, между прочим, и педагоги советуют. Я читал.
От его авторитетного «я читал» меня буквально размазало умилением. В розовом замке дали внеочередной салют в честь татуированного принца. А секундой позже фейерверк дали в честь того, что Гоша коснулся моих рук, подставляя свои под струю воды. Он стоял сзади, и я инстинктивно прижалась спиной к его груди, подняла глаза и встретила в зеркале лукавый взгляд. Гоша чмокнул меня в макушку, потерся щекой о волосы. Я словно кино смотрела, отчаянно краснея от таких простых знаков внимания. Чтобы спрятать багровое лицо, я опустила голову, но вышло еще хуже, потому что увидела, как Фенов смывает остатки мыла с моих пальцев. Черт знает что! Его поцелуи были трогательными и милыми, а совестное мытье рук выглядело и ощущалось так эротично. Ласковые поглаживания, скольжение. Гошины большие ладони, предплечья разукрашенные чернилами. Я видела контраст с моими белыми руками, ведь он закатал рукава до локтя.
Может мы помоем руки еще раз? По третьему кругу — это нормально? А что? Я люблю чистоту.
— Пойдем, — прохрипел Феникс.
Он закрыл воду, протянул мне полотенце. Гоша выглядел слегка потерянным и шумно сглотнул. Кажется, не я одна мечтала о бесконечных водных процедурах.
Пока шла за ним представляла, как мы могли бы стоять под душем вдвоем. Капли воды на его груди, которые так хочется ощущать руками, слизывать языком, а потом прижаться у нему. Такому горячему, сильному и позволить делась все, что угодно. И самой гладить пальцами феникса, продолжая рисовать свои невидимые узоры все ниже и ниже, по груди, животу и…
Замечтавшись, я врезалась в спину Гоши, который остановился у холодильника уже на просторной кухне. Ну и ворона. Совсем головой поехала со своими влажными фантазиями.
— Пришли уже, тормози, — сказал Фенов, ослепляя меня улыбкой.
Мне стало стыдно. Щеки так и пылали. Он смотрел так, словно мысли читал. Грязные, похотливые мысли. Соберись, Ирсен. Ты в гостях, тут ребенок, вообще-то.
Выдохнув, я осмотрелась. Катя сидела за столом, под которым шнырял Бобс. Гоша доставал из холодильника контейнеры.
- Папа, фууууу!!! Мы же договаривались, — завизжала Катя, увидев, как Гоша бросил на стол контейнер с чем-то зеленым внутри.
«Брокколи», — догадалась я и снова скривилась. Даже отцу такое не готовила, хотя врачи советовали с его язвой.
— Расслабься, мелочь, — авторитетно выдал Гоша. — Это не тебе.
— Мне что ли? — я реально перепугалась.
— Ага, — радостно кивнул Фенов, наслаждаясь ужасом в моих глазах.
И тут до меня дошло. Самое странное в этой ситуации было то, что Гоша собирался готовить. Не макароны сварить или пельмени, а действительно — готовить.
Он достал из контейнера сваренный картофель, нарезал большими кубиками и бросил на сковороду. «Без масла», — отметила тут же. Сразу же разбил два яйца в миску, в другую насыпал манку. Сунул другой контейнер в микроволновку.
Такие танцы у плиты впечатляли не меньше, чем заявление «я читал». Не успела я опомниться, как на столе перед Катей оказалась тарелка с чуть поджаренной картошкой, а Гошу уже вовсю бросал на сковороду брокколи в кляре. Запах был потрясающий. У меня опять громко заурчало в животе. Фенов тут же вынул из микроволновки подогретое мясо, поставил на стол, а передо мной тарелку. Я тут же, откинув скромность, наложила себе несколько кусков. Курица в сливочном соусе. Супер.
— Катарин, пять кусков курицы с тебя, — безапелляционно заявил Фенов, макнул соцветие в яйцо, бросил на сковороду.
Катя попыталась скукситься, но папа был непреклонен. Ей ничего не оставалось, как уничтожить курицу первым делом, а потом заедать картошкой.
Не прошло и десяти минут, а Гоша уже ставил на стол огромную тарелку с брокколи в кляре. Пахло вкусно, но я все еще пребывала в предубеждении.
— Ничего не знаю, Ирс, — заявил Феникс. — Чтобы поела. Это вкусно.
— Он врет, — шепотом сказал мне Катя.
Гоша сделал вид, что не услышал, сам наложил мне на тарелку несколько соцветий. Я попробовала, откусив маленький кусочек под хмурым взглядом хозяина дома. Брови от удивления тут же взлетели.
— А вкусно!
Катя вздохнула.
— И она теперь врет. Все взрослые врут, — философски выдала барышня, тыкая вилкой в кусок картошки.
Мы с Гошей переглянулись. Я еле сдержала смешок, а он в том же ключе ответил дочери:
— Жизнь вообще странная штука, Катарин. Но ты привыкнешь.
Ребенок многозначительно промолчал.
Глава 12
Катя быстро поела, попросила мультик. Гоша разрешил ей включить самой телевизор в гостиной, и она ускакала довольная.
Фенов и сам довольно оскалился, когда я положила себе еще два куска брокколи.
— Ну вот, а то морщилась.
— Ты волшебник, наверно, или жулик, раз умеешь сделать из этой пакости вкусноту.
— Это ты еще мой рулет из кабачков с грибами не пробовала.
Представив его за приготовлением такого хитрого блюда я аж застонала:
— Пощади, Фенов.
— А что? Я люблю, когда еда вкусная и полезная. Хотя сам могу питаться просто отваривая. Меня не парит.
— Ты просто рушишь стереотипы сейчас. Я думала, одинокие мужчины могут только варить пельмени. Или макароны. С сосисками какими-нибудь.
— Ирсен! — возмутился Гоша. — Да сейчас курить полезнее, чем жрать сосиски. Там один жир и крахмал. Лучше я мяса наемся.
— Боже, ты меня пугаешь. Откуда все это? — продолжала я картинно недоумевать.
— Хочу быть в хорошей форме. А то татухи от жира расплывутся, — он высунул язык, изображая рвотный позыв. — Это самое паршивое, что может случиться.
Я засмеялась.
— Отличный стимул.
— А то.
— Все равно ты какой-то волшебный, — не сдержалась я.
— Это потому что я тебе нравлюсь, — нагло подмигнул Фенов.
От его улыбки у меня в животе стало так горячо. Словно брокколи не переваривались, а сгорали. Видимо, чтобы добить, Гоша погладил мою ногу своей под столом. Я закашлялась, он похлопал по спине, встал и налил стакан воды. Я хлебнула, а он так и остался позади, зачем-то растирая мне спину, потом плечи и шею.
Я поймала себя на мысли, что есть он сейчас уложит меня на стол, я даже не пикну. Ужас в том, что присутствие Кати в гостиной меня не смущало. Черт. Нужно сматываться, пока я еще в уме.
Я резко встала и зря. Потому что, качнувшись, моментально оказалась в Гошиных объятиях, лицом к лицу. Его руки тут же легли мне на задницу, сжимая. Не сильно, но ощутимо. Еще не больно, но уже не нечаянно. Сразу стало понятно, что он контролирует ситуацию, но очень хочет при этом отпустить тормоза.
