в наши отношения – не суйся. Иначе….
— Что? – с вызовом скрещивает руки на груди. А у меня есть козырь, которого безумно боится Анфиса.
— Попов тут звонил опять, — прищуриваюсь, — Спрашивал про тебя.
Вижу, как сестру передёргивает.
— Ты не посмеешь, — испуганно лепечет она. Естественно, не посмею. Попов – мой давний приятель, который хочет породниться. Анфиса категорически против. Ей мужчина не нравится, да и замуж она не торопится. И я в принципе не настаиваю. Но иногда, желая немного утихомирить сестру, напоминаю ей, про возможность этого союза. Разумеется, это не правильно. И я чувствую за собой вину. Но уж лучше так, чем она будет всюду совать свой нос.
— Оставь мою личную жизнь в покое, ладно? – примирительно прошу я.
Сестра понимает намёк, встаёт и направляется к двери:
— Знаешь Марат, смотри, как бы желая исправить одни ошибки, не наделать новых, — оставив последнее слово за собой, Анфиса громко и демонстративно хлопает дверью.
М—да, кажется меня ожидает весёленькое будущее. Невеста, которая не понимает, что я фактически спас её, и сестра которая решила показать характер. Просто прекрасно!
Алина…
Я столько раз представляла этот день. Белое платье, пара близких друзей, любящий и любимый человек рядом. В голове так и крутилась картинка, как я скажу «да» в ЗАГСе, и стану женой. Раз и навсегда.
Из всех планов сбылось только одно. Дата. Покровский, будто нарочно выбрал для свадьбы день, когда я должна была выйти замуж за Юру. Все мои попытки возразить, были пресечены коротким — я так решил.
Возможно, мне стоило бы поспорить. Но я была в таком шоке, что просто упустила этот момент, а когда пришла в себя было уже бессмысленно. Каждый раз, когда я заводила эту тему, мужчина резко закрывал её.
Я злилась. С ума сходила. Плакала. Но ничего не могла сделать. Потому что меня в очередной раз подкупили. Да—да, будем называть вещи своими именами. Именно так и было. Покровский пообещал, что после свадьбы, он позволит мне навестить Катю.
Учитывая, что теперь я жива практически в тюрьме – это было весомым доводом.
Мне было запрещено покидать территорию, ездить к Кате, даже в магазин одна не могла выйти. Конечно, примерно так же было и раньше, но после моей попытки побега – всё ужесточилось. На окна поставили решётки. Увеличилось количество охраны. И даже если я просто выходила во двор, подышать свежим воздухом – за мной следовало трое охранников. Трое!!! Я даже в душ спокойно не могла сходить, потому что задержись я там на лишние пару минут – в дверь уже начинали стучаться.
Это был настоящий кошмар. И наверняка бы я совсем расклеилась бы, если бы рядом не было Анфисы. Удивительно, но эта девушка, несмотря на моё фырканье, пыталась быть рядом со мной. Если первые дни я думала, что это приказ её брата, то позже поняла – это её личное желание. Она пыталась разговорить меня, узнать получше, понять, что я за человек. Честно говоря, неожиданно. Особенно, если вспомнить, как она меня приняла.
Естественно, я не оттаяла по отношению к нему И продолжала считать, что она такая же ненормальная, как и её брат. Однако мне было так плохо и одиноко, что даже какое—то минимальное общение было просто необходимо. Тем более, что даже звонить Кате мне было запрещено. Все силы я должна была бросить на подготовку к свадьбе.
Свадьба…..Разве можно назвать так это мероприятие? Скорее, фарс. Цирковое представление. Но никак не создание нового, общего союза.
Куча незнакомых мне людей, которые подходят, поздравляют, желают счастья. Какое счастье? Ну что за бред? Можно было бы устроить истерику на глазах у всех этих незнакомцев и опозорить Покровского, но я страшно боялась, как это отразится на Кате. Что если мужчина просто вышвырнет её из центра? Или ещё хуже, убьёт?
В последние дни в душе нарастал страх. Что будет после того, как я официально стану его женой? Он принудит меня к постели? Заставит ублажать его и его дружков? Продаст в бордель? Или может у него своя какая—нибудь сексуальная индустрия? Перебор наверное, но в голову лезли жутки мысли. И постоянные накрутки просто доводили меня до трясучки.
Естественно, на свадьбе, я пыталась изобразить улыбку. Опять—таки, из—за возросшего страха. Все эти люди – знакомые, приятели, коллеги Покровского. Важные и известные личности. И если этому монстру не понравится моё поведение….Даже представить боюсь, что за этим последует.
Да, я превратилась в настоящую трусиху. А мои попытки бороться, стали жалкими. Я была измотана и измучена морально. Хотя, сегодня получила массу комплиментов. Вот только заслуга это не моя, а визажистов, которые несколько часов колдовали над образом «счастливой невесты».
В самом ЗАГСе, я даже не пыталась сдержать слёз. Все вокруг умилялись. Невеста плачет. От счастья. Одна женщина даже после церемонии, когда поздравляла, сказала, чтобы я не стеснялась. Мол, если невеста на свадьбе плачет, то в браке будет радоваться. Так хотелось крикнуть – моя жизнь закончилась сегодня!!! Но я промолчала.
Я не помню, слова женщины, которая регистрировала наш брак. Не помню, что отвечал Покровский. Стояла, плакала, и вспоминала Юру. Рядом со мной сейчас должен быть он! Но его больше нет. И только когда почувствовалась лёгкую боль от крепкого сжатия руки, подняла глаза, на ожидающую моего ответа женщину и тихо пробормотала:
— Согласна.
Одним этим словом, я перечеркнула всё. Стала предательницей любимого окончательно
Для празднования был заказан ресторан на триста гостей. Подробностями не интересовалась, это всё сказала мне Анфиса. Развлекательная программа, шикарное меню. Никого из присутствующих кроме неё и Покровского я не знала. Мне некого было позвать на свадьбу. Если только Катю. Но я никогда бы так не поступила. Хотя уверена, уже завтра девушка будет в курсе, ведь присутствовала и пресса. Как же без этого! Покровский – важная шишка. И хотя я слышала какие—то перешёптывания и странные взгляды в мою сторону, старалась не придавать этому значения. Наверняка, все эти люди были знакомы с его предыдущей женой и заметили наше сходство. Даже для меня это уже не тайна. Слишком очевидно.
Меня больше не волновало происходящее. С натянутой улыбкой принимала поздравления, знакомилась с людьми. Превратилась в марионетку. Слишком было больно, чтобы что—то чувствовать. И только когда объявили первый танец молодых, очнулась. Покровский уверенно взял меня за руку и повёл в центр зала.
