чего от меня все ждут и делают ставки в клубе. Но каждый раз, думая об этом, меня тормозят многочисленные «но». А вдруг мне так понравится, что Игнат будет не единственным. А так, как он неспособен на верность, то я скоро ему наскучу, а еще отношение на работе ко мне резко поменяется, или он вообще меня выкинет, как Карину, только чтобы не маячила и не требовала к себе внимания.
Закидываю все в стирку и долго стою под тугими струями воды. Вспоминаю, как голову кружил запах Игната. Странно, но даже сейчас он со мной. Хвойные нотки с его естественным мужским ароматом. Он столько двигается, так что к этому всему прибавляется запах пота, но он не мешает, наоборот, вынуждает постоянно зажмуриваться, чтобы не тянуться к этому идеальному телу и не прочертить языком каждый чернильный рисунок на тугой коже.
Рука непроизвольно тянется к груди, легонько сжимает. Он больше не прикасался там, но я до сих пор чувствую тяжесть его ладони. Двигаю рукой ниже, глотая воду и шумно выдыхая, когда пальцы касаются влажных складочек. Как легко представить, что это его пальцы, что он трогает меня, касается клитора. Нежно. Мягко. Хотя я прекрасно понимаю, что нежности от него можно не ждать. Такой трахает, а не любит. Но мне хочется этого, хочется принадлежать ему, хочется прогнуться в пояснице и чувствовать, как его совершенство заполняет меня до отказа. Че-ерт! Кончаю с хрипом, упирая руку в кафельную стенку, только чтобы ослабевшие ноги удержали меня. Но все равно сползаю на пол и сижу, пытаясь отдышаться. Обнимаю себя за плечи и обещаю себе не мечтать об Игнате. Нет, это слишком неправдоподобно. Можно пообещать не демонстрировать своего интереса.
Из ванной выхожу расслабленная, сразу заворачиваюсь в полотенце, надеваю халат и плетусь в свою комнату, попутно заглядывая к брату. Его, конечно, нет, и я тут же ему звоню. Но там снова тишина, которая уже начинает откровенно злить. Хочется вот прям взять и все деньги, которые копила на его учебу, просто потратить на себя. Но в голову не приходит, на что можно потратить пару сотен тысяч, разве что оплатить наконец услуги дизайнера, который сделает из старого потрепанного клуба новый и презентабельный.
И словно слыша мои мысли, Игнат присылает смс.
Скучно ему что ли.
Но я все равно улыбаюсь, чувствуя, как по телу медленно растекается удовольствие, а сердце начинает чаще стучать. Не спешу открывать сообщение, купаясь в этих ощущениях, перебирая в голове все прошлые переписки. В этом его внимании, пусть даже таком пошлом, что-то есть. Хочется дразнить его дальше, ведь понятно, что когда он меня получит, ну, то есть, если получит, то все его внимание сойдет на нет. Я просто стану ему не интересна. Он найдет новую дичь, а мне только и останется вспоминать эти моменты, снова и снова прокручивая их в своем сердце.
Открываю сообщение и закусываю губу, чуть усмехнувшись.
«Посмотрел работы твоего дизайнера, ну говно же, Оль».
«Это современный стиль», – и пусть он пока не соглашается, но сам факт, что он все-таки смотрел, говорит о том, что его можно дожать. И, конечно, в портфолио этой Соколовой есть разные работы, но мы с ней обсуждали именно сохранение прошлого стиля.
«Ты представляешь, сколько нужно бабла, чтобы сделать ремонт. Это ведь клуб придется закрыть».
Я даже одеяло скидываю, мне стало жарко. Он почти согласился.
«Не знаю. Я подумаю, Оль».
«Подумай», – пишу я с улыбкой, а потом быстро удаляю сообщение и набираю – «Подумайте». Он не отвечает пару минут, чем, интересно, занят, и тут же прилетает.
«Ты бы лучше подумала, как будешь меня уговаривать».
Я сжимаю бедра, между которыми снова стало влажно, и пишу совсем не то, что нарисовалось в моей голове.
«Лучший довод находится между твоих ног. Ты уже в постели? Сегодня надела свою старушечью пижаму или легла после душа в полотенце?».
Хорошо, что он не видит, как стремительно мое лицо заливает жар. Я скидываю полотенце и остаюсь совсем обнаженной.
«Зачем гадать, давай я приеду и посмотрю».
Эта Оля меня доведет. Нет, реально, ну потрахаемся мы, получим удовольствие, что плохого-то? Сама ведь хочет, и даже не стесняется признаваться. Еще немного и придется применять насилие, которое, скорее всего, понравится нам обоим. Но вместо того, чтобы порадовать, наконец, мои задубевшие яйца и себя, она словно яростная львица принялась за работу. И ведь понимала, что ей здесь не рады, понимала, что нахуй мне ее помощь не нужна. Или нужна? Нет, документы она реально привела в порядок. Теперь в кабинете даже есть, где присесть, ну и потрахаться конечно. Только вот как назло трахаться на этом столе хочется именно с ней. Наверное, мы оба понимаем, что это эффект охоты. Своеобразная игра, после которой мы вернемся к рабочим отношениями и редкому сексу без обязательств друг перед другом. Наверное, это ее и не устраивает, а я ничего другого предложить не могу.
Даже думать не хочу о том, чтобы кому-то снова начать доверять и вляпаться в отношения, которые все равно закончатся.
Сегодня в клубе аншлаг, а я вместо того, чтобы за порядком следить, на стены проклятые пялюсь. Может все дело в них? Даже не в стенах, а в рисунках, которые за столько лет успели пожелтеть и кое-где стереться. Если бы так легко могла стереться художница, которая все это нарисовала, было бы отлично.
Все дело не в клубе, не в рисунках, а в ней. Алина, сука такая. Она помогала мне с клубом, мы собирались пожениться, а потом в нашу жизнь вторгся Костя, в которого она влюбилась. Несколько недель боялась мне сказать, а потом просто исчезла, написав мне дурацкую смску. Я, конечно, нашел их, спросил, подрался с Костей этим, следователем, и отпустил. Потому что любил настолько, что не готов был мешать счастью. Вернулся в клуб, разбил всю посуду, раздолбал всю мебель и хотел сжечь стены, но так и не смог. Не смог стереть напоминание о нескольких неделях счастья.
И это меня держит. Я ведь понимаю, что Оля другая, что в голове у нее не ветер, что она готова работать и буквально ночевать здесь, но
