Потом я разозлилась.
Повзрослей, Фрэнни. Ты хотела, чтобы с тобой обращались как со взрослой? Свободно совершать свои собственные ошибки? И плакать по этому поводу не стоит.
Ты что, думала, он признается тебе в любви только потому, что доставил тебе пару оргазмов посреди ночи? Ты думала, что теперь вы станете парой? Что за шутки.
Иногда секс — это просто секс, а ты ведешь себя как подросток, сопя в подушку в темноте. Неудивительно, что он думает, что ты слишком молода для него. Ты с самого начала знала, что твои чувства к нему бессмысленны, так что не притворяйся.
Только дети верят в сказки.
Глава 10
Мак
Я поспешил на диван и растянулся на нем, набросив одеяло на ноги.
Господи, как же это было хорошо. Даже лучше, чем я мог себе представить, а я представлял себе это очень часто. Все в этом было очень интенсивным — тепло, химия, связь. Я не чувствовал такого уже много лет, если вообще когда-либо чувствовал. Может быть, дело было в том что это запретно, может быть, в том, что я фантазировал о ней в течение нескольких месяцев, а может быть, мой член действительно так изголодался по вниманию после года безбрачия, но, честное слово, я мог бы прослезиться после этого оргазма.
На мгновение я позволил себе представить, что было бы, если бы я был моложе и у меня не было детей. Если бы я был свободен и мог добиваться ее. Завоевать ее. Удержать ее. Господи, да я бы, блядь, постоянно баловал ее. Она была идеальным сочетанием сексуальности и сладости — это сводило меня с ума в самом лучшем смысле. В другой жизни я бы сделал все возможное, чтобы она стала моей.
Но в этой жизни я имел в виду то, что сказал. Каким бы хорошим ни был секс, мы не могли сделать это снова. Она все еще была слишком молода, она все еще была дочерью босса, она все еще была няней, а я был не в том положении, чтобы добиваться кого-то.
Слава Богу, она согласилась со мной, в том что мы должны просто сделать вид, что ничего не произошло, и вернуться к прежним отношениям.
Потому что я действительно не знаю, что бы я делал без нее.
* * *
Утром девочки спустились вниз в пижамах и сразу же спросили, где Фрэнни.
— Она в моей комнате, — сказал я им, зевая и натягивая одеяло на плечо. Здесь было слишком холодно, поэтому я сказал ей, чтобы она заняла спальню, а я спал на диване.
Никто из них и глазом не моргнул. — Мы можем разбудить ее сейчас? — спросила Фелисити. — Мы хотим приготовить банановый хлеб.
— Нет. Не надо. Я сел с неохотой. Почесал живот.
Уинифред хихикнула. — Я видела папин волосатый живот.
— Фуууу! — хором сказали двое старших.
— Эй, — сказал я, схватив Уинни и посадив ее на колени. У меня не волосатый живот.
— Нет, волосатый, — завизжала Фелисити. И немного волос на груди!
— Эй, послушай. Там, откуда я родом, у мужчины должно быть немного волос на груди. А я мужчина.
Но на секунду мне стало интересно, что Фрэнни думает о моем теле. Мне было уже не двадцать, и хотя я был физически крепким, у меня не было одного из тех тщательно ухоженных, идеально гладких, мужских тел.
Она, казалось, не возражала, а прошлой ночью я был слишком возбужден, чтобы беспокоиться об этом, но теперь я надеялся, что она не была разочарована… Я поймал себя на том, что произносил короткую молитву. Пожалуйста, Боже, пусть для нее это было хотя бы наполовину так же хорошо, как для меня.
Выбросив вчерашний вечер из головы, я поднялся на ноги и перекинул Уинни через плечо, как мешок с картошкой. — А теперь помолчите, и мы пойдем найдем что-нибудь на завтрак.
Они скулили и протестовали, но последовали за мной на кухню и наблюдали, как я начал открывать холодильник, морозилку и многочисленные шкафы. Конечно, они отвергали все, что я им предлагал — вафли, овсянку, блинчики, яйца, тосты, хлопья, батончики.
— Ну же, девочки. Вы должны что-то выбрать. Уже почти восемь, а мне еще нужно убрать много снега, прежде чем мы сможем куда-то выехать.
— Но мы хотим банановый хлеб, — настаивала Фелисити.
— Ну, я ни хрена не знаю, как его испечь.
В этот момент я услышал, как открылась дверь моей спальни, а затем шаги по скрипучему дубовому полу столовой. Фрэнни на цепочках вошла в комнату, волосы взъерошены, руки скрещены на груди. — Доброе утро, — сказала она.
Я не был готов к ее появлению. Мое сердце заколотилось. В горле пересохло. Мой член дернулся в штанах.
Я отошел за остров и прочистил горло. — Доброе утро.
— Папа не умеет готовить ничего вкусного на завтрак, — пожаловалась Милли.
Мне захотелось ущипнуть ее. — Ты умеешь готовить завтрак?
Фрэнни улыбнулась ей. — Конечно. Дай мне только быстро одеться, хорошо?
— Ура! Хорошо.
Не глядя на меня, Фрэнни пошла в гостиную за своей одеждой. Затем она, должно быть, поднялась наверх в ванную, чтобы переодеться, потому что она вернулась на кухню полностью одетая. Наши глаза встретились лишь на мгновение, и она сразу отвела взгляд.
Итак, — сказала она, засучив рукава. — Честно говоря, девочки, я не думаю, что у нас есть подходящие ингредиенты для бананового хлеба. Но из того, что я помню, что видела вчера в кладовке, я думаю, мы можем сделать потрясающие безглютеновые банановые кексы с шоколадной крошкой. Звучит неплохо?
— Да! Милли потерла руки. — Я могу помочь?
— Определенно.
Фрэнни принялась за работу, давая девочкам небольшие, соответствующие возрасту задания. — Милли, ты очистишь и нарежешь два банана. Фелисити, можешь взять сметану и яйца из холодильника? А Уинни, помоги мне вспомнить, где может прятаться шоколадная крошка.
Я поставил кофе и не мешал им, проверяя сообщения на телефоне, отправляя Сойеру смс о том, что задержусь, выглядывая в окно на улицу, чтобы посмотреть, почистили ли ее уже (почистили), и в окно выходившее на задний двор, чтобы посмотреть, сколько снега придется убирать снегоочистителем (много). Когда кофе был готов, я налил чашку и спросил Фрэнни, будет ли она. — Конечно, спасибо, — ответила она, не отрываясь от своего занятия.
— Молоко? Сахар? спросил я, желая, чтобы она посмотрела на меня, как вчера вечером, с обожанием в глазах. Или хотя бы теплотой.
— Просто черный.
Я налил ей чашку и оставил ее на острове, а сам потягивал свой, стоя в столовой у барной стойки. Девочки с радостью следовали ее указаниям, не спорили и работали усерднее, чем когда-либо работали на кухне для меня. Они даже ополаскивали посуду по ходу дела и складывали ее в посудомоечную машину. Несколько раз я пытался поймать взгляд Фрэнни и улыбнуться, но она, казалось, никогда не смотрела в мою сторону.
Через некоторое время я сдался и пошел в свою комнату одеваться. Я старался не смотреть на кровать и не думать о ее голых ногах между моими простынями, но это было невозможно. Я не только смотрел, но и схватил подушку, поднес ее к лицу и глубоко вдохнул. Ее запах остался на хлопке, сладкий и сексуальный одновременно, как и она сама. Мышцы моего живота напряглись, и я…
— Папа?
Я взглянул на дверь, которую, очевидно, не закрыл до конца. Фелисити толкнула ее и стояла, моргая на меня совиными глазами из под своих очков. — Что ты делаешь?
— Ничего. Я бросила подушку на спутанные простыни. Я собирался заправить кровать. Что ты хотела?
— Мы не можем найти ванильный экстракт. У нас есть?
— Ванильный экстракт? Я нахмурился. — Понятия не имею. Его нет в кладовке? Или в шкафу над холодильником? Иногда я кладу туда вещи, которыми мы не так часто пользуемся.
— Мы не можем дотянуться до этого шкафа.
— А. Хорошо, я посмотрю. Я последовал за ней обратно на кухню, где Фрэнни безуспешно пыталась дотянуться до ручки шкафа над холодильником.
Я слегка надул грудь, чувствуя себя мужчиной, пришедшим спасти положение. — Вот. Дай мне. Подойдя к ней сзади — гораздо ближе, чем нужно, — я протянул руку над ее головой и открыл шкаф.
Она тут же отпрянула от меня.
