заработала…
— Так вот ты из-за чего переживаешь, — наклоняю голову набок. Хотя я думал, что причина в другом. Ульяна не рассеянная и не раздолбайка. Собранная, ответственная настолько, что будет ходить на каблуках, пока не сотрёт ноги в кровь.
Я так думаю.
Сделал выводы по сегодняшнему её выходу в зал.
Поэтому уронила на ровном месте?
Нет. Она кое-кого увидела. И не меня. А брата моего. Поймал её взгляд на нём, прежде чем она уронила поднос.
Испугалась? Бодров не страшный внешне. В делах — да.
Они знакомы?
— Считай, что уже всё оплачено.
— Не нужно, — машет головой. — Пусть забирают. Я рада, что меня выгнали. Не придётся там ещё несколько часов бегать и терпеть этих похотливых уродов.
Это она про таких, как я, говорит?
— Правда, от вас никак убежать не могу…
Усмехаюсь.
Ясно, Сиренина, ясно.
— У меня завтра выходной, — зачем-то поясняет. — Но можете прийти ко мне на работу, я отдам вам флешку, честно поклявшись, что всё удалила. И давайте, пожалуйста, больше никогда в жизни не увидимся.
Мои пальцы невольно зарываются в её волосы.
Сами скользят от кончиков белокурых волос к корням. А от них — к виску.
Дотрагиваюсь холодным пальцем до её лица. Вздрагивает.
А я ничего не могу с собой поделать.
Веду костяшкой по щеке, подбородку, чувствуя на себе растерянный и испуганный взгляд. Боится. Пусть. Меня это только будоражит.
Останавливаюсь на красных искусанных губах. Надавливаю на нижнюю губу подушечкой, останавливая себя от того, чтобы залезть в этот влажный рот пальцем и заставить её пососать его. А потом перейти к члену.
— Уберите руки, — уже серьёзнее проговаривает. И я слушаюсь. Но не до конца. Попробовав мягкость её губ не только своим ртом, но и пальцами, спускаюсь вниз по тяжело вздымающейся груди. Невесомо касаюсь надоедливых пуговиц.
— Ты знаешь Бодрова? — тихо и медленно спрашиваю, не торопясь. Ощущение, что как только повышу голос — она испугается, поднимется, создаст мне больше проблем, и я точно со злости трахну её. Но не сейчас. Не в машине.
С каких пор я стал таким благородным, блять?
Не хочу обычного траха. Нет. Этим личиком и телом надо наслаждаться. Один на один, а не перед Ильясом, который возвращается с её одеждой и сумкой, которые кидает на переднее сиденье.
— Панель опусти, — приказываю.
Как только подчинённый слушается, и перегородка разделяет нас, опускаю взгляд на девчонку и уже строже произношу:
— Ты не ответила.
Отворачивается. Закусывает соблазнительно губу.
Хватаю её за подбородок, поворачиваю резко к себе. Вижу испуг. Опять этот дурацкий испуг, что заводит меня, как долбаная виагра.
— Знаю, — нежный лепет ещё сильнее проникает внутрь меня, успокаивая.
— Ты уронила поднос из-за него? — лишь хочу удостовериться в своей догадке.
А пока она мнётся, не отвечает, вторая, свободная ладонь скользит с живота по её бёдрам в узкой юбке. Она хорошо задралась. Костлявые коленки, худые, но красивые бедра уже манят меня дотронуться до них.
Руки не слушаются. Отдельно от мозга работают. И я обнимаю одну ногу, скользя пальцами по внутренней стороне бедра.
Специально.
Провинциалка сжимается.
Накаляю ещё сильнее. Я всё ближе к цели, к долбаным трусам с котятами.
Не ответит на мой вопрос — получу своё. Запущу свои пальцы в трусики и трахну пальцами.
— А может, не надо? — шумно выдыхает.
— Медленная ты, — скучающе произношу, хотя под рёбрами всё бурлит. Дотрагиваюсь пальцами до ткани её трусов, нажимая на мягкие складки. И в нужном месте, раз девчонка приоткрывает губы, выдыхая. И тут же поднимает свои ладони, хватается за мою руку, пальцы которой уже поддевают ткань и касаются горячей плоти.
Блять…
Хочу-хочу-хочу!
— Я поняла. Скажу, — быстро тараторит. — Да, я уронила поднос из-за него.
— И?
Её действия меня никак не останавливают. Большим пальцем проникаю в сухие складки и дотрагиваюсь до клитора, который аккуратно массирую.
Провинциалка застывает.
— Поторопись, Ульяна, иначе я подумаю, что ты хочешь кончить.
Обречённо закусывает губу. И в следующую секунду на выдохе шепчет:
— Он мой отец.
Глава 18
По голове прилетает чем-то мощным. Долбаной наковальней — насмерть, прямо как в мультике. И те одна за одной продолжают лететь на мою башку, оглушая и шокируя ещё сильнее.
Пальцы в трусах провинциалки колоть начинает.
Я домогаюсь до своей племянницы?
Нет же, блять. У моего брата нет детей. Нет.
А если бы и был ребёнок, и им оказалась Ульяна…
Хрен знает.
Она мне — никто.
Забиваю эту мысль глубоко в голову, но всё равно убираю ладонь с её желанной промежности. Потому что моё указание она выполнила. Я привык держать своё слово.
— Не знал, что у него есть дочь, — хмыкаю и на секунду пытаюсь выцепить из черепушки хоть одну нить разговора, где брат говорит про любимую женщину или дочь. Он — одиночка. — И почему он позволил ей работать какой-то официанткой?
Отношусь к этой информации со скепсисом.
Не хочу её принимать.
— Официантка — тоже нелёгкий труд, и хватит относиться к нам с пренебрежением, — недовольно чеканит и ладонями цепляется в свою юбку, оттягивая её. А в следующую секунду встаёт с моего паха, садится обратно на прежнее место и закутывается в пиджак.
Пиздец как ей он идёт. Мелкая в большущем пиджаке. В моём. Ещё в одном.
В первый раз такие эмоции я не испытывал. Плевать было. Я вообще её не заметил. Не рассмотрел так хорошо эти соблазнительные формы и саму Ульяну.
А это торкнуло.
Бред. Бред. Бред.
Я там ещё одной флешки не оставил?
— И почему же он тебя не узнал?
Он её видел. При мне говорил о ней.
Девчонка молчит, рассматривая что-то за стеклом внедорожника. Теребит нервно юбку, прикрываясь волосами, которые снова хочу завязать в хвост, обнажить тонкую шейку, чтобы видеть её лицо.
— Поторопись, Ульяна, иначе мои пальцы снова окажутся у тебя между ног, — кидаю угрозу. Ненавижу ждать, а она мнётся, как девственница…
Точно. Она ведь и есть целка.
Как представлю то, что сказал — загораюсь.
«Хочу-хочу-хочу», — во мне просыпается капризный ребёнок.
Басманов, она только что сказала, что дочь твоего сводного брата. А тебе похуй. Думаешь об одном. Как бы ещё полапать провинциалку. Трахнуть. И заполучить.
— И я уже просто так не остановлюсь, — предупреждаю её, уже протягивая свою ладонь к её тельцу.
— Мы виделись пять лет назад. Тогда я была ещё нескладным ребёнком с лишним весом. И прыщами на лице.
Она не была такой дохлячкой? Похудела она здорово, что одни кости стучат.
