Матвей теперь для меня лишь отец нашей дочери.
Он больше мне не муж, с которым я буду планировать свою жизнь.
— Ты сейчас опять будешь ругаться, но я думаю, что Ия его соблазнила. И не было у нее выкидыша.
— Если бы только в этом было дело, Лиля, — горько усмехаюсь. — Ия не причина, она следствие. Против любых соблазнов можно бороться, если ты любишь и уверен в своей женщине.
Замолкаю, и через несколько секунд шепчу:
— Его несет. И несет, похоже, уже давно.
— И, выходит, мы его сейчас бросаем?
— Не знаю, — едва слышно отзываюсь. — Может быть. Но я в любом случае его уже не удержу.
— Мам…
— Что?
— Ты будешь против, если я буду с ним встречаться?
— Он твой отец, Лиля.
— Он больше не будет для меня прежним.
— Но он любит тебя.
Лиля всхлипывает, прижимает ладони к лицу, и я ее обнимаю. Целую в висок, и она захлебывается в слезах:
— И что с нами теперь со всеми будет?
И только я хочу сказать, что все будет хорошо, как в кармане Лили играет модный рингтон.
И я знаю, кто это звонит. Скулы сводит ненавистью и раздражением.
— Это опять она, — сипит Лиля. — Она от нас не отстанет, крыса.
Глава 26. Я знаю, что ты дома
— Матвей, — вздыхает Игорь. — Ты вокруг да около ходишь.
Игорь — тот самый мозговправ, которого вызвонил ночью Юра. И он не психолог, не психотерапевт, а психиатр. И сейчас после Тимура я явился к нему в клинику. Буквально ворвался, а, похоже, ждал, потому что совершенно не удивился.
Либо психиатры все такие. На своей волне.
— Я хочу убить собственную жену.
— Проблема не в этом.
— А в чем.
— В твоей измене.
И он как-то подозрительно отступает к окну. И только сейчас я понимаю, что в его кабинете разгром.
— На третий раз я санитаров не прогоню, Матвей.
Блеклый мужик, только глаза — цепкие и внимательные. Вот его если и можно узнать в толпе, то только по его глазам.
— Третьего раза не будет? — спрашивает он.
— Я не понимаю.
— Ладно, — придвигает кресло и садится возле перевернутого стола. — Давай попробуем еще раз поговорить о твоей измене. Расскажи о ней.
— Я просто отымел подругу жены, — клокочу я и сжимаю кулаки. — Что, мать твою, в этом непонятного?
Может, мне свернуть ему шею? Разбить лица, переломать руки и ноги? Может, тогда мне станет легче.
— Я хочу подробностей.
Меня накрывает новая волна ярости, и мне тяжело дышать.
— Она пришла…
— И? — после минуты молчания спрашивает Игорь. — Что дальше?
— Дальше я ее отымел.
— Какое на ней было белье?
— Не твое дело! — повышаю голос.
— В каких позах было соитие?
— Я здесь не за этим! Я не буду говорить о том, как и в каких позах я это шлюху нагибал! — Рычу я.
— За этим.
— Да мать твою!
— Я мужчина, Матвей. У меня тоже были женщины, и ты меня ничем не удивишь. Как мужчину и как психиатра, который читает для студентов лекции о сексуальных девиациях, — голос Игоря спокойный и монотонный. — Какое белье было на подруге твоей жены, когда она пришла?
— Да какая разница? Пусть будет красным, — выдыхаю я, ставлю перевернутый стул и сажусь.
— Пусть будет? — уточняет Игорь.
— Да.
— А вдруг черное? Или она пришла без него?
Голова гудит, и я просто хочу встать и уйти, но мне нужна помощь. За своим отчаянием и яростью я теряю самого себя. Пусть закинет в меня волшебную таблетку.
— Ладно, просто тогда расскажи о том вечере, с которого все началось?
А я не хочу возвращаться в этот вечер даже мыслями, и я отказываюсь говорить.
— Любопытно.
— Я не хочу об этом говорить и вдаваться в какие-либо подробности. Не потому, что мне стыдно, а потому что просто не хочу.
— Или просто не можешь? — Игорь мягко улыбается. — Ты напряжен, и твоя психика все блокирует, потому что тебе больно? Ты потерял жену, и не хочешь признать, что ты виноват.
— Я признаю, что виноват.
— На словах. Отсюда и твоя агрессия. И раз не виноват, то не о чем и говорить.
Медленно выдыхаю через нос.
— Давай так, — Игорь скрещивает руки на груди, — снимем с тебя груз. Расслабим тебя.
— О чем речь?
— Я медикаментозно заставлю тебя разговориться. И плюс немного магии. Мягкого гипноза. Я хочу залезть в тебе в голову и узнать, какие были трусы на подружке твоей жены.
— Ты издеваешься?
— И обещаю, это куда безопаснее чем то, в каком состоянии ты сейчас, — Игорь опять улыбается. — Не выходит у нас без лишней возни посплетничать по-мужски. Ты очень скрытный человек, а скрытные люди живут мало. Либо я дожидаюсь очередного приступа. Прибегают санитары, вкалывают тебе успокоительное и тебя закрывают, а я, как любопытный маньяк, все равно добиваюсь от тебя ответов.
— Меня отпустит? — руки на моих коленях дрожат от перенапряжения.
— Да. Исповедь для этого и придумали, чтобы было легче.
— Давай, — закрываю глаза, — вкалывай свою дрянь.
— Тогда ложись на диванчик, — встает и шагает к двери. — Я через пять минут вернусь.
Я будто в каком-то абсурдном сне, который никак не закончится. Я лежу на диванчике среди хаоса и жду странного психиатра с волшебным укольчиком, чтобы выплеснуть ему под дурманом что-то кроме дикой злости.
— Закатай, рукав.
Вздрагиваю от тихого голоса Игоря, который садится на край диванчика. Он перевязывает мою руку жгутом, вводит тонкую иглу шприца с желтоватой жидкостью.
— Тебе покажется, что рука немеет.
Но немеет не только рука, но и все тело, а после на меня наваливается дикая слабость.
Игорь подкатывает кресло к диванчику, копается в телефоне и из динамиков раздается тихое тиканье.
— Пока просто слушай.
Мозг в голове будто разжижается, а тела я вообще не чувствую, и тихое тиканье утягивает в мягкий и густой поток транса.
— Матвей. Ты спокоен, умиротворен.
И да, во мне больше нет ярости. Во мне в принципе нет никаких сейчас эмоций.
— Мы можем вернуться в тот вечер?
— Да…
— Где ты сейчас?
— В гостиной, — шепчу я. — В кресле.
Я чувствую под рукой не дермантин дивана, а мягкую ткань подлокотника. В гостиной полумрак, и я смотрю прогноз погоды. Нет. Я просто пялюсь на мужика в костюме на фоне карты и значков осадков.
Послезавтра возвращается Ада с Лилей.
— Я только поужинал.
— Что у тебя было на ужин, Матвей?
— Я заказал китайской еды, — тихо отвечаю я. — Острую лапшу с говядиной. И у меня сейчас изжога. Я выключаю телевизор, беру телефон, чтобы позвонить Аде, но…
Палец замирает над контактом жены, когда раздается противный звук домофона, а на экране смартфона высвечивается сообщение.
Ия: “Это я, и я знаю, что ты дома.”
Глава 27. Всё было не так
Я смотрю на себя со стороны.
Я сижу в кресле, откладываю телефон и вновь пялюсь в телевизор. Ничего не знаю, меня нет дома.
Изжога нарастает. Отрыжка дерет горло крупной наждачкой, и я с трудом сглатываю. Зря я заказал китайской еды.
Мне даже лень встать и выключить домофон, который продолжает противно тренькать.
Какая же она настырная.
Телефон вновь вибрирует, и встаю.
Через несколько секунд я отвечаю по домофону:
— Что?
— Открывай, медведь, сова пришла, — голос у Ии легкий и веселый. — Зарос там, поди, пылью. Я тебе кое-что принесла.
— Что?
— Какой ты зануда, Матвей, — Ия смеется. — Принесла кое-что от Лили.
— Не понял.
— Открывай.
Я, который стоит в стороне за всем этим наблюдает, хочу рявкнуть, чтобы тот Матвей из прошлого послал гадину.
— Матвей, — слышу тихий голос Игоря, — ты ее впустил?
Да, я ее впустил.
И вот Ия вплывает в прихожую с очаровательной улыбкой. Легкое платье в мелкий цветочек и глубокое декольте.
— Насколько глубокое? — спрашивает розетка у комода голосом Игоря.
— Вот, — Ия сует мне в руки маленькую открытку с розовым пучеглазым котенком.
