class="p1">— Извини, матушка моя, имя сказать не могу, так как обещал ей держать всё в тайне.
— Ты прикалываешься? Имя!
— Не скажу. Можешь резать, — издевательски ухмыляется.
Вонзаю ноготь ему в пах. Вскрикивает от боли и загибается.
— Не шути со мной, Коломыцин. Я просто так никогда не угрожаю.
— Сучка, ты Антипова, — фальцетит, закрывая член руками.
— Неспокойной тебе ночи, — направляюсь обратно к шатру.
На клавиатуре моего ноутбука лежит букет полевых цветов.
И кто его сюда принёс?
Никого нет, возле шатра тоже.
— Я знаю, что ты здесь. Выходи!
Такие романтичные порывы могут быть только у одного человека, и я шкурой чувствую его присутствие где-то рядом.
Воронин выходит из темноты разбитой рядом палатки, из которой доносится храп.
— Могу вылечить, — показывает туда.
— Интересно как?
— Облепиховое масло помогает.
— Боюсь, этому тигру кроме удавки ничего не поможет. Что ты здесь делаешь ночью?
— Не спится…
— Я вижу. Но это не значит, что ты должен быть здесь. Иди домой.
— Не хочу. Я соскучился, — делает несколько шагов ко мне. — Пойдём, погуляем.
— Сейчас? — одна моя бровь поднимается вверх. — А как же звери?
— У реки их нет.
— За то там другое зверьё. Пищащее и кровососущее.
— Тебя пугают комары?
— Меня бесит, что я от их укусов чешусь без перерыва. От них даже репелленты не спасают.
Воронин достаёт из кармана маленькую баночку с какой-то мазью, набирает пальцами и проводит по своих щекам. Потом тоже самое проделывает и со мной. Веду пальцем, слегка снимая жирный налёт на коже, и нюхаю. Пахнет какой-то горькой травой с ярким ароматом. На полынь похоже.
— Теперь они тебя не тронут. Им не нравится этот запах.
— Мне тоже не очень… Что это?
— Мазь от комаров. Наши охотники ей пользуются в лесу.
— Подозреваю, что они охотники так себе. Дичь, почуяв такое, сбежит сразу.
— Не преувеличивай! Идём? — подаёт мне руку.
Я не беру, просто прохожу мимо в направлении реки.
Если честно — страшно. Не от близости Воронина, его-то я как раз не боюсь. Лес. Ночью он наводит ужас. Каждый звук ощущается в несколько раз громче и кошмарнее. Так и ждёшь, что из-за деревьев выйдет чудище лесное.
Блин, это, наверное, единственное от чего я трясусь здесь. Шорохи в темноте пугают.
Воронин сзади в двух шагах, молча смотрит. От его взгляда спина горит.
Иду в направлении уже известного мне валуна, но Стас берёт за руку:
— Нельзя ночью на камни.
— Почему?
— Днём ты из них тепло тянешь, ночью они из тебя. Застудишься. Деревья, — указывает на несколько поваленных стволов на берегу. Они лежат в виде треугольника.
Сильно ты тут продвинулся в народной медицине.
Садимся рядом. Я подтягиваю колени к подбородку и обнимаю их, смотрю на воду. Кроме писка комаров, стрекотания сверчков и уханья совы больше ничего не слышно. Хотя врут… Наше дыхание, оно глубокое и надсадное. Стас прямо за моей спиной.
Вздрагиваю, так как он вдруг обнимает меня двумя руками за плечи и прижимается грудью к моей спине, окутывая меня своим теплом. Только сейчас замечаю, что у воды прохладно.
— Смотри, — показывает рукой в сторону противоположного берега.
В темноте пляшут небольшие жёлто-зелёные огоньки.
— Светлячки?
— Угу…
— Никогда не видела их в живую, — зачарованно наблюдаю за хаотичным танцем насекомых.
Они как пульсары, то гаснут, то снова появляются.
— Волшебно…
И романтично.
Веду затылком по подбородку Воронина, словно кошка, желающая получить порцию любви и ласки. И получаю. Он целует меня в плечо, шею, за ушком. Расстёгивает рубашку и сжимает грудь под тонким шёлком белья.
— Не надо… — уплываю от возбуждающих мурашек. — Твоя голова…
— Нормально с ней всё, — заставляет развернуться к нему и целует.
Туман в голове. Сладкая истома в теле и сверхскоростной стук сердца.
Стас спускается вниз, на траву, садится, опираясь спиной о брёвна, меня усаживает на колени к себе лицом. Убирает с моего лица непослушные локоны и внимательно смотрит в глаза.
Что ты там хочешь увидеть?
Любовь? Страсть?
Там их полно. И люблю и хочу. И с каждым днём понимаю это всё больше. И отпускать не хочу. И забрать отсюда. Увезти подальше, где не будет всяких Дарь. Где ты только меня любить будешь.
Впиваюсь поцелуем в его губы. Пошли они все к хуям! Я никогда не отказывала себе в своих желаниях, почему сейчас должна? Я хочу, на остальных мне насрать. Он же тоже за этим ко мне пришёл. Пришёл получить свою порцию плотского удовольствия, которого не получает с ней. Значит, он им насладиться по полной.
С нетерпением стягиваю со Стаса вязаный свитер. Руки скользят по телу, ощупывая каждую мышцу. От его жара мне становится душно. Внутри саднит от разрывающего восторга.
Он снимает с моих плеч рубашку и освобождает грудь от тисков бюстгальтера. Губы и язык нежно вырисовывают круги вокруг соска.
Я млею от этой ласки, постанывая от удовольствия.
Рука тянется к замку на его брюках. Вниз. И я пальцами перехватываю горячую плоть. Большим пальцем вокруг головки и по уздечке. Он стонет, вжимает меня в себя. Я продолжаю двигать рукой.
— Твою мать, — откидывает голову назад и закатывает глаза.
Дыхание сбитое, глубокое и хриплое.
Тебе нравится…
Хватает меня за затылок и целует, проникая языком в мой рот. В голове шум. Я ничего не слышу, только звуки наших поцелуев и стонов.
Сдираем с себя остатки одежды. Я снова сверху. Это моя любимая поза.
Пальцами проникает в меня, несколько толчков, от которых сводит ноги.
Насаживает на член. Сладкая боль пронзает низ живота, но отступает через пару секунд. Двигаюсь, как слепая наездница, потому что глаза закрыты от удовольствия. Судорожные импульсы пронзают тело. И у меня крыша от всего едет. Это фантастично.
Какой же я дурой была, отказывая себе в этом.
Целую Стаса. Он отвечает агрессивно, с рычание.
И мы феерично вместе кончаем, обнимая друг друга. Я раньше таких мужских стонов во время оргазма не слышала.
— Кажется, ты звал мамочку, — убираю слипшиеся волосы с его лица и целую в скулу.
Стас расслабленно медленно моргает и счастливо улыбается.
— Это на рефлексе.
— Мне нравится, что ты чувственный и не прячешь эмоций, — веду пальцем по его носу.
Мой красивый мальчик.
— Этот бонус только для тебя, — прижимает к себе.
Опять целуемся.
Мне так хорошо в этот момент, что я никуда не хочу уходить. Я знать не хочу, что там за этим треугольником из брёвен, в котором мы спрятались. Я бы здесь навсегда осталась. Потому что тут
