— Ты собираешься сбежать отсюда однажды, да, но… тебе не нужно будет этого делать, — Сандо ошарашено воззрился на меня, скрестив руки на груди. — Да, это так. Я не должна тебе говорить, но убедилась, что ты честный парень, который не предаст, не проболтается и не выдаст, — его изумление ещё усилилось. — Тебе не нужно бежать отсюда, потому что через некоторое время тебя так и так выпустят. По всем правилам монастыря. — Запрет на эту информацию относился к тем, кто должен был уверовать в своё окончательное пребывание здесь, чтобы перестали ставить цели, средством которых было бы самосовершенствование. Самосовершенствование должно было быть самоцелью, но с Сандо это не сработает даже через пять, через десять лет. Поэтому я подумала и определилась, с кем могу поделиться тайной. — После достижения первого тана монахи уходят отсюда… — я задвинула его в угол ещё сильнее. В столовой задержались Чимин и Чонгук, заговорившиеся о чем-то за столиком, и Шуга с Ви, вставшие рядом с ними. — Они… становятся кем-то. Поступают в какие-то правительственные спецотряды — не знаю! Джин узнал об этом и его выгнали, потому что монахом запрещено знать о том, что они не навсегда здесь. А ты себя и без этого не рассматриваешь, как постояльца на век, — Сандо глубоко переваривал поступившие известия.
— И… к чему ты это сейчас говоришь?
— К тому, что ты уйдешь отсюда не один, — я обернулась, осторожно указав на друзей. — Они все рано или поздно окажутся вне стен Тигриного лога. Все будут выполнять задания, станут воинами. Только задания эти будут не по собственному почину, не то, что им захочется делать, а то, что прикажут. Посмотри на них, Сандо. Многие не так умелы, не так сильны духом, как ты. Но они твои братья… им нужно будет крепкое плечо, им нужна будет поддержка. Может быть, они и не нужны будут тебе, но ты им будешь нужен. Более опытный товарищ. Возможно, наставник.
— Я не собираюсь быть воспитателем детского сада! — огрызнулся он, но что-то в его глазах переменилось.
— Ты не тот, кто боится ответственности. И они вовсе не дети. По крайней мере, отсюда они выйдут повзрослевшими.
— Но… я достигну первого тана года через полтора-два, как максимум, — трезво оценивая возможности, пожал плечами Сандо. — Ты хочешь сказать, что я так быстро смогу выйти отсюда?
— Именно. Скорее всего, Джей-Хоуп или Чимин достигнут подходящего уровня мастерства одновременно с тобой. Лео должен был уйти давно, но он не хотел покидать обитель. Однако пятнадцатого числа ему придется, наконец, уйти.
— В один день с тобой? — брюнет загадочно улыбнулся. Да что все сегодня меня сводят с Лео! Нет, я и сама это делаю, но нынче день откровений. — И кем же станешь ты, когда уйдешь отсюда? Женщина-кошка, спутница Бэтмена?
— Очень смешно, — погрустнела я. Прям на больную мозоль, что в спутницы меня никто не берет. — Я сама ещё не знаю, что будет точно, когда я выйду… и не переводи тему! Сандо, я очень хочу, чтобы ты нашел общий язык с ребятами. Знаю, я не авторитет и не та, кого ты стал бы слушать, но я прошу тебя об этом.
Помолчав, он скорбно вздохнул и, обойдя меня, вышел из столовой. Я не стала говорить то, что очевидно задело бы его и вызвало на жаркую полемику, что ему мы тоже нужны. Уверена, каждый волк-одиночка, ушедший ото всех, сделал это не потому, что наслаждается одиночеством, а потому, что не нашлось того, кто полюбил бы его. Как друга, как брата, как хорошего человека. По всем этим параметрам я была готова любить Сандо.
Не знаю, как ему это удалось, но Шуга взбаламутил нас и уговорил залезть на верхний ярус пагоды. Ночью! На небе округлилась желтая луна, завораживая и пугая одновременно, но на неё нигде не было нормального обзора, и тогда вспомнилась высота, на которую вела винтовая лестница неподалеку от золотой статуи Будды Гаутамы. Чимин и я пытались отговорить Сахарного от этой затеи, но он не поддался, Рэпмон его поддержал, Ви пошел следом и вот, мы торчим под самой крышей, выпуская пар изо рта и любуясь восхитительным видом и вниз, и вверх. Никакой мешающей облачности, только несколько тающих полос сборились на сине-черном небе, и свет луны, холодный и серый, тек по ним, будто прокладывая путь для колесниц невидимых духов. Существуют ли они на самом деле? Хэллоуин вышел из языческой традиции Запада, где эту ночь считают мистической, в которую открываются ворота из потустороннего мира, и все мертвые, нечисть, могут вырваться и покружить над землей, на земле. Когда я только пришла сюда, на меня обрушили массу легенд и историй о монастыре. О духах тигров, в которых превращаются выдающиеся монахи… вот так оправдывают для новичков исчезновение вышедших отсюда? Лео станет духом для каждого адепта, пока они не узнают, что и сами могут выйти, вернуться в ту жизнь, которую вели до поступления сюда. Про него родится миф, как и про тех, что уже вышли из Лога. Только я не стану духом, потому что изначально не была учеником. Не могу им быть. А жаль.
— И сейчас бы какое-нибудь привидение такое вж-ж-ж по небу мимо нас! — опершись на перила, мечтательно провел пальцем по воздуху дугу Ви. — Прикольно бы было.
— Да меня бы инфаркт хватил, — воспротивилась я осуществлению такого в реальность.
— Разве воины не должны быть бесстрашными? — улыбнулся Рэпмон.
— Бесстрашным можно быть перед врагом, которого знаешь, как побороть, — заметила я. — А как бороться с чем-то бестелесным? Молитвами?
— Если не знаешь, как бороться, тем более, чего бояться? — махнул рукой Чимин. — Отважно умирать тоже надо уметь.
— Вы такие позитивные, просто зашибись, — укорил нас Шуга. — Можно насладиться этой ночью без загробных речей?
— Но это актуально, — вставил Ви.
— Мне думается наоборот. Это не праздник мертвых. Это праздник оживающих. Они ведь имеют возможность вернуться ненадолго в реальный мир! — Юнги вспомнил то, о чем я только что думала. О духах тигров. — Как вы думаете, они бродят среди нас сегодня?
— Если и бродят, то в какой-нибудь буддийский праздник. Это ж не их день, ты путаешь, — поправил Рэпмон.
— Да? — я стояла между Шугой и Чимином, видела их профили, целеустремленные, задумчивые, вдохновленные. Мы притихли. Свеже-морозный воздух забирался под воротники, окутывал, но не туманно, а прозрачно. Что-то космическое было вокруг, что-то бесконечное, что-то застывшее во времени, или скорее что-то такое, что отменило его, остановив всякое движение. Я залюбовалась луной. Она была такая объемная и крупная, что верилось, что её можно взять и посадить на руку. Мелкие звезды совершенно потерялись на её фоне. Ощущение преклонения перед чем-то непостижимым охватило всех нас, пока не послышались шаги оттуда, откуда мы пришли. Мы напряглись, ожидая, что придёт Ли или Хан, и разгонят нас. Но из тени показался Сандо, а следом за ним и Кидо. Шуга недовольно выпятил грудь, и начал было произносить грубый вопрос, но я положила ладонь на него.
