— Я? Моделью? — рассмеялась Мадлен. — Шутишь? Я совсем не красивая.
— Ты сногсшибательна. Конечно, — признала Анна, — тебе далеко до «Мисс Америка». Но у тебя есть свой стиль. Четкие черты. Прямолинейность. Когда разговариваешь, смотришь людям прямо в глаза. Думаю, поэтому в тебя влюбляются мужчины вроде Брейди. А ребята твоего возраста — нашего возраста, — поправилась она, — побаиваются.
— Побаиваются? — изумилась Мадлен. — Меня-то чего бояться? Менее пугающего человека я, пожалуй, не видела.
— Я тоже, потому что хорошо тебя знаю. А Рэнди немного боится. И поэтому как бы избегает. Ему с тобой неловко.
Мадлен так и подмывало пуститься в откровенные рассуждения о том, что она думала о Рэнди, но хватило здравого смысла понять, что ни к чему хорошему этот разговор не приведет. Нечего лезть к Анне — ни теперь, ни в будущем — со своим мнением о Рэнди Фергюсоне. Но в то же время покорно сидеть и смотреть, как лучшая подруга ломает себе жизнь… Не стоило ли нащупать брод?
— Вот что я хотела тебя спросить, Анна, — начала она, отдавая подруге ее половинку шоколадного батончика. — Ты опасаешься брака?
— Иногда. Это же обязательство на всю жизнь. Но Рэнди уверен, что я — именно то, что ему надо. Рэнди не занимать уверенности.
Мадлен дожевала батончик, открыла ящик и достала соленые крекеры.
— Хочешь?
— Ты же знаешь, я не выношу надоедливого хрумканья. К тому же Рэнди хочет, чтобы до свадьбы я похудела на пяток фунтов. Я ему нравлюсь тощая — кожа да кости.
— Тебе не надо худеть ни на унцию. Честно! Порой мне кажется, что ты попала в сильную зависимость от Рэнди. Он получает диплом, и вы готовы жениться! А почему бы и ему не подождать, пока ты окончишь университет? Твое образование не менее важно, чем его.
Анна достала щипчики и выдернула из брови лишний волосок.
— Боже мой, Мадлен… ты меня рассмешила. Никогда не слышала ничего подобного. Конечно, хорошо бы получить диплом — и я его получу. Но мое образование не идет ни в какое сравнение с образованием Рэнди, потому что это он будет меня содержать.
— А разве ты не хочешь быть самостоятельной личностью?
— Я и есть самостоятельная личность! — вспыхнула Анна. — И внесу в общество достойный вклад… в качестве миссис Фергюсон. Буду делать то, что требуется.
— В тебе столько хорошего. Ты умная, красивая. Неужели тебе по вкусу жить в тени другого человека?
— Я не собираюсь становиться придатком Рэнди, — парировала Анна. — Я буду его второй половиной. Он нуждается во мне, Мадди. Ты даже не представляешь, как сильно он ко мне привязан.
— Охотно верю, — согласилась Мадлен. — Только тебе совершенно не обязательно нуждаться в нем. Конечно, это не значит, что ты не должна его любить или даже выходить за него замуж, если тебе этого хочется. Но подумай о себе. На первом месте должны стоять твои желания.
— Так оно и есть. Я хочу Рэнди. — Анна посмотрела на часы. — Пора бы ему позвонить. — Она отложила щипчики и направилась к двери, но на пороге задержалась. — Ты меня ревнуешь к нему. Думаешь, что он помешает нашей дружбе. Но Рэнди не помешает. Ты просто ему недостаточно доверяешь. Впрочем, как и мне. Между нами никто никогда не встанет. А тебе надо свыкнуться с мыслью, что многим женщинам нравится находиться рядом с мужчиной. Ты предпочитаешь делать все на свой лад. Но однажды ты полюбишь и тогда поймешь, о чем я сейчас говорю.
Анна поспешила к ряду телефонов-автоматов в вестибюле и лишила подругу последнего слова. А Мадлен, как всегда после подобных разговоров, задумалась о том, что она нашла в Анне Макнил. Они были совершенно разными людьми. На чем основывалась их дружба? И тем не менее они оставались подругами и старались терпимее относиться друг к другу. Мадлен мирилась с Анной, и та, вероятно, испытывала те же чувства. Хотя, если откровенно, Мадди была убеждена, что с ней ужиться намного легче.
Тысяча девятьсот семидесятый год в университете был временем экспериментирования и открытого выражения мнений. Люди сбивались в группы, чтобы протестовать против войны во Вьетнаме и все большей эскалации ее правительством США. А между демонстрациями, маршами мира, сидячими забастовками и походами все друзья и знакомые Мадлен с удивительной регулярностью оказывались друг у друга в постели. По трое в одной кровати в различных комбинациях. Оргии стали таким же распространенным явлением, как и наркотики. Марихуана безнадежно устарела и уступила место ЛСД, мескалину и волшебным грибам. Во время психоделического транса шестидесятых Боулдер сделался центром поп-культуры. И ему суждено было стать вотчиной хиппи.
В прошлом Мадлен протестовала против войны. Когда была с Брейди, иногда покуривала травку. Но кроме улетов и длинных волос, Брейди не имел ничего общего с хиппи. Ему было под тридцать, в сердце прослушивались шумы, и он нисколько не тревожился, что его могли мобилизовать. Поэтому Мадлен оставалась в стороне от происходящего вокруг и все силы тратила на то, чтобы сохранить стипендию.
Всегда одинокая, девушка не испытывала потребности делать то, что не хотела, только потому, что так поступали другие. А к весне, когда Анна редко бывала рядом, а Брейди совсем исчез из поля зрения, Мадлен стало тянуть в гущу событий.
Наступало время экспериментов.
Оглушительные звуки группы «Лед зеппелин» доносились из проигрывателя. Красные и зеленые лампы, вкрученные во все потолочные патроны и розетки, придавали старому, неказистому дому неземной вид. Его сняли несколько однокашников Мадлен с филологического отделения. Сама Мадлен тоже была здесь и потягивала калифорнийское бургундское. Рядом крутился парень по имени Питер Лейн, который с начала года пытался залезть к ней под юбку. Пришла и Анна, которая вернулась в Боулдер подготовиться к экзаменам. На это ее уговорила Мадлен.
— Эй, что вы планируете делать летом? Давайте рванем все втроем куда-нибудь на Карибское море и хорошенько оттянемся. — Он вернул сигаретку с травкой. Питер был похожим на бурундучка коротышкой, и Мадлен не питала к нему никакого романтического интереса.
— Мы собираемся в Нью-Йорк, — фыркнула Анна. — Я выхожу замуж.
— Выходишь замуж? Ты шутишь! Сейчас никто не выходит замуж. Это буржуазный предрассудок. — Питер затянулся и протянул сигарету Мадлен.
— Если бы ты только знал, как мне надоело это слышать! — огрызнулась Анна и покачала головой, когда подруга хотела передать ей окурок. Вместо этого она снова наполнила бокал из стоявшей на полу галлонной бутыли с вином. — Брак никогда не устареет, если двое любят друг друга. Это самая надежная связь. К тому же… если у Рэнди будет семья, меньше шансов, что его призовут в армию.
