Питер кивнул:
— Я тебя понимаю. И все же неужели тебе не хочется отведать всего из меню жизни, прежде чем делать заказ?
За подругу ответила Мадлен:
— Спорю, что Анна испытала гораздо больше, чем ты. Она из Нью-Йорка и знает, что хочет. Не многие люди могут похвастаться этим сегодня.
— Это так, — согласно кивнула подруга.
— Ладно, ладно. — Питер, делая вид, что защищается, поднял руку. — Две против одного. Лучше посмотрите, что я сегодня надыбал. — Он полез в карман. — Новый глюк. Псилосин. Органический. Очень ценный — фиг достанешь. Хотите попробовать?
— Нет. — Анна покачала головой.
— Как-нибудь в другой раз, — решила Мадлен и добавила: — Я слышала, псилосин — отличная штука.
— Лучше нет. Намного выше, чем все остальное. Почти духовный наркотик. Кому-то нравится секс, кому-то мескалин, а псилосин возбуждает душу. Хотя и секс — великолепная вещь.
— Он долго действует? — спросила Мадлен. Ей хотелось попробовать, но она понимала, что Анна никогда не согласится.
— Часов пять-шесть, — предположил Питер.
— А ты сам не пробовал? — поинтересовалась Анна.
— Пробовал. Но при этом теряешь ощущение времени. Словно попадаешь в другое измерение, где время не имеет значения. — Он протянул маленький пластиковый пакетик. В нем лежали четыре капсулы с желтоватым порошком. — Вот. Я собираюсь это сделать. Если хотите, присоединяйтесь. Но я никого не неволю.
Мадлен посмотрела на Анну.
— А что, может, рискнем? Надо все испытать хотя бы раз. А то выйдешь замуж, и привет.
Подруга снова налила себе вина. Перспектива ее явно не вдохновляла. А с другой стороны, не приходило в голову, почему не стоило пробовать. Анна ни разу не принимала галлюциногены и хотела испытать их действие до свадьбы. В конце концов Рэнди пробовал в Принстоне ЛСД и сказал, что это высший класс.
— Ладно, — нехотя согласилась она. — Только обещайте, что сразу отвезете в больницу, если я буду плохо реагировать.
Питер кивнул:
— Обещаю. Но ничего плохого не случится. Этот наркотик самый мягкий из всех. Тебе понравится.
Он вынул из пакетика две капсулы, высыпал содержимое в стакан с водой и размешал пальцем. Порошок растворился не полностью — на поверхность всплыли крохотные хлопья, напоминавшие по цвету порошковую горчицу.
— Вот. Каждый выпьет примерно треть.
Первой стакан взяла Мадлен. Затем Анна.
— Фу! — Она запила неприятную жидкость вином. — На вкус отвратительно!
Питер осушил последнюю треть и ушел на кухню. Он вернулся с упаковкой лимонного йогурта.
— Съешьте вот это. Нельзя принимать наркотики на голодный желудок.
В комнату вошла его немецкая овчарка по кличке Дамская Душа и выжидательно устроилась рядом со стулом.
— Давайте выведем мою подружку погулять, чтобы не заниматься этим потом. Все равно эта штука подействует минут через сорок пять.
Они надели пальто и вышли в ароматную прохладу майского вечера. Мадлен испытывала возбуждение от предвкушения нового, но к концу прогулки ничего не произошло, и она стала забывать, что вообще принимала наркотик.
В доме Питер скрутил новую сигаретку, и на этот раз даже Анна присоединилась к курящим. Постепенно Мадлен стала ощущать, что действие наркотика началось. Не рывком — исподволь, будто разливалось чувство благолепия.
— Ну как, достает? — поинтересовался Питер.
— По-моему, да, — кивнула Анна. — Все в комнате выглядит как-то по-другому. Цвета дрожат, но очень нежно. Я ожидала совсем не такого.
— Не шибает… и по голове не долбит… Не то что травка. — Мадлен одновременно испытала разочарование и облегчение.
— А что я вам говорил? — обрадовался Питер. — Так и будет. Сильнее не подействует.
— Ты хороший гуру по кайфу, — одобрительно промурлыкала Анна, сбросила туфли и устроилась с ногами на диване. — Я чувствую себя грандиозно.
— Да. Не наркотик — настоящая бомба, — подтвердил он и протянул девушкам руки. — Пойдемте со мной наверх. Я вам кое-что покажу.
— Нечего дурить нам головы, — возразила Мадлен.
— При чем тут это? Просто поднимемся ко мне и отдохнем. Мои соседи с минуты на минуту вернутся из кино. Будет шумно. Пошли. Я вам поставлю пленку с китайской флейтой.
Наверху они улеглись на кровать Питера и стали слушать музыку. Легкая мелодия напомнила о соловье, вишневом цвете и пагодах.
— Я в буддийском храме, — сонно проговорила Анна. — Ты прав, это духовная штука. Потрясающие ощущения. Я буддийский монах… Одно целое со Вселенной. — Девушка подняла руки и стала двигать ими в такт музыке. — Я вся там.
Немного позже Питер поставил другую запись — увертюру Чайковского «1812 год». Пока девушки слушали, он спустился вниз и вернулся с чашками чая на травах и блюдом семечек подсолнечника и тыквы.
— Эта музыка совершенно переменила мое настроение, — заметила Мадлен. — Я больше не плыву. Я сосредоточена.
Она схватила полную горсть семечек и стала передвигать по простыне, словно маленькие армии. Анна и Питер тоже набрали семечек и присоединились к сражению. Это напомнило им о Вьетнаме.
— Слишком тяжело, — наконец произнесла Анна. — Я боюсь войны. Питер, пожалуйста, поменяй пленку.
Их гуру повиновался. Они послушали «Битлз» и выкурили еще сигарету. Потом комнату наполнили любовные завывания саксофона Пола Десмонда. Питер скинул одежду и снова лег на кровать. Затем дотронулся до руки Мадлен.
— Устраивайся поудобнее.
— Мне удобно… и так.
— Тела под этим делом гораздо более чувствительны. Секс обретает новое измерение. И не только сам секс. Даже когда касаешься собственного тела… Попробуйте.
— Ну, на это я еще готова, — заявила Мадлен. — Давай, Анна?
— Хорошо. Только вбейте себе в голову. Я влюблена и помолвлена. Абсолютно никакого траханья!
Питер перевернулся на живот.
— Хорошо. Никакого траханья. Поскребите мне спину.
Мадлен и Анна сняли платья и остались в одних трусиках. Они чесали Питеру спину, а он урчал от удовольствия.
Спустя некоторое время он снова повернулся на спину, и Анна огорчилась при виде его напряженного члена.
— Я же сказала, никакого траханья!
— Ладно-ладно. Не совладал. В постели с двумя красивыми девчонками, тел которых не видишь… вот и вышло. — Он сел и поправил за головой подушку. — Ничего. Обслужу себя сам. А вы обнимайтесь. От этой мысли я просто балдею.
— Ну уж нет, — начала возражать Мадлен.
— Хорошо, — неожиданно согласилась Анна.
— Отпад! — Питер ухватился руками за свою напряженную плоть. — Вперед! Вот блестящая идея для кино. Капитан Экстази — он репортер нелегальной газеты. Капитаном Экстази он стал потом, когда начал дрочиться. Сечете? У него в башке что-то замкнулось, и энергия мозга, руки и шишки превратила его в величайшего борца с преступностью, несправедливостью и сексуальными расстройствами.
