— Надь, а почему ты мне не рассказала? – Ксюша опрокинула стопку, и обвиняюще взглянула на меня.
— А может, тост? – воскликнула незнакомая мне девушка – симпатичная, темненькая, чуть смущенная. — Никита Борисович, очень просим!
— Будет тост, Таня, – кивнул он, и поднялся.
А я подарила Тане взгляд, полный благодарности. Та чуть смущенно пожала плечами, и положила голову на плечи парню-блондину… кажется, это родственник Бориса Ефимовича, а значит и родственник Никиты тоже.
— Дорогие коллеги, – начал Никита…
… а дальше мне расслышать его, несомненно, выдающуюся и прочувствованную речь не удалось. Ксюша каким-то чудом просочилась между стеной и стульями, и чуть ли не на колени мне упала.
— Надь, так нельзя.
— Как?
— Могла бы предупредить, что в игре. А то ты тишком все сделала. Нехорошо. Я ж честно тебе сказала, что будет битва, а ты промолчала. Мы же подруги.
— Да нет у нас ничего, – вздохнула я. — Честно. Вера не справляется, дела-то я и правда ей передать не успела, у Никиты Борисовича завал, вот я и помогла ему. Мы… ну не сказать, что друзья, но стали неплохо ладить. Никакого романтика.
— Точно?
— Да, – кивнула я. — Мне сердцем матери поклясться, как в детстве?
— Нет, – рассмеялась она. — Знаю, что глупо себя повела, просто почувствовала себя обманутой. Думала, ты покивала мне, а сама тихонечко с Никитой закрутила, даже со мной не поделившись.
— Ты и правда на него запала?
— Аппетитный мужик, что уж, – Ксюша облизнула свои пухлые губы. — Я б ему дала… обещание любить, если ты понимаешь, о чем я.
Я понимала, и очень даже хорошо. Как-то раньше меня эта сторона жизни не особо интересовала. На передний план выходили общение, доверие, общие интересы, а потом уже рок-н-ролл.
Но вот на Никиту смотрю, и хочется сначала этого самого рок-н-ролла. Только его я с ним и представляю, а не поездки в Мегу на выходных.
— Ладно, я тогда нашим скажу. А то выпьют еще, и устроят тебе кордебалет.
Ксюша пролезла обратно на свое место, Никите захлопали, все поднялись с бокалами. Как и я.
— Фиговый ты друг, Надя. Я старался, речь готовил, а ты с подружкой болтала, – покачал он головой. — Не стыдно?
— Очень стыдно, – подарила ему улыбку, и пригубила искристый напиток.
Вкусно.
И смотреть на Никиту тоже вкусно.
Мёд.
— Говоришь про дружбу, но сама же провоцируешь, – хрипло шепнул он мне. — Все эти улыбки, ямочки на щеках… черт, Надя, друзья себя так не ведут, ты в курсе?
Я стерла с губ улыбку, и села за стол.
Никита прав. Я флиртую, он флиртует, и если я не остановлюсь – закончится все тем самым рок-н-роллом на пару ярких недель. Потом я буду жалеть.
— Ну что ж, я тебя понял, – кивнул Никита мне, или своим мыслям.
— А давайте танцевать? – предложила Наташа, которая за эти пятнадцать минут успела изрядно так принять на грудь. — А то сидим как неродные.
— Я – за. Пчелка, станцуем? – парень-блондин поднялся со стула, и склонился над выручившей меня Таней. Та смущенно подала ему руку, и поднялась.
Музыка громкая, но не слишком. По ушам не бьет. Все начали подниматься, коллектив у нас не из лентяев состоит, почти все упахиваются в компании, как волы, оттого и погулять любят от души. «Стоят девчонки, стоят в сторонке» – это не про наших девчат.
Некоторые с мужьями пришли, и взяли их в оборот. Ксюша с Натой и Лилей в круге начали танцевать, крутя своими округлостями, и бросая на нас шальные взгляды.
Ксюша рассказала всем. И недовольство с лиц моих коллег пропало.
— Никита Борисович, а вы не пригласите меня на танец? – вдруг откуда ни возьмись, появилась Вера.
Как черт из табакерки выпрыгнула.
Я и забыть про нее успела. Хм, даже Сережу не взяла на корпорат, хотя я на него меню тоже заказывала.
— Надя, ты не против? – изогнул он бровь, чуть склонился надо мной, и с приятной, будоражащей хрипотцой добавил: — Скучать не будешь… подруга, пока я Веру буду танцевать?
— Нет, конечно, – пожала плечами.
И кольнуло.
Никита встал, взял Веру под руку, и они отошли от стола.
А я осталась, как та самая девчонка в сторонке.
Подруга, блин!
— О, Надь, пошли отрываться? – к столу подскочил Слава, несколько пропахший морозом и дымом – только с улицы вернулся. — Потанцуем?
Парень уже начал отходить. Он и не надеялся, что я соглашусь. Просто традиция такая у нас: он предлагает, я отказываю.
А я вскочила, и воскликнула:
— А давай танцевать!
Подошла к нему, взяла за руку, и с улыбкой пошла к нашему небольшому, но уже забитому танцполу, затылком чувствуя, как меня сверлит чей-то недовольный взгляд.
— Вау, Надька. Столько лет бегала, а тут вдруг вся моя!
— Не вся. И не твоя, – погрозила я коллеге.
Слава попытался обнять меня за талию, и я чуть отодвинулась, чтобы он меня только кончиками пальцев касался. В зале темно, неоновые лучи светят, мигают, причудливо освещая лица коллег. Будто не Новый Год, а Хэллоуин. По крайней мере, выглядят все не сказочными принцессами, и фантастическими тварями.
А Слава не унимается.
— Ты же в курсе, что в праздники положено целоваться?
— В праздники положено лежать лицом в оливье, – скорчила я ему лицо, и рассмеялась над обиженным лицом коллеги. — Слав, не дури, а!
— Вот ты веселая, а веселиться не умеешь. Диссонанс, Наденька.
— Я веселая, но в меру. Не с женатыми коллегами, – улыбнулась ему, и Слава стал вести себя прилично.
Больше не пытался облипать. Практически джентльмен, только немного косолапый, и при танцах постоянно меня своими коленями пинает.
На нас ревниво поглядывают те из девиц, которые все же остались в сторонке. Некоторым нужен градус для танцев, и мужик. А мужиков у нас мало – Никита, мечтательный Валентин, женатый на красотке-Аллочке. Еще есть Мирон – радужный парень, на которого наши дамы махнули рукой, и вот. Славик.
Женатый. И жену любящий. И уж точно не изменяющий Светочке, которая как ушла в декрет, так и забыла дорогу обратно. Но пофлиртовать Слава любит, есть у него тяга предстать альфачом. А наши дамы такое любят.
Но и тут я не угодила, и заняла нашего заводилу своей персоной.
— Вы же с Борисычем вместе, да? – вдруг серьезно, без шутовской ухмылки спросил Слава, обозвав Никиту «Борисычем».
Хи. Нужно запомнить. «Борисыч» – звучит весьма пикантно.
— Глупости, – отмахнулась, и взмахнула в танце волосами.
— Там Верка его облизывает, кстати, – подмигнул он, и кивнул мне за спину.
Сама не заметила, как обернулась. Разгоряченная как пуля.
Вера, значит? Вот мужики…
— Ахахах, Надя, – заржал Слава, и я разглядела сквозь все эти неоновые лучи, отблески гирлянд от новогодней елки и пританцовывающих коллег Никиту и Веру. Никита стоял, а Вера изгибалась рядом, как змея перед заклинателем змей. — А говоришь, что не вместе. Вас, баб, провести легко. Скажи о сопернице, и вот она – амазонка по имени Надя.
Я обернулась к Славе и от души показала ему кулак. Но еще раз обернулась, и тут же отвернулась, встретившись с Никитой взглядом. Мрачноватый он. Вера и правда всем видом своим показывает, что готова и танцевать Никиту, и облизать, и спать уложить.
Интересно, готов ли Никита к этому мероприятию?!
— Слышь, Надька, а давай ты его на себе женишь, а? Классический сюжет: босс и секретарша.
— Я уволившаяся секретарша, и мать-одиночка. Это социальная драма, Славик.
Разонравился мне этот танец.
Кому-то могло бы показаться, что коллеги мои – сумасшедшие. Если не все, то через одного. Уж очень они лезут не в свое дело. А ответ прост и банален: я разведенка с прицепом. Да еще и была такой глупой, что замуж за Сергея вышла уже после рождения Лизы, и позволила не оформлять отцовство. Сережа твердил о квартире, о бонусах на работе, о том, что успеется… и вот, Лиза только моя. Может, и хорошо.
Но коллеги жалеют меня. И после развода почти все наши барышни вознамерились устроить мою печальную личную жизнь, знакомя с дальними родственниками лет пятидесяти, украшенными романтичными хлопьями перхоти, и одинаково прицокивавшими при виде меня:
