— Мам, а кто к нам пришел? – любопытная Лиза закричала на весь дом, и выбежала в коридор, невообразимо громко топая. Для меня всегда загадкой было, как можно топать как слон, когда весишь легче перышка?
У моей Лизы талант.
Зато теперь точно придется открыть.
— Добрый день, – улыбнулась я.
— Я войду? – почему-то с опаской спросил Никита, и помахал пакетом: — Я с дарами.
— «Бойтесь данайцев, дары приносящих» – процитировала насмешливо, и пропустила Никиту.
Кажется, он зачастил. Зачем пришел?
А я… хмм, положа руку на сердце, зачем я вчера поперлась к нему?!
— Дядя Ник, здла… здрась… привет, – выговорила Лиза, и как воспитанная девочка, а не как разбойница, подошла к Никите.
Мужчина присел перед ней, и протянул розовый пакет.
— Один из помощников Деда Мороза попросил передать тебе подружку для твоего медведя.
Лиза охнула, погладила бант, украшающий ручку пакета, и достала из него коробку.
— Мам, смотри! – взвизгнула она, открыв ее. — Медведиха!
— Медведица, – Никита выполнил мою роль, и поправил Лизу. — Представь ее своему Потапычу. Надеюсь, ему понравится.
— Куда он денется, еще как понравится. Спасибочки, – дочка чмокнула Никиту в щеку, и убежала, не забыв ни коробку, ни пакет.
— Не стоило.
— Что я, дурак, к женщинам без подарков приходить? – фыркнул он, открыл дверь на лестничную клетку, и через секунду я увидела букет. — Это тебе. Сразу не стал дарить, не хотелось цветами по морде получить.
— Спасибо. Но…
— Не стоило, да-да, – закатил он глаза. — Это в качестве извинений за вчерашнее.
— Это я должна извиниться. Проходите, – пошла по коридору с букетом… уже вторым за время нашего знакомства, надо же! — Я вчера хотела поблагодарить вас за Лизу, не думала, что вы… ну… не один.
— Это Лида была. Сестра Андрюхи, – пояснил он.
Я удивленно посмотрела на Никиту.
Что еще за Андрюха?
— Сестра твоего директора нового, – Никита увидел в моих глазах непонимание. — Она только из Чехии, моих стариков встретила. Мать Лиду обожает. Они с отцом решили на пару дней вернуться, чтобы праздник встретить, а потом снова на курорты.
— Хорошо вам встретить праздники, – пробормотала я, подрезая цветы.
Так. Мне не стоит обижаться, это глупо. Мне же не пятнадцать, и мы знакомы с Никитой пару дней, и я не влюблена в него, так что хватит, Надя. Не будь дурочкой!
— Надь, ты вчера могла подождать пару минут в приемной. Лиду хрен выпроводишь, но я почти справился. У нас с ней давняя история, – поморщился Никита. — Но это неважно. Важно то, что она приглашена мамой на праздник, я тоже должен прийти. И… давай Новый Год вместе встретим?
— Зачем? Я с Лизой буду встречать.
— Выручи, а? – взмолился Никита. — Мама очень уж загорелась идеей найти мне жену, если я приеду к ним один, то будет криминал, честно. Меня запрут с Лизой наедине, позовут регистратора, священника, свидетелей с гостями, и не выпустят, пока я не женюсь. Мать, уверен, будет угрожать мне ружьем.
— Шутите опять, – нахмурилась я, а в мыслях картинка в стиле «вестерн», как Никиту заставляют идти к алтарю из-за чужой поруганной чести.
Помнится, он эту честь уже давно, хмм, поругал.
— Шучу, но в каждой шутке только доля шутки. Я серьезно, маму я люблю, но она двинулась на внуках, которых уже не просит, а требует, – Никита нагло открыл шкафчик, достал вазочку с печеньем, и поставил чайник на разогрев. — А ты можешь меня спасти. Ты же проведешь со мной новогоднюю ночь? Малышку с собой возьмем, мать при Лизе жестить не будет. Давай, соглашайся!
— Вы медом, случаем, не обмазаны? – приподняла я бровь, обернувшись к мужчине. — Все женщины вас окольцевать мечтают? И я… я не уверена насчет совместного праздника.
— Ладно. Еще уговорю, – самоуверенно ухмыльнулся Никита. — Вечером корпоратив, на него-то ты сможешь прийти? Тебе будут рады. Я тоже буду рад, если ты придешь. Няню для Лизы я оплачу. А насчет того, обмазан ли я медом – можешь лизнуть, и проверить. Давай, – подмигнул он мне, на что я не сдержалась, и показала кулак.
Шутник.
— На корпоратив я приду, – улыбнулась Никите, стараясь перестать выглядеть недовольной всем теткой. — Спасибо за приглашение. В восемь буду в ресторане, с Лизой есть кому сидеть, у подруги дочка ее возраста.
— Супер. В семь тридцать заеду за тобой, – Никита налил кофе в две чашки. — Угостишь чем-нибудь съедобным? Суббота, все отдыхают, а мне приходится впахивать.
— Такова директорская доля. Вас пожалеть? По головке погладить? – хихикнула я.
— Было бы неплохо, – улыбнулся мужчина краешком губ.
И Бог его знает, пошутил он или нет.
— Надя, это не свидание. Поняла? Не улыбайся, как дурочка! – услышала я…
… от самой себя.
Стою, в зеркало смотрю на свое отражение.
Отражение ребячливо улыбается. Будто не взрослая женщина и мать, а девчонка со двора. Надела взрослое платье, серьги с маленькими бриллиантиками, губы накрасила. И стоит, собой любуется.
— Не свидание! – нахмурилась я, и… побежала в комнату за духами.
На шею, на запястья… кхм, в ложбинку между грудями.
«Надя, уже семь тридцать пять» – просигналил телефон о сообщении.
— Да-да, – пробормотала.
Но как от зеркала оторваться?
Отражение резко мне разонравилось. Брови как у Брежнева, жуть. И румяна кумачовые, как флаг Советского Союза. Подводка еще эта, я же не пьяная, так какого черта у меня разные стрелки?
Нет, никуда не годится такой макияж. Только людей пугать.
Я воевала со щеточкой для бровей и тенями, когда раздался звонок в дверь.
Никита.
А на часах без двадцати восемь.
— Можете в машине подождать? – в панике крикнула я, представив, что открою дверь, а у меня такие брови.
И румяна.
И помада дурацкая.
И вообще!
— Не могу. У тебя во дворе чокнутые мамашки решили, что я в машине сижу и за их детьми наблюдаю. Если спущусь, то не на корпоратив поеду, а в обезьянник, – услышала я. — Давай, Надь, поехали уже.
— Я… давайте вы без меня поедете? А я чуть позже. Я не готова!
— Оденься, расчешись, и едем. К чему там готовиться? – искренне возмутился Никита.
И его возмущение с моим срезонировало. Вот мужики! Это они – помылся, оделся, и в путь! А я… хмм, а чего это я? Я так только на школьный выпускной собиралась. Часа три, не меньше.
Школьный выпускной. Ох, как давно это было. Время летит стремительно и неумолимо. Еще пару лет, и мне тридцать. И чего я так прихорашиваюсь? Ну страшная, кому какое дело? И…
— Надя, мое терпение на исходе, – чуть раздраженно предупредил Никита. — Будь хорошей девочкой, открой дверь.
Я еще раз взглянула на свое отражение в большом зеркале в коридоре: платье глупое, макияж так себе. Ни разу не модель.
Отстой какой-то.
Еще и на прическу зажмотилась. Кудри пальцем подкрутила, чтобы локоны аккуратно выглядели, и спреем для блеска сбрызнула. А выглядит, будто жиром, словно голову неделю не мыла.
— Надя, имей совесть! – Никита ударил кулаком по двери.
Я вздохнула, и открыла дверь. Хотя больше всего хотелось драпнуть в ванную, закрыться, и до утра не выходить.
Дверь открыта, по ногам холодок идет. Я смотрю на ноги мужчины в дорогих, до блеска начищенных туфлях. Никита молчит.
Ну еще бы. Слов нет. Открыл дверь, а тут клоунесса.
— Я не зря ждал, – странным, будто сдавленным голосом произнес Никита. — Вау, Надя. Просто вау! Ты… черт, – услышала я нервный смешок. — Ты очень красивая.
Я подняла на него взгляд.
Выпил, что я спьяну ему красавицей кажусь?!
Борис Ефимович вон с пьяных глаз кому только комплименты не отпускал.
Но в глазах я искреннее любование увидела. И я бы могла смотреть на то, как мной любуется этот мужчина вечно. Это дико приятно, и смущающе. Хочется и в глаза ему смотреть, и спрятаться.
— Спасибо, – тихо ответила я.
— Я войду? – так же тихо спросил он. — Давай плюнем на этот корпоратив.
