качает головой. На меня не смотрит, но я не свожу с её взгляда. Замечаю лёгкий румянец на щеках.
Перемены её настроя просто с ума уже сводят. В лесу её взбесило предложение поцеловать меня, а сейчас будто уже совсем иначе волнует.
— Ладно, — неожиданно выдавливает она.
Хмыкнув, вскидываю брови:
— Серьёзно? Ты была готова к сплетням о себе и разным непредсказуемым приключениям в лесу, а теперь вот так сразу? — сам не знаю, с чего тянет подначивать Юлю. Мне бы просто принять её ответ и успокоиться, но с какого-то фига рвусь расковырять. — Настолько строгий папочка?
Девчонка снова вздыхает, но всё-таки решается посмотреть на меня. Серьёзным каким-то, внимательным и глубоким взглядом. Под таким и ухмыляться почему-то не по себе, но упорно делаю это.
— Настолько не хочу портить с ним отношения, — с нажимом поправляет она меня. — А по поводу леса… Это было до того, как я вляпалась с ногами. И ты помог мне, так что ты лучше, чем я думала.
Юля говорит так, будто сожалеет. С неловкостью, извиняясь одним взглядом, подбирая слова.
И этим всем, как и согласием на поцелуй, окончательно подписывает себе приговор — будет моей. Не отступлю.
— Не обольщайся, я не так уж хорош, — небрежно заявляю. Не хочу, чтобы сравнивала меня со своими привычными не видевшими жизнь мажорами с замашками джентльменов.
— Так мы договорились? — только и спрашивает едва слышно Юля, игнорируя моё предостережение. — Я поцелую сразу после того, как ты поговоришь с папой. Если он поверит и будет доволен этим разговором.
Условия мне ставит девчонка. Явно как к договору относится, даже не задумываясь, зачем я так в это упёрся. Наивная и забавная.
— Ладно, — заявляю не сразу, изобразив задумчивость. — Но мне нужен аванс. Видишь ли, учитывая, что некоторое время назад ты считала недопустимым меня целовать, у меня есть основания тебе не доверять.
Расслабленно откидываюсь на подушку у стены своей кровати и довольно наблюдаю, как то краснеет, то бледнеет Юля.
— Аванс? — на этот раз её голос звучит ещё тише. — Ты имеешь в виду поцелуй в щёку?
Ухмыляюсь святой наивности, но решаю не наглеть вот так сразу. А то Юля конкретно так напрягается. На нервах вся.
Интересно, почему ей не приходит в голову, что её любимый папочка-мент может пробить мой номер и узнать, что я ни разу не куратор? Раз у неё батя такой контролирующий, то наверняка и подозрительный. Рискованно ей вот так врать. Ну да ладно, шансы есть, а остальное — это уже проблемы девчонки, не мои.
— Давай, — небрежно соглашаюсь, просто чтобы её успокоить.
Продолжаю сидеть на кровати — пусть Юля подходит сама. Не то чтобы я отыгрываюсь за все её выходки, включая и демонстративную прогулочку с тем придурком два года назад, но есть особенный кайф в том, чтобы смотреть, как она поднимается и идёт ко мне. Преодолевая явное смущение.
Откуда оно, кстати? Неужели она не сосалась с мажорами, с которыми привыкла тусить? Там, на канале, Юля хоть и своеобразно, но отвечала мне на поцелуй, а теперь и в щёку проблема? Или всё-таки чует подвох?
Она садится рядом. Слегка мнётся, сверяя меня внимательным взглядом. А потом решительно тянется к щеке. Но я точно подлавливаю момент, когда нужно резко повернуть голову — так, чтобы губами в губы вышло.
Параллельно обнимаю её за талию, чувствуя, как Юля испуганно замирает от этих моих действий. Всё ещё прижимается губами к моим и, кажется, не дышит там. Совсем врасплох застал. И мне не стыдно.
Нагло пользуюсь её замешательством, целую. Точнее, делаю первое осторожное движение губами, сминая её тёплые и дрожащие.
Офигеть. Меня всё ещё не отталкивают. Юля совсем в ступоре, или не так уж против?
Да наплевать, в чём дело, когда я могу крепче прижать несопротивляющуюся девчонку к себе, одновременно захватывая её губы своими. Руки Юли поднимаются то ли чтобы всё-таки оттолкнуть, то ли внезапно обнять. В любом случае, не происходит ни того, ни другого. Она так и замирает с ними, слегка приподнятыми.
И вот я уже целую глубоко, посасывая мягкие губы и играясь с ускользающим непослушным языком. Юля просто туда-сюда им водит, то ли специально не давая мне к нему доступ, то ли просто не особо соображая. Скорее всего, и то, и другое.
— Антон… — еле слышно и хрипловато выдыхает девчонка в момент, когда наши губы ненадолго разъединяются.
Она вроде протестующе говорит, но, чёрт, как офигительно звучит моё имя её голосом сейчас. Таким срывающимся, переполненным самыми разными эмоциями. Мгновенно тянет услышать его в постели.
— Тише, — бездумно успокаиваю всё сильнее напрягающуюся Юлю, снова захватывая её губы своими.
Остановиться просто невозможно.
Я не то чтобы любитель поцелуев, но с ней бы так весь день провёл — валяясь в кровати, целуясь и обжимаясь. Сплошной кайф эта девчонка и губы её нереальные.
Их и сминать хочется, и засасывать, и пробовать языком, и втягивать в рот и просто касаться своими приятно. И я не ограничиваю себя ни в одном этом действии, хотя и очень чутко улавливаю Юлино состояние.
Она меня не отталкивает, но дрожит. Натянута, как струна. Будто даже боится.
Сжимает пальцы в замок, так и не опустив руки. И не долбанув меня ими, чтобы отстал.
Снова слегка покружив языком вокруг её, я вдруг понимаю — Юля не умеет целоваться. Не факт, что никогда не пробовала, но не распробовала уж точно. Я это чувствую. И вместе с этим осознанием меня вдруг накрывает запредельной нежностью, которую не представлял себе.
Целую осторожнее. Бережнее. Касаюсь мягких волос, слегка глажу…
И тут вдруг резким набатом раздаётся телефонный звонок. Оглушает. Юля мгновенно вздрагивает и отстраняется.
Облом, конечно. Но это с одной стороны. С другой, хоть что-то должно было меня остудить, пока окончательно себя не отпустил. А то Юля совсем растерянная сидит, куда на такую набрасываться? А ведь если бы не звонок, наверняка лез бы снова и снова.
Заставляю себя посмотреть на экран. Это курьер. Мне и приложение выдаёт, что он уже пришёл, и звонок сам за себя говорит.
