работают. Лев их из Таиланда привозил, когда открывал салон.
— Какое спа? — и моя поясница, будто специально, больно заныла.
— «Орхидея». В центре города.
— Я видела вывеску.
— Рекомендую. Я там каждые выходные зависаю. Больше в Печорске ничего интересного для девушки слегка за тридцать нет, — хмыкает.
Так и хочется съязвить что-то типа: «Что же твой муж не создаст развлечений специально для тебя?». Но я уже изрядно продрогла на морозе, поэтому решаю вернуться обратно в дом. Алина затягивается напоследок и бросает недокуренную сигарету в высокий сугроб. Даже не в урну, которая здесь неподалеку.
Гости уже переместились в соседний зал. Там играет легкая музыка, официанты подает закуски и напитки. Стрелка на часах приближается к десяти вечера. Губернатор пригласил всех кандидатов провести у него целые выходные. Не думаю, что останусь здесь так надолго, но сегодня переночую. Дворецкий должен был отнести мою сумку в выделенную для меня комнату.
Вениамин Петрович, завидя меня, спешит с бокалом шампанского. Теперь я смотрю на него другими глазами. Я запомнила, как Алина сказала мне, что губер организовал это сборище из-за меня. Возможно, Быстрицкая и наврала, но все же лучше иметь эту информацию в виду.
И да, уведя меня в укромный уголок, губер принимается, будто невзначай, расспрашивать о цели моего приезда. Вопросы, в общем-то, все те же, что мне уже задавали супруги Быстрицкие: почему именно Печорск, зачем мне это и так далее. Главное, что его интересует, — это кто за мной стоит.
Ей-Богу, он смешон. Неужели губер действительно думает, что я буду молвить за него словечко в Москве? Знал бы он правду — что меня направили сюда в ссылку в качестве наказания — не стелился бы так передо мной. И мне по-прежнему нужно показаться Вениамину Петровичу слабой и бесперспективной: чтобы не вздумал поддерживать мою кандидатуру публично. Иначе мой начавший подниматься с нуля рейтинг не то, что вернется на прежнее значение, а уйдет в отрицательную плоскость.
Лев больше не подходит ко мне и не пытается заговорить, хотя я чувствую на себе его пожирающий взгляд. Алина вцепилась в руку Быстрицкого, как утопающий в соломинку. В прямом смысле слова Алина держит Льва под локоть и всюду неотрывно следует за ним. Видимо, чтобы не дай Бог ни с кем не начал танцевать. Цирк какой-то. Лев изменяет Алине направо и налево, а она ревнует его ко мне.
В одиннадцать часов, попрощавшись с губернатором, я в сопровождении дворецкого направляюсь в выделенную мне комнату. Это большая спальня на втором этаже, метров двадцать пять, со всей необходимой мебелью, балконом и собственной ванной. Спальный гарнитур из Италии. Сантехника в ванной тоже итальянская. Мда, дворец, не иначе.
У меня долго не получается уснуть в холодной постели. В голову неотрывно лезет Быстрицкий. Как его обойти? Какие у него слабые места? Почему он так себя со мной ведет?
Ну, то есть, я понимаю, что понравилась ему там, на дороге. Но теперь ведь он знает, что я его конкурент на выборах. К чему это все — попытки обнять, прикоснуться? Мне было бы намного проще, если бы Быстрицкий был настроен ко мне враждебно, как и полагается конкуренту.
Но моя спина до сих пор ощущает прикосновение нежных рук Льва во время танца. В ушах звучит мягкий тембр его голоса, а нос все еще чувствует запах его парфюма…
С ума сойти, я поплыла, как школьница. Давно со мной такого не было. Непорядок.
Проворочавшись в постели пару часов, посидев в интернете и пообщавшись с женой моего младшего брата, которая скоро должна приехать, я решаю, что для того, чтобы уснуть, мне нужно выйти на прогулку. Надеваю джинсы, теплый свитер, шубу и спускаюсь на первый этаж. Все гости уже разошлись по комнатам, дом спит, прислуги тоже нет.
Сад освещается фонарями. Здесь расчищены от снега дорожки, растут деревья, которые сейчас голые, а поздней весной и летом, наверное, богато украшены зеленой листвой.
Я иду неспешным шагом куда-то вниз, накинув на голову капюшон. Холодно, но возвращаться обратно пока не хочется. На небе — ни звездочки. Лишь какая-то серая полоса виднеется на горизонте. Наверное, выбросы с завода Быстрицкого. Ухмыляюсь. Травит весь город и не краснеет.
А впрочем… Тема экологии становится все популярнее и популярнее среди населения страны. Жители Печорска не исключение. Можно же как-то замерить, сколько вредных веществ выбрасывает в атмосферу завод Быстрицкого? Потом сопоставить, например, с заболеваемостью раком в регионе…
— Не спится? — вдруг врывается в мои мысли чужой голос.
От неожиданности я вскрикиваю.
— Тише ты, тише.
И опомниться не успеваю, как оказываюсь в руках Льва.
Ирина
— Господи, я думала, я поседею от страха! — сходу набрасываюсь на Быстрицкого и спешу высвободиться из его рук.
— Почему не спишь? — игнорирует мой гневный выпад.
— Не хочу. А ты что тут делаешь?
— Вышел подышать свежим воздухом.
— Если бы он еще был свежим! Твой завод травит атмосферу.
— Поэтому я каждое лето провожу акцию по высадке тысячи деревьев.
Фыркаю. Но это правда, да, Лев проводит такую благотворительную акцию. Сажает деревья в Печорске и окрестностях.
Я перевожу дыхание и оглядываю Быстрицкого. Он в теплом пуховике, на голову накинут капюшон.
— Давно ты тут? — спрашиваю уже чуть спокойнее.
— Не очень. Ты в какое-то конкретное место шла или просто гуляешь?
— Просто гуляю.
— Хочешь, сделаем круг вокруг территории губернатора?
Я с сомнением кошусь на Льва. Ночная прогулка? С ним?
— Ну пойдем.
Лев разворачивается в сторону выхода с имения губернатора. Я следую за ним. Мы идем в гробовой тишине, прерываемой только хрустом снега под ногами. Доходим до ворот, и оказываемся за пределами дворца Вениамина Петровича.
— Большая тут территория? — задаю вопрос, чтобы прервать тягостное молчание.
— Минут пятнадцать пешком.
— Почему ты не спишь?
— Не смог уснуть. А ты?
— Тоже.
Мы снова погружаемся в молчание.
— Твоя жена проснется, а тебя нет, — слетает язвительно с языка.
— Ничего страшного.
— Как это ничего страшного? Она твоя жена!
— Ира, я думаю, ты поняла, что наш с Алиной брак — это чистая формальность.
— А по вашим совместным выходам в свет так не скажешь. Вы просто идеальная пара на всех публичных мероприятиях.
Яд из меня так и сочится. Мне хочется уколоть Быстрицкого побольнее,
