нигде не было. Я перевернула всю квартиру, заглянула в каждый угол, но мое серое плюшевое чудо так и не нашлось.
При более детальном осмотре места происшествия я обнаружила, что сетка на форточке была оторвана.
И зачем я только открыла это окно?
Свежего воздуха, называется, захотелось.
Дура!
На улице Босюсик не отзывался, и я уже была готова сорваться в истерику, когда на горизонте появился Роман.
Видимо, у меня был чересчур сумасшедший вид, потому что мужчина, заметив меня, сразу нахмурился и развернулся в мою сторону.
– Что случилось? – напряженно спросил он.
– Босс, он, он…
Я вела себя как самая настоящая кисейная барышня, но я не могла собраться и взять себя в руки. Ведь мой британец совсем-совсем домашний. Он у меня диванно-подушечный кот: куда положили, там и спит. Вот как он на улице? Кругом лес, дикие животные…
– А вдруг его медведь съест? – последнюю пришедшую в голову мысль я произнесла вслух, буквально взвизгнув.
– Кого? Настя, возьми себя в руки и ответь уже наконец, что случилось?
– Мой кот! – Я взмахнула руками и обессиленно опустилась на землю, в высокую траву, достающую мне практически до колен.
– И что? – удивился этот бесчувственный чурбан.
– Как и что? Ты понимаешь, мой кот пропал, сбежал в окно, потому что на вашей заставе все разваливается. Потому что дурацкая сетка на доисторическом деревянном окне не прибита! – Я уже вовсю кричала на Калинина, как будто это он виноват во всех моих бедах. – Здесь невозможно жить! Даже кот сбежал! И теперь его съедят медведи! Понимаешь? А ты спрашиваешь: «И что?»
Роман молча опустился рядом и взял меня за руку, крепко её сжал и начал поглаживать большим пальцем, все еще продолжая молчать.
И тогда меня прорвало, я сама не заметила, как по щекам потекли слезы. Лишь хлюпнув носом и тут же очутившись в объятиях Калинина, я поняла, что все же заплакала.
– Тише-тише, – шептал мужчина успокаивающе, – найдется твой кот, обещаю. – Мужчина притянул мою голову к себе на грудь и поглаживал по спутанным волосам. – Сам придет. Если не придет, то мы каждый куст перероем, но найдем его. Слышишь? Только не плачь. Здесь у многих коты гуляют, словно дикие, вон далеко ходить не надо. У Вики кошка вообще дома не появляется, они даже в отпуск когда уехали, свою гуляющую Маруську здесь оставили.
– Мой кот не гулящий, – автоматом огрызнулась я, а потом оторвала голову от его вкусно пахнущей груди и заглянула Роману в глаза. – У Вики правда есть кошка? И её не съели медведи, когда она осталась здесь одна?
– Правда, принцесса. – Калинин взял мое лицо в ладони и провел пальцами по щекам – видимо, он стирал слезы, которыми я уже успела все здесь залить. – Успокоилась? – хрипло спросил капитан.
Я лишь пожала плечами. Наверное, мне и правда стало легче. Я получила такое необходимое тепло оттуда, откуда совсем не ожидала. А пристальный взгляд заставлял вообще забыть обо всем.
Как Калинину удается быть таким разным? В эту минуту напротив меня сидел серьезный, хмурый мужчина, обдумывающий что-то настолько важное, что между бровями у него образовалась складочка, а некогда пухлые губы сейчас казались тонкими розовыми линиями.
– Не смотри так, – прошептал Калинин, – иначе я не сдержусь. А нам нужно еще Босса твоего искать.
– П-прости, – также тихо ответила, прикрывая глаза.
Я с трудом представляла, за что извинялась, скорее всего, я слишком засмотрелась на его губы. А он мужчина. Одинокий. Неизвестно сколько уже сидящий в лесу. Мне и правда нужно быть с ним аккуратнее.
Ощутила, как он опять прошелся подушечками своих больших пальцев по моим щекам, а затем отпустил мое лицо и щелкнул по носу. Я скорее поняла, чем почувствовала, как он отодвинулся подальше. Потому что его мощная энергетика продолжала окутывать меня, беря в кокон. Я по-прежнему чувствовала защиту и тепло. А еще я заразилась его уверенностью.
Босюсик обязательно найдется. Ведь не может быть иначе.
Только вот спустя час результаты были прежними, то есть никакими. Через два такими же, и через три тоже.
Роман, как и обещал, облазил каждый куст на заставе и заглянул в каждую дырку. Мы даже в шумящую темную дизельную ходили, куда Босс и под угрозой жизни, спасаясь от медведей, не сунулся бы. Мой кот боялся громких звуков, а в дизельной гремело так, что, заткни я уши, это бы ничуть не помогло избавиться от шума, долбящего по мозгам.
Затем Калинин пошел к системе, и я поплелась следом.
– Настя, иди отдохни. Я помню, как выглядел твой кот, и даже имя запомнил.
– Он может не прийти на твой зов, – насупилась я и запнулась об какую-то деревяшку, которую было невозможно разглядеть в высокой траве.
Капитан повернулся на мой писк, но поймать меня не успел.
– Я предупреждал, чтобы ты шла домой, – недовольно произнес он, скрестив руки на груди, а я заметила черное пятно на его рукаве.
– Когда ты успел заглянуть в кочегарку? Я же все время за тобой по пятам ходила.
– Вот где тебе точно не место, так это в кочегарке. Давай руку.
Он протянул свою ладонь, а я, почувствовав тепло его гладкой кожи и твердость выпирающих костяшек, не думая потянула Романа на себя. Наверное, сыграл эффект неожиданности, но Калинин в считаные секунды упал рядом.
– За что? – удивился он. – Я тебе помогаю, а ты…
Я, нахмурившись, провела пальцами по черному пятну на его кителе, еще одному… на груди.
– Ты сильно испачкался, а я не могу даже предложить постирать твои вещи, – проговорила я задумчиво, – конечно, если накипятить воду…
Роман сжал мою руку, которой я все еще поглаживала жесткую ткань его формы. А потом поднес её к своим губам, и все это смотря на меня своими бездонными лукавыми голубыми глазами.
– Если ты начнешь стирать мою одежду вот этими самыми…
Он поцеловал подушечку указательного пальца.
– Нежными.
Среднего.
– Мягкими.
Безымянного.
– Ручками… Я на тебе женюсь, принцесса. – А затем просто уткнулся носом в мою ладонь, шумно вдыхая воздух.
Я была настолько дезориентирована, что не знала, что ему ответить на все это и как себя вести. От радости сердце бухало в груди как сумасшедшее. Да, глупая часть меня действительно воспарила в небеса, поняв, что эта сумасшедшая тяга взаимна.
Но, несмотря на покалывания в кончиках пальцев при каждом его поцелуе и онемевшие стопы, потому что я сжала их настолько, что кроссовки, казалось, вот-вот затрещат по швам, я все еще понимала, что это ненормально, неправильно и нехорошо.
Мы
