ты вообще знаешь, куда меня отправил папа? Здесь есть медведи! Причем рядом с нами! И я не могла перегреться потому, что здесь не лето, а чёрт знает что. А еще здесь нет горячей воды и еды! И нет, мамочка, я не хочу обратно. Спасибо большое тебе за поддержку. Я передам Босику от тебя привет, если он все же…
– Молчать! – оборвала поток моего возмущения родительница, и я очень пожалела, что так спешила к ней на разговор. – Толя прав, мы что-то упустили в твоем воспитании. Я, правда, не понимаю когда, ведь ты всегда была такой послушной, хорошей и правильной девочкой. И угораздило же тебя связаться с внуком Слесаренко. Я думала, отец угодит из-за тебя в больницу.
– Ах, из-за меня? – Я до крови прикусила губу, лишь бы опять не расплакаться, лишь бы она не услышала и не начала отчитывать еще и за это. – То есть я не имею права на личную жизнь и личное счастье?
– Какая личная жизнь? Дослужись хотя бы до майора, а потом поговорим о твоей личной жизни. Значит, так: извиняйся перед отцом, пообещай ему, что никаких свадеб в ближайшие семь-восемь лет ты не планируешь и…
– А если планирую? – на этот раз перебила её я.
– Как? Т-ты что? Ты что, уже с кем-то познакомилась? – Судя по голосу, мама была шокирована, сделав свои странные выводы.
– Ну коне-е-ечно, познакомилась, не буду же я здесь сычом сидеть.
– Настя, не дай бог! Не дай бог ты уйдешь в декрет. Отец убьет и тебя, и меня, и брата!
– Да при чем здесь декрет? – закричала я, наверное, на весь Дос. – Мама, вы, вообще, из какого времени, а? Вы из-за этого меня сюда заслали? Чтобы я вас дедушкой с бабушкой не сделала? В этом была причина?
– Настя…
– Да что Настя? Вам пора уже, вообще-то. Ты не забыла, что тебе в прошлом году пятьдесят три было, не находишь, что пора уже?
– Настя, не смей!
– Да за кого ты меня вообще принимаешь? Я что, по-твоему, должна под каждого мужика ложиться, пока не забеременею, и пофиг, что знать не знаю никого? Что за чушь ты говоришь?
– Милая, успокойся, я уже поняла, что про свадьбу ты просто так сказала.
– А если бы нет?
– Доченька, родная, это не телефонный разговор. Извинись перед отцом и пообещай ему быть благоразумной.
– А вот не буду, мама. Не буду! Ни извиняться, ни благоразумной быть. Не буду, и всё. Лишь за Слесаренко вам спасибо скажу. Это было бы ошибкой, вы правы. Но не лезьте больше в мою жизнь.
– Настя!
– Мама, не звоните мне больше.
– Да как ты?!
– Вот так, я устала… от ваших правил и порядков. И Босса я вам не прощу.
– Настя! – Судя по визгу, доносившемуся из динамиков, я порядком вывела из себя свою мать… но почему-то совсем не сожалела. Первый раз в жизни я испытала глубокое моральное удовлетворение от ссоры с родителями.
– Не мешайте мне жить, мамочка. И кстати, брата я рада буду услышать, так ему и передай.
– Хорошо, будет по-твоему, Анастасия, – абсолютно спокойно выдала она, быстро же к ней вернулось самообладание. Железная леди. – Я так же, как и отец, больше палец о палец не ударю, пока ты сама об этом не попросишь. Но не дай бог ты посмеешь…
– Что? Забеременеть? – хохотнула я. – Я решу сама, мама. До свидания.
И я положила трубку на телефонный аппарат.
Боже.
Я скинула вызов с мамой.
Я сделала это, оставив последнее слово за собой.
А разговор-то помог. Мне больше не хотелось плакать. Мне хотелось убивать. Правда, единственной желанной мишенью был Слесаренко, но он далеко… Пока далеко. Пусть обживётся на новой должности, расслабится, и я обязательно найду способ ему отомстить.
А до этого… До этого устрою свою жизнь так, как хочу этого я, а не мои родители…
Да, именно так я и поступлю.
Найду Босса и женю на себе Калинина.
Да, именно так.
Главное – не забеременеть при этом… А то условия для проживания здесь, мягко говоря, экстремальные.
Я поднялась с дивана, вдохнула полной грудью, и мне даже дышать стало легче. Захлопнула дверь капитанской трешки и вышла на улицу, как была, в тапочках. На улице дышалось еще легче. Хорошо. Надеюсь, дело было в переоценке ценностей, а не в пагубном влиянии радиации на мой организм.
– Ты собралась в декрет? – усмехнулась стоящая у подъезда Вика.
– Нет, Вика. Просто у моих родителей идея фикс, оказывается, чтобы я дослужилась минимум до майора и только потом устраивала личную жизнь. И не дай бог при этом забеременею.
Рыженькая модель звонко рассмеялась.
– Слушай, а сюда тебя сослали поэтому? Прости, но я логику не вижу… Отправлять дочку туда, где дефицит женского пола, – это как-то странно…
– Это глупо, Вик, я это понимаю, ты это понимаешь. Но моим родителям это, видимо, невдомек.
– Ну-у-у, или они думают, что фамилия твоего отца отпугнет от тебя всех мужчин, – пожала Виктория плечами, о чем-то задумавшись.
– Ага, только все забыли еще и о карьеристах, которые желают через меня подобраться к моему папочке.
– Что, и такое уже было?
– Ой, все, Вика, не хочу. Правда, – отмахнулась я от нее.
Мне надоело думать о родителях. Надоело ждать их одобрения.
– Нет, а что? Молодцы у тебя предки. Прям школу выживания тебе устроили. Программа минимум: “Выжить в тайге”. Программа максимум: “Выжить в тайге и не забеременеть”. Отличный план! – бодро улыбнулась Куркова, из последних сил сдерживая смех. – Как тебе?
– Не поверишь, Вика, но буквально пару минут назад я обзавелась похожим планом. – То ли все девочки мыслят одинаково, то ли это только мы с этой высоченной красоткой мыслим так, будто побывали в головах друг у друга.
– Поделишься?
– Не-а.
– Жадина.
– Есть такое дело.
– Редиска.
– М-м-м… возможно.
– Тогда зачем было дразнить? – сморщила Вика свой кукольный носик. – Знаешь, какая я любопытная? – Я кивнула в ответ, догадываясь, что любопытна Куркова настолько же, насколько и болтлива. И она продолжила: – Во-о-от. А ты заставляешь меня мучиться. Лучше бы молчала.
– Найти кота у меня план.
– Я слышала. Моей Маруськи… это кошка наша, тоже нет с самого утра. Она вчера прибежала, нас встретила – и все… Будто не было. Может, они вместе гуляют?
– Кто?
Как же быстро Вика разговаривала. Мой мозг не успевал переварить поступающую информацию.
– Коты наши! Настя, не тупи.
– Ты слишком быстро разговариваешь, – грубовато ответила я, и девушка улыбнулась еще шире.
– А ты, я смотрю, привыкла уже ко мне,
