— Да это вышло почти случайно…
— То есть?
— Понимаешь, один человек, мой научный руководитель, который много для меня сделал на первых порах, очень меня поддерживал, так вот он, видя, что я впадаю в депрессию, посоветовал мне полностью отрешиться от прошлого, тогда ведь казалось, что к нему никогда возврата не будет… Так вот он…
Он предложил мне… его приятель тогда собирался в Москву, он был журналистом и…
— Это он позвонил мне с тем сообщением?
— Да, мне в тот момент показалось, что это выход, я зачеркну прошлое, вернее, не так, я вычеркну себя из твоей жизни, пустота быстро заполнится… Я подумал: она будет ждать, надеяться, годы уйдут, а так… ей станет легче, погорюет и забудет, а я начну совсем новую жизнь, даже имя сменю.
— Да? И как же тебя зовут?
— Вэл Мартин.
— Шикарно звучит, не то что Владислав Мартыненко.
Он грустно усмехнулся:
— Наверное, это было глупо, но тем не менее, согласившись стать живым трупом, я как-то встряхнулся, вышел из депрессии и буквально попер.
— Попер? Куда попер?
— Вверх. Я многого добился, у меня большое имя в моей области.
— Но это не твое имя!
— Мое, давным-давно мое! Дело ведь не в том, как я называюсь, а в том, что я собой представляю! Я состоялся, Ника, это главное! Конечно, я не мог даже вообразить, что через несколько лет этот советский мастодонт сдохнет, но я все равно бы уехал, у вас ведь наука развалилась…
— Это я понимаю и не осуждаю тебя, ты не думай, просто я хотела понять… Теперь поняла. Ты пошутил… У тебя случайно нет жвачки?
— Жвачки? — удивился он. — Есть. Вот возьми.
— Какой-то противный вкус во рту, наверное, от устриц… Спасибо.
— Ты, вероятно, хочешь спросить, почему же я потом не объявился, когда у вас все изменилось?
— Да нет, тут как раз все ясно… Отрезанный ломоть…
— Я думал тогда об этом, но все было так зыбко по началу, казалось, дали вам глоток свободы, а потом еще хуже закрутят гайки… Да и вообще, у меня в те годы столько всего было… Я не хотел глубоко вникать, многие у нас ловили каждое слово из Союза, а я не хотел…
— Несмотря на акцент, ты все же хорошо говоришь по-русски, а то я с некоторыми эмигрантами общалась — тихий ужас! «У меня дом с тремя бедрумами! В пище не должно быть много карбонгидрэйта»…
— Что поделать, эмигрантская болезнь. Но к черту все это! Главное, что мы с тобой сидим тут в пробке посреди Европы…
— И у обоих от этого едет крыша, — засмеялась она.
— Какая крыша? Теперь так говорят?
— О да, очень популярное выражение, тем более что и на самом деле почти у всей страны крыша съехала во многих смыслах.
— Значит, ты на меня не сердишься?
— Я уж сказала, что нет.
— Я имел в виду не мое бегство.
— А что? — Она лукаво на него посмотрела.
Его бросило в жар.
— А ты знаешь, я ведь тебя похитил.
— Да? Этот «Фольксваген» поуютнее, чем лодочка на Днестре.
Черт, сколько же общих воспоминаний…
— Пожалуй, — улыбнулся он. — Я тебя везу не в Бонн, а в Амстердам. Только не кричи, ладно?
Неожиданно она расхохоталась:
— Я почему-то так и думала… Черт с тобой, только надо позвонить Алле. Она будет волноваться.
Фантастическая женщина! Он протянул ей телефон.
— Белла Львовна, это Ника! Пожалуйста, позовите Аллу! Ее нет? Тогда передайте ей, что мы решили съездить еще в Амстердам, да-да, в Амстердам. Я завтра Аллочке позвоню. Спасибо. Все в полном порядке!
Он был озадачен. Она согласилась ехать в Амстердам! И похоже, на все остальное тоже согласна. А впрочем, лучше не спешить… А то мало ли… Не надо ее вспугивать.
— Влад, но мы остановимся в разных номерах! — тут же напомнила она.
— Естественно.
— Похищение… Похищение Европы, нет, похищение в Европе, — задумчиво проговорила она.
О господи! Странно, раньше, в той, прошлой, жизни у них не было такого, чтобы они читали мысли друг друга, или он не замечал, считал, что это в порядке вещей? Наверное, просто не придавал значения… а если это и тогда было, как могло сохраниться после стольких лет?
Но тут пробка мало-помалу начала рассасываться.
Больше часа они ехали молча, за окнами почти совсем стемнело. Ему было хорошо и спокойно, рядом сидело родное существо, родное до комка в горле. Наверное, пока лучше оставить все как есть, не надо стремиться сегодня же уложить ее в постель, думаю, это произойдет само собой. Она дозреет, и тогда все будет прекрасно… Он затормозил.
— Что случилось?
— Хочу заказать номера. — Он вытащил мобильник и быстро выяснил телефон уютной маленькой гостиницы в пригороде Амстердама, где останавливался несколько лет назад. Там ему ответили, что на одну ночь у них есть два номера.
— Ну что?
— Все в порядке. Уверен, тебе понравится эта гостиница, она, правда, за городом, но я подумал, что лучше уж ехать сразу туда, чем мотаться в поисках номеров, правда?
— Правда. Тем более что я устала.
— Я тоже притомился, должен тебе сказать. Ты все-таки спала.
— Еще как дрыхла!
— Что это ты вдруг развеселилась?
— А что, по-твоему, мне делать, если ты меня похитил? Заламывать руки? Завывать, как бездарная. актриса? Ты все время ждешь от меня каких-то трагедий, Влад. Но трагедия не мой жанр! Видимо, в глубине души ты чувствуешь свою вину, да? Брось, Владик, все отлично! Жизнь прекрасна и удивительна!
На мгновение в этой оптимистической речи ему почудился какой-то надрыв, но, посмотрев на ее безмятежно-прелестное лицо, он успокоился. И все-таки с ней как на качелях — вверх-вниз, вверх-вниз!
Но зато уж точно не соскучишься!
— Влад, только давай сначала заедем в какой-нибудь магазин.
— Ах да, трусики!
Когда он подъехал к магазину на бензоколонке, она сказала:
— Я пойду одна, не ходи со мной, я не люблю…
— Стесняешься при мне трусики покупать? — засмеялся он.
— Просто не хочу!
— Но и мне надо кое-что купить, а впрочем, ладно! — Он устало махнул рукой. Пусть делает что хочет.
Она вернулась с довольно внушительным пакетом.
— Что ты там накупила?
— Разные мелочи.
* * *
В уютной загородной гостинице им отвели два номера рядом на третьем этаже.
— Какая прелесть! — воскликнула Ника, войдя в свой номер. Она сразу скинула туфли и плюхнулась в кресло. — Ой, мамочки, как я устала, ужас просто!
— А ужинать?
— Владик, я не хочу!
— Как это — не хочешь? Что ж мне, одному ужинать? Ника, это свинство.
— Влад, ну куда я пойду в таком виде? Я вся пыльная!
— Ты самая красивая девушка в Голландии, нет, даже в Бенилюксе, а чуть-чуть пыли мне лично не помешает. Или ты рассчитываешь сразить всех мужчин в округе? Так их тут нет!
