– Я не верю тебе.
– Ну, Карл, какая тебе разница? Я не вхожу в совет, мое имя никак не связано с советом нашего фонда… И, наконец, мы начнем обдумывать твое участие в инвестиционной компании?
– Я не говорил, что буду участвовать в этом.
– Но чего же ты дожидаешься? Где еще ты можешь наварить сразу тринадцать миллионов, никого не зная?
Она встала со стула и пошла к двери.
– Я еду домой. Если надумаешь, то позвони…
– Постой! Черт возьми, Сибилла, я же не говорил…
Он вскочил и принялся вышагивать по комнате так же, как раньше ходила Сибилла.
– Когда тебе нужны будут деньги?
– В начале декабря. Ровно через два месяца. Вероятно, тебе придется приложить все силы, чтобы достать деньги за это время. Три месяца – крайний срок. Монт уже ведет переговоры с владельцами земли. Если что, он сумеет отсрочить торги, но я сама не хочу дожидаться следующего года.
– Три месяца… Я мог бы взяться за это…
Он прошелся еще немного, затем взглянул на нее из другого конца комнаты.
– Почему ты решилась на это? Из-за меня?
– Ах, Карл, по многим причинам! Я люблю тебя, и ты это знаешь. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вытащить тебя из этого…
– И?…
– Это хорошая партия. Ты получаешь быстрый доход в тридцать миллионов, и мы всегда можем пристроить остальные четыре.
Он пристально смотрел на нее:
– И?…
Поколебавшись, она вздохнула.
– И ты не смог бы оставить Валери в нужде. Если она получит назад свои деньги, то сумеет сама о себе позаботиться. У нее нет с этим проблем. Ну а ты мог бы с чистой совестью остаться со мной.
– Остаться с тобой?! С чистой совестью?!
– А что тут такого?
Она старалась говорить спокойно, хотя внутри ее распирало торжество. «Сибилла Стерлинг». «Миссис Карл Стерлинг». «Сибилла Стерлинг из поместья Стерлингов»…
– Неплохая деловая сделка, – сказала она, и голос ее зазвенел от прорвавшейся страсти. – Твой промах будет скрыт без следа, Лили и Грейсвилль принесут отличный доход, а мы с тобой будем вместе. Ах, Карл, ну что может быть лучше? Быть вместе после долгих месяцев ожидания! Неповторимых месяцев! – быстро добавила она. – Самых лучших месяцев моей жизни, когда я узнала, что могу действительно любить и быть любимой, и не бояться. Когда ты помог мне распрямиться! Когда ты вернул меня к жизни!
Она помолчала, чтобы он мог осознать значение ее слов.
– Я знаю, мне не следует жадничать, знаю, что надо довольствоваться и той радостью, которая выпадает мне. Но, Карл, ведь речь идет о том, чтобы мы были вместе. Мы так много говорили об этом… и ждали… так долго…
Он молчал. Ее голос сладким жалом впивался в его мысли. Да, они говорили об этом. Он мечтал об этом, он воображал себе это и тогда, когда росли и падали акции, и ему некогда было анализировать их курс, когда он ехал верхом на лошади, объезжая свое поместье. Он думал о ней, когда ел, когда одевался и раздевался, когда спал с Валери…
– Карл, – начала она очень нежно, – позволь мне доставить тебе радость, как доставил ее мне ты… новая жизнь… – ее голос обволакивал Карла, как будто ее ноги обвивались вокруг его бедер. Все остальное ушло куда-то далеко, и он взглянул на нее так, словно они только что встретились в их домике после нескольких дней разлуки.
– Господи, Сибилла, уже неделя прошла, – он пересек комнату и подхватил ее на руки. – Боже мой, я не могу потерять тебя, – приглушенно проговорил он.
На Рождество, когда праздники и приемы сменяли друг друга сплошной чередой, Карл и Валери едва успевали обмениваться словом. Карл был подавлен и взвинчен, плохо спал, ел от случая к случаю, убеждая сам себя, что в их бешеном распорядке жизни Валери никогда не сможет что-либо заметить.
Но Валери заметила, не однажды наталкиваясь на его глухое раздражение и дурное настроение. Однако она была слишком занята делами по поместью Стерлингов и разъездами по его окрестностям, чтобы проверить свои предположения.
Она была уверена, что у него завелась интрижка – несколько раз он ненароком обмолвился о своих поездках в Манхэттэн, да были и другие признаки, – но она не знала, кто его любовница, и не собиралась разузнавать. У них было о чем поговорить и помимо этого. Если, конечно, они найдут время для беседы, думала она. В эти дни они успевали только осведомляться друг у друга, когда начинается следующий прием.
В своих мыслях Карл считал ее уже потерянной для себя и впадал в панику. Если бы она рассердилась на него за что-нибудь, то могла бы вышвырнуть его прочь или потребовать развода, но тогда бы раскрылось положение их финансовых дел. Даже если бы она не захотела развода, но почувствовала наступивший конец их близости, она потребовала бы раздела имущества и возврата ее денег. Страх угнетал его.
Дни летели, и их с Валери относило все дальше и дальше друг от друга.
Потом приехала погостить мать Валери, и ему казалось, что они что-то подозревают и следят за ним. Вот посадят его как-нибудь перед собой и потребуют отчета в своих финансах. Он холодел от ужаса, представляя этот разговор.
Безумие его нарастало. И когда в один из рождественских дней Валери сказала, что неплохо бы уехать вдвоем ненадолго, он никак не мог взять в толк, о чем она говорит.
– Ты не хочешь проводить здесь каникулы? Но почему? Что тебе здесь не нравится?
– Здесь все было бы прекрасно, если бы мы были одни. Надоело бороться с толпами, я хочу побыть с тобой наедине, Карл. Мне кажется, нам неплохо было бы отдохнуть от поместья и от его обитателей.
– Но мы не можем уехать! Не можем же мы всем сказать…
– Знаю, сейчас нам не вырваться. Но мне хочется отправиться куда-нибудь после новогодних праздников и только с тобой вдвоем.
Он с минуту раздумывал.
– Хорошо. Я попытаюсь вырваться, если не в начале, то в середине января…
– Нет! – твердо возразила она. – Мне это не нравится. Я ждать не намерена. Нам нужно развеяться, Карл, и ты знаешь это не хуже меня.
Он пожал плечами. Уехать он никак не мог. Нужно было присматривать за Сибиллой, нужно было быть в курсе, как идут дела с закладами.
– Поедем в Нью-Йорк, если хочешь. Мне нужно немного поработать в офисе, ну а в остальное время будем ужинать в ресторанах, ходить в театры со Стивенсонами или Грэмсонами и…
– Карл, я же сказала тебе: нам надо побыть одним. Уж лучше мы никуда не поедем, если ты всюду собираешься обрастать компаниями. Или между нами существуют отношения, которые стоит обсудить, или нет. Я не собираюсь ждать, чем это все закончится.
Именно этих слов он боялся больше всего.
– Господи Боже, конечно же, я сделаю все, что ты хочешь, дорогая, только не дави на меня.
