С этого момента я практически живу в машине. Питаюсь едой из Макдоналдса, закидываюсь энергетиками. Дежурю на дороге, поджидая автомобиль Захара. Записываю время в которое он обычно выезжает из дома, когда возвращается, количество машин сопровождения. У меня есть только один шанс. Единственная возможность осуществить задуманное, поэтому я должен быть готов и не облажаться в ответственный момент. Каждый день приезжаю на новой тачке – меня не должны заметить.
В итоге игры в детектива не приносят пользы, ведь в конце концов я действую совершенно спонтанно, просто в какой-то момент резко даю по газам, не имея больше никакой возможности всего лишь наблюдать со стороны.
Я нахожусь в состоянии аффекта, не отдаю отчёт своим действиям. Просто как бык несусь на красную тряпку. Бездумно, но с одной единственной целью – расхуячить машину Захара и его вместе с ней.
Набираю скорость. Дышу в зад сопровождающей врага машине, в ожидании освобождения встречной полосы. Ноздри раздуваю, выпуская из них горячий воздух. Руль держу так крепко, что пальцы сводит. Если прямо сейчас у меня не появится возможность покинуть полосу, я на таран возьму эти чертовы тачки! Мне неподвластно это чувство. Желание поскорее завершить начатое доставляет физическую боль.
В тот самый момент, когда последняя ниточка каната терпения с треском рвётся, я замечаю образовавшееся на встречке «окно». Резко дергаю руль влево и обхожу машину, которой только что чуть не расхерачил всю жопу. Я на отцовском здоровенном внедорожнике, поэтому совершенно точно превратил бы всмятку всю заднюю часть этой прекрасной блестящей машины.
Поравнявшись с автомобилем Захара, снова выкручиваю руль резким движением, но на этот раз вправо. Удар получается достаточно сильным, но водителю удаётся стабилизировать машину и не дать ей съехать с дороги.
Факт неудачи злит меня, распаляя и без того горячую кровь до температуры кипения. Я рычу. Как зверь рычу в полную силу, кричу, полностью отключаюсь от мира и вижу лишь ее, дорогую чёрную иномарку все ещё наравне со мной несущуюся по дороге.
Позади слышатся гулкие удары от пуль, выпущенных по мою душу. Но пуленепробиваемое стекло отцовской тачки с легкостью защищает меня от этого недоразумения.
По встречке, кажется, уже мчатся машины, и одной из них просто чудом удаётся обойти меня. Снова рывком дергаю руль вправо. В этот раз делаю все резче и бортую вражеский автомобиль сильнее, чем впервые. От удара машину Захара сносит в кювет, где она несколько раз переворачивается и, в завершении своего полета, врезается в дерево.
Практически одновременно, вторая машина пытается нейтрализовать меня, но батин внедорожник слишком массивный для этой малышки. Тем не менее приспешникам Захара удаётся задеть меня, в результате чего, я ненадолго теряю управление, и машину разворачивает на скорости.
Я не боюсь. Адреналин внутри меня буквально бьет ключом, херачит без остановки, выделяясь в небывалых объемах. Сейчас я – сгусток энергии, не имеющий сомнений и слабостей, способный лишь двигаться вперёд. Я не успеваю ничего понять прежде, чем происходит удар, совершенно неожиданный для меня, а я одновременно с ним впечатываюсь головой во что-то сбоку.
Отключаюсь. Скорее всего на пару секунд. В ушах нарастает противный гул. Медленно верчу головой, соображая, что произошло. Потираю ушибленное место, на пальцах остаётся кровь. Растираю красную субстанцию по ладони и в последний раз моргаю, окончательно приходя в себя.
Происходящее доходит до меня как сквозь вату, но оставаться тут я не могу. Переключаю заднюю передачу, и машина нехотя разрывает тесные объятья со столбом. Я облегченно выдыхаю, радуясь возможности покинуть место происшествия.
На дисплее мигают какие-то неисправности, но я пока не могу сообразить, что именно вышло из строя. Самое главное – машина «на ходу», по крайней мере пока.
Добираюсь до особняка на автопилоте, весь путь испытывая собственную судьбу, ведь я совсем не в том состоянии, в котором можно управлять автомобилем в принципе, а машиной с неисправностями тем более. Значит, я ещё для чего-то нужен в этой жизни, раз судьба дарует мне своеобразный счастливый билет.
***
У дома полно машин. Они припаркованы и за забором и на территории у коттеджа. Я уже догадываюсь, что все это может значить. Необходимо собраться. Взять себя в руки. Подхожу к небольшому декоративному фонтанчику и умываюсь холодной водой. Хочу хоть немного освежиться, привести себя в чувства, ведь двумя минутами ранее, я чуть все органы наружу не выплюнул, пока блевал от внезапно накатившего чувства невероятно сильной тошноты. Там же пытаюсь отмыть окровавленную руку, но вскоре бросаю эту затею, вытирая ладонь о джинсы.
В доме много народу. Все галдят, но быстро затихают, завидев малолетнего отпрыска главаря. Мужчины провожают меня удивленными взглядами. Я же молча пробираюсь сквозь них в середину, туда, где стоит Вася и ещё двое приближенных к отцу людей.
– Все это время я думал, – первым нарушаю тишину, хотя до конца так и не собрался с мыслями, – что бы отец сделал на моем месте? Как бы поступил? Сидел бы сложа руки или отомстил за мою смерть? Совершенно точно я знаю лишь одно – он бы не оставил все так, как есть, не испугался бы, поджав хвост. И я не стану. Да, возможно, я поступил легкомысленно и даже в корне неверно... Но у меня нет его опыта и его знаний... Пока нет.
– Что ты сделал, Глеб? – сквозь зубы шипит Пуля, стоящий чуть позади меня.
– Я сделал то, на что ни у кого из вас не хватило ебучей смелости! Война?! Не смешите меня! Вам похуй на войну! Вы сами бы с удовольствием положили конкурентов на лопатки и засунули стволы им в глотки. Но вы боитесь. Сами боитесь сдохнуть, поэтому и зарыли головы в песок, как страусы, прикрываясь бурной деятельностью.
– Глеб, ты перегибаешь, – останавливает меня один из отцовских братков.
– Тебе в больницу надо, – тут же вставляет Вася.
– А, знаете, о чем ещё я думал? – полностью игнорирую всех желающих навязать мне своё мнение. – Как это вообще могло случиться? Как? Наш особняк – крепость, место, которое охраняется не хуже кабинета президента, а тут вдруг чистая мокруха, да ещё и средь бела дня. А, главное, система слежения очень кстати наебнулась, перестала работать именно в тот момент, когда все случилось.
– На что ты намекаешь?! – выступает в мою сторону давний друг отца, Сергей.
Он то мне и нужен. Достаю ствол и направляю в сторону мужчины. Обстановка накаляется, чувствуется, что каждый также готов схватиться за волыну, если возникнет такая необходимость. Я знаю, чем может обернуться угроза оружием в доме, под завязку набитом вооруженными людьми, и рискую единственным, что у меня осталось – собственной жизнью. Да и зачем она мне? Сейчас у меня лишь два пути: либо братки признают во мне лидера, либо сдохну. Но мне не нужна жизнь без возможности продолжить дело отца, руководить его людьми и активами. Так что – пан или пропал. И я приму любой из вариантов.
– Я прямо говорю, Сергей Маратович. Намеками тут и не пахнет. А теперь, я даже знаю кто именно испортил систему видеонаблюдения, так кстати отказавшуюся показать нам момент расправы. Не только у вас есть полезные знакомства.
– Закрой пасть, щенок! – злится отцовский друг, почуял, что колбаса пригорает. – Подрасти сначала, а уж потом начинай рот разевать! Слишком громко тявкаешь в разговорах со взрослыми дядями.
Я снимаю пистолет с предохранителя, подтверждая серьезность своих намерений. Пуля делает в мою сторону торопливый предупреждающий шаг, но я оказываюсь быстрее:
– Стой на месте! – рявкаю на него озлобленно. Меньше всего мне сейчас нужна забота, именно в тот момент, когда я хочу доказать, в том числе самому себе, что у меня есть яйца, и я стою чего-то большего, чем имею на данный момент. Вася почему-то слушается, отступая.
– Интересно, а что вы сказали отцу прежде, чем выстрелить? Может, расскажете?
