погнали!
– Ты представляешь, что я почувствовала, когда узнала, что ты сбежал от Хиллзов? Я могу узнать, почему ты это сделал? – спросила она.
Я не обращал на нее никакого внимания и сосредоточился на сигарете. Последняя же не возымела на меня никакого эффекта. Прямо сейчас во мне бурлила такая ярость, что я не смог бы выдавить из себя ни единого слова, и Солис, казалось, поняла это, поскольку она только вздохнула, потерла лицо руками и холодно сказала:
– Я тебя отвезу обратно.
Рядом с нами Таня все еще обрабатывает Бена:
– Это были парни из Бронкса, Бен! В какой очередной гениальный план ты вляпался? Тиг, ты уверен, что с тобой все в порядке? – вдруг спрашивает она меня.
Она протягивает ко мне руку, но я посылаю ее. Не нужна мне ее жалость.
Солис поморщилась и сложила руки на своем круглом животе.
– Натали, присядь, – предлагает ей Таня.
– Спасибо, но нам надо идти. Тигу пора возвращаться, – отвечает та.
Таня хмурится, но ничего больше не говорит.
Бенито, который до этого был вне поля моего зрения, вдруг объявился, прижимая салфетку к своему носу.
– Ну, черт, братан, у тебя и удар, как боинг проехался. Вовсе было не обязательно, – говорит он.
Я затянулся еще раз, и вкус дыма заполнил меня изнутри. Блин, фильтр уже докуриваю. Бросил свой окурок в переполненную пепельницу на маленьком столике и вышел через дверь.
Нет никакого желания возвращаться к Хиллзам. И потом мне так нравится то, что я сейчас делаю. На лестничной площадке ко мне присоединилась Солис, и мы вместе начали спускаться вниз. Здесь всюду царил полумрак, лампочки в таких домах не горят уже лет пятнадцать. Думаю, где-нибудь в желудке Моби Дика и то было бы светлее.
– Подожди меня, Тиг, у меня болит живот. Я пробегала за тобой всю ночь, – просит она меня с упреком в голосе.
Я не обращаю на нее внимания и спускаюсь дальше. Из подъезда выбегаю как кошка из воды. Мне нужно подышать воздухом или впечатать кулак в стену, но Солис начнет чересчур меня опекать, если я слишком откроюсь перед ней. А вот и она, стоит теперь рядом со мной на тротуаре. Осознание того, что теперь мы только вдвоем, позволило мне дышать чуточку свободнее.
– Ты поведешь, ладно? – спрашивает она.
Вести машину? В первый раз в жизни она позволила мне приблизиться к рулю своей тачки. Еще и посреди ночи…
– Не смотри так на меня, ты окончательно вымотал меня своими выходками, – жалуется она.
Когда мы подошли к ее консервной банке, она протянула мне ключи, не дожидаясь ответа. Мы молча сели в машину и в течение первых десяти минут никто из нас не осмеливался нарушить тишину.
Я искоса поглядываю на нее. Что, неужто никакой морали? Она даже не будет иметь мне мозги на тему того, что это моя жизнь и чем я рискую? Подозрительно как-то. Это было настолько подозрительно, что я даже открыл рот:
– Какая-то ты странная, – бормочу я.
– Сейчас… – она смотрит на часы. – Сейчас двадцать шесть минут третьего ночи, а я на седьмом месяце беременности, Тиг. Два часа ищу тебя повсюду в этих кварталах среди всяких торчков. Не похоже на идеальный вечер для женщины на седьмом месяце, да? Когда я узнала, что ты ушел от Хиллзов без предупреждения, то сразу испугалась, что ты сделаешь какую-нибудь очередную глупость и…
– Окей, да понял я, что ты беременна уже как семь месяцев, – обрываю ее.
– Нет уж, позволь мне договорить! Я… я понимаю, что тебе нужно было проветриться, хорошо, но ведь у Хиллзов есть достаточно большой парк, где ты мог бы прогуляться. У тебя вовсе не было необходимости возвращаться сюда. Это место никогда тебе ничего хорошего не приносило. Знаешь, я ведь отправила тебя на Статен-Айленд еще и потому, чтобы ты покинул Куинс и все эти неприятности, которые к тебе так и липнут.
Я тяжело вздохнул. Как же она меня достала. Так что, пожалуй, помолчу, а то скажу ей еще какую-нибудь гадость.
Только в Куинсе я чувствую себя хорошо. За исключением этого вечера. Этот вечер как никогда ужасен.
– Я так волновалась, – добавляет Солис. – Ты…
– Вообще-то я рассчитывал туда вернуться завтра утром, – прерываю ее, и… наслаждаюсь каждой секундой тишины, которая следует за моими словами.
Солис может читать мораль бесконечно, уж я-то ее знаю, поэтому мне пришлось заговорить, чтобы ее хоть как-то заткнуть.
Мы остановились на светофоре, и я очень пожалел, что не включил фоном музыку, потому что Солис снова открыла рот.
– Но почему ты тогда ушел? – вдруг восклицает она. – Тебе плохо у Хиллзов? Тиг, тебя освободили условно всего несколько дней назад, а уже сегодня я нахожу тебя в самой гуще каких-то неприятностей с гангстерами из Бронкса! Иногда я задаюсь вопросом, что же все-таки у тебя в голове…
Ей не понять, но для самих Хиллзов было бы лучше, если бы я свалил. Вот вообще не уверен, что на этом все закончится: Бен посвятил меня в свой план по угону тачек, косяк не возымел на меня никакого эффекта, и я даже не потрахался… В общем, нервы мои были напряжены еще даже больше, чем до моего ухода. Очень надеюсь, что когда вернусь, львица не попадется мне на пути. Для ее же блага. В таком состоянии я вполне способен наделать о-о-очень больших глупостей.
Я сильнее сжимаю руль и трогаюсь, когда загорается зеленый. Левая рука все еще сильно болит, но я предпочитаю сосредоточиться на этой боли, чем на морали Солис. Она продолжала что-то там вещать, но я совсем ее не слушал: ее слова в одно ухо мне влетали, а из другого так же легко вылетали, будто ветер сдувал их в моей голове. Эффект от ее слов ровно такой же, как и от той первой сигареты – я многозначительно вздыхаю и гляжу вдаль.
– Тиг, ты же меня совсем не слушаешь! – ворчит она. – Ответь на мой вопрос: почему ты ушел?
Блин, я вот теперь вообще не представляю, получится ли у меня и дальше держать себя в руках? Старался не обращать внимания на ее слова и сосредоточится на дороге. Если я смогу сейчас полностью абстрагироваться, то ничего больше не услышу.
– Ты так и будешь молчать сейчас? Ответь мне, Тиг! – настаивает она.
Меня аж передернуло. Вот дерьмо, я все-таки ее слышу, что мне делать?
– Тиг!!!
– Да блин! Из-за девчонки! А теперь прекращай базарить или за последствия я не отвечаю! – со злостью ору
