страха быть пойманной.
А, может, у меня галлюцинации? Что не совсем здорова, я уже поняла, иначе как объяснить всплывшие обрывки воспоминаний? Возможно, это всё сны, вызванные моей нездоровой психикой после случившегося, и я воспринимаю их как реальность.
И парень этот, что подошёл ко мне во дворе, с ним тоже что-то не так. Откуда у меня воспоминания с ним, если первый раз его вижу?
Одни вопросы, на которые у меня нет ответов. Но самый главный вопрос: почему эти обрывки всплыли сейчас, и сколько раз это уже происходило?
– Девочка сильнее, чем кажется, мне приходится на многое идти, чтобы признать её…
– Я понял, – обрывает её мужчина. – Я удвою сумму, а могу и утроить, если она с собой что-нибудь сделает и избавит всех от проблем.
– Вы понимаете, что это уже преступление? – возмущённым голосом обращается к нему Ксения. – Одно дело кормить её психотропными, а вот это…
– Никто ведь не говорит, что вы должны сделать это своими руками, – обыденным тоном говорит он. – Я уверен, что вы можете довести её до нужного нам исхода.
– Вам, это нужно вам, – поправляет его Ксения. – Что она вам такого сделала, что вы хотите её смерти? – спрашивает она, и я даже дыхание задерживаю, чтобы услышать каждое его слово.
– Это не ваше дело, – раздражённо отвечает он. – Скажу только одно: прежде чем раздвигать ноги, убедитесь, что это хорошо для вас закончится, – добавляет мужчина, и меня словно головой о стену приложили.
Вот и ответ на все мои вопросы.
Поговорить с Ксенией я, естественно, передумала и, развернувшись, побежала обратно во двор. Только перед самым выходом убавила шаг и мимо «надзирателей» прошла спокойно. А вот куда идти дальше и что, в принципе, делать, я не знаю. Возвращаюсь на своё местечко у дерева, сажусь на землю и, обняв колени руками, утыкаюсь лбом в них и даю волю эмоциям.
Значит, Филипп решил избавиться от меня и ребёнка одновременно, одним выстрелом двух зайцев. Почему? За что он так со мной? Я ведь ничего от него не потребовала, не бегала за ним после того, как он воспользовался мной и выбросил. Чем мы ему помешали? Что я ему такого сделала, что он решил обратиться к отцу, чтобы избавиться от нас.
Каким уродом надо быть, чтобы убить собственного ребёнка и внука? Я им этого никогда не прощу и просто так не оставлю. Надо выбраться из этой тюрьмы и не дать так называемым врачам пичкать меня таблетками. Не знаю, что у меня получится, раз я не помню почти ничего. Кто знает, что они со мной ещё делают, никому нельзя доверять. Надо дождаться Артура и сказать ему всё, он ведь навещает меня? Должен, не бросил же меня на произвол. Он не мог.
– Опять плачешь? – раздаётся над головой уже знакомый голос.
– Нет, это от солнца, – нагло вру и вытираю мокрые щёки.
– Ну конечно, – усмехается парень и садится рядом со мной.
– Что тебе надо? – нервно спрашиваю, повернувшись к нему лицом.
– То, что и тебе: выбраться отсюда, – ошарашивает меня своим ответом.
– Что? – делаю вид, что не понимаю.
Может, это человек Ксении, и так он проверяет меня на вменяемость?
– Анна, – устало выдыхает. – Мы это уже проходили, но я могу повторить: нас тут травят, делают из нас марионеток.
– Не понимаю, о чём ты говоришь, – мотаю головой и прячу глаза.
– Всё ты прекрасно понимаешь, только нет в этом толку, – опускает голову обречённо. – Через час ты опять ничего не вспомнишь, я уже сам потерял надежду, если честно.
– Почему не вспомню? – интересуюсь, внимательно следя за ним.
– Потому что каждый раз, когда тебя накрывают воспоминания, ты бежишь к нашей дорогой Ксении, жалуешься и она тебя успокаивает, таблеточку протягивает, и твои мозги снова превращаются в жижу.
– Откуда ты знаешь, что я делаю в кабинете психотерапевта? – продолжаю допрашивать, понимая, что он явно знает больше моего.
– Потому что я сам это проходил, – пожимает плечами, и на его лице ложится тень отчаяния. – Пока однажды её не отвлекли, а я не выпил протянутую таблетку.
– Как одна таблетка может…
– Может, Анна, может, – перебивает, повернув голову ко мне. – Ты не знаешь, что тут творится. Знаешь, сколько из них, – он кивает на людей в одинаковых пижамах во дворе. – Абсолютно здоровы? – я отрицательно качаю головой. – Больше половины.
– Тогда почему они здесь? – недоуменно смотрю на него, пытаясь уловить суть слов.
– Ну, кто-то помешал брату прибрать семейный бизнес к рукам. Кто-то получил большую долю наследства, и семья с этим не согласилась. А кто-то просто хотел вылечиться, но не угадал с клиникой.
– А ты? Как ты тут оказался?
– А я алкоголик…
Я прыснула от смеха, алкоголики совсем не так выглядят.
– Что смешного? – совершенно серьёзно спрашивает он.
– Ты не выглядишь алкоголиком, – отвечаю я, перестав смеяться.
– А как они выглядят? Лежат под забором в грязной и рваной одежде? – с улыбкой смотрит на меня, и мне немножко становится стыдно.
– Ну да, – пожимаю плечами.
Не то чтобы мне довелось иметь дело с людьми, которые злоупотребляют, но я представляла их иначе. А этот парень слишком красивый для того, кто повяз в эту яму.
«А как же Филипп, Анна? Он разве выглядит наркоманом?», – проскальзывает мысль.
– Я из состоятельной семьи, Анна, и под забором никогда не валялся, но я становлюсь, как бы сказать… Буйным, – усмехается он. – Совершенно не контролирую себя, много глупостей натворил, и моя мать решила запихнуть меня сюда, но она не знала, что это за место.
– Как так? Раз твои родные состоятельные люди, то как могли не знать, что происходит в этой клинике? Если есть деньги, значит, есть и ответы на все вопросы, – говорю с какой-то злостью, всё ещё не веря ему.
– Скорее всего, мать не сильно интересовалась, к тому же, клиника в другой стране…
– Как в другой стране? – подпрыгнула на месте я и сразу почувствовала, как начинают дрожать пальцы на руках.
– Не пугайся, ты в своей стране, – насмешливо говорит он. – Мы с семьёй переехали в Лондон, когда мне было пять лет.
– О Господи! Напугал-то как, – стукнула его по плечу. – А почему сюда привезли? В Англии, наверное, есть клиники и получше?
– Чтобы никто не выяснил, что сын Белозёровой лечится от алкоголизма. В Лондоне об этом узнали бы уже на второй день, а так мать заявила, что я на отдыхе, и всё.
– Ясно, – киваю недоверчиво. – Тебя не навещают? – спрашиваю больше чтобы узнать, когда ждать Артура.
– Мама была больше месяца назад, чаще ко
