Он потерял много крови из-за двух пулевых ранений, которые заработал, одно в бок и одно в руку. Он принял эти пули для меня, и я собираюсь вылечить его, нравится ему это или нет.
— Я знаю, — сказала я.
Аллистер провел языком по зубам, словно от волнения, но все же подошел к одному из десятков агентов, стоявших поблизости.
Я последовала за ним к машине. Я поняла, что это первый раз, когда я когда-либо видела его без пиджака. Белая рубашка с длинными рукавами облегала его широкие плечи и руки. До сих пор я никогда не замечала, как сложен этот мужчина. Возможно, я сходила с ума, но изучала его фигуру всю дорогу до машины, пока шла за ним босиком.
Он молча довез меня до дома Нико в Бронксе, а затем последовал за мной к задней двери. Я знала код сигнализации Туза — не потому, что он доверил его мне, а потому, что однажды тайком наблюдала, как он набирает его.
Аллистер вошел следом за мной и закрыл дверь.
— Ты не должен оставаться, — сказала я ему. — Я в порядке.
— Ты в шоке, — был его ответ.
Он огляделся вокруг, его плечи напряглись. Он не хотел оставлять меня здесь. Мне даже показалось, что он ненавидит эту идею. Вопрос в том, почему?
— Почему ты здесь? — спросила я, вешая его пиджак на стул. — Жалко меня?
— Нет.
Слово было твердым, и блеск в его глазах говорил о том, что он ни в коей мере не жалеет. Боже, он был бессердечен.
— Со мной все хорошо, — настаивала я.
— Не лги мне больше, Джианна.
Я была слишком ошеломлена, чтобы раздражаться на его властный тон. На самом деле, казалось, что я висела на волоске высоко в небе, хотя была слишком равнодушна, чтобы беспокоиться, если это разорвётся.
— Ты голодна? — спросил он.
— Нет.
Я поднялась по лестнице, сбросив окровавленное платье наверху, и приняла душ. Когда двадцать минут спустя я спустилась вниз с мокрыми волосами, одетая только в одну из белых футболок Туза, Аллистер все еще был здесь, прислонившись к стойке и разговаривая по телефону. Его всепоглощающий взгляд нашел меня, скользнув вниз по моему телу со смесью тепла и возбуждения.
Дрожь пробежала под моей кожей, жужжа сильнее, как приближающаяся пчела, которая наверняка ужалит.
— Иди сюда, — сказал он, повесив трубку. Подойдя к нему, он протянул мне белую таблетку и стакан воды. — Выпей.
Я даже не спросила, что это; я выпила с глотком воды и направилась поставить стакан на стойку.
— Все это, Джианна.
Мои глаза сузились, но я выпила все остальное, как мне было сказано.
— В шкафчике есть ещё на ближайшие несколько дней, — в его голосе послышались резкие нотки. — Не делай глупостей.
Он думал, что я попытаюсь совершить передозировку. Я пережила гораздо худшее, чем сегодня, и никогда даже не думала о самоубийстве. Но мне было все равно, как убедить его в этом.
Когда я проходила мимо, он схватил меня за футболку. Я подняла на него глаза. Я не знала, почему он здесь, почему помогает мне. Тем не менее, я внезапно почувствовала благодарность. Я не хотела оставаться одна.
Прикосновение его глаз пробежало по моему лицу, как ласка. Я не была уверена, что он искал, но его близость, тепло его тела, оно проникало сквозь оцепенение и согревало меня изнутри. Мой взгляд смягчился, губы приоткрылись, когда пламя лизнуло мою кожу.
Он крепче сжал мою футболку, и я, спотыкаясь, шагнула ближе. Он стоял слишком близко, и мне пришлось положить руку ему на живот, чтобы не упасть прямо на него. Его пресс напрягся под моей ладонью, но выражение лица осталось невозмутимым.
— Что бы ты ни подумала, Джианна, я взрослый человек. В следующий раз оденься передо мной подобающим образом.
Его слова вырвали меня из теплых чар, под которыми я находилась. Он хотел, чтобы я ответила, сказала что-нибудь, чтобы он знал, что я не упала с глубокого конца — резкий звук его голоса практически требовал этого. Это фальшивая забота, я была уверена.
Оттолкнувшись от него, я направилась в гостиную. Легла и включила повторение мыльной оперы по телевизору. Я бездумно наблюдала за ним, слушая его глубокий тембр на заднем плане, когда он говорил по телефону.
В какой-то момент я заснула. И мне снилось легкое прикосновение к моему лицу и два грубых слова на ухо.
Совершив путешествие по тропе воспоминаний, я пролежала в постели до полудня. Тишина, заполнившая квартиру, была такой громкой, что у меня заболели уши. Мне нравилась моя свобода, но я ненавидела жить одна. Я ненавидела одиночество. Это напоминало мне моего папу. О том, как хлопнула дверь и погас свет.
Винсент поцеловал меня в щеку.
— Ты самое великолепное создание, которое я когда-либо видел, — прошептал он мне на ухо.
Я рассмеялась, изо всех сил стараясь не дать неприятному чувству вырваться наружу.
— Ты, очевидно, не видел заката на Карибах.
— Видел, и поверь мне, это не идет ни в какое сравнение. Мне проводить тебя?
Я кивнула.
Винсент положил руку мне на поясницу и повел в клуб. Это было грандиозное открытие после прошлогодней стрельбы. Большого ущерба не было, только шесть жертв — Антонио, его брат, Сидни, Джон и два Занетти. Тем не менее, Нико сосредоточил свое время на мести, а не на открытии своего клуба для публики до сих пор.
Рука Винсента в собственническом захвате легла мне на бедро. Я не знала, что он будет здесь сегодня, но, похоже, где бы я ни была в последнее время, он был рядом. Я не хотела отказывать ему, хотя и знала, что скоро это произойдет. Он был добросердечным, нежным и красивым — как раз в моем вкусе, — но я не была для него подходящей девушкой. Я не была девушкой ни для одного мужчины.
Мне не нужна любовь в жизни.
Но я скучала по сексу.
Так отчаянно, что его теплое дыхание в моем ухе послало искорку между ног. Прошло шесть месяцев с тех пор, как я прижималась губами к чужим губам, чувствовала тяжесть мужского тела, накрывающего мое, теряла себя в прикосновениях и чувствах. В последний раз я встречалась со стриптизером в Канкуне. Он только провел большим пальцем по впадинке за
