выход.
С начала беременности каждые две недели Оля исправно посещала врачей, сдавала анализы, в общем, заботилась о ребенке со всей тщательностью. Особо радовал факт, что внешне она не округлилась, как пророчила Сальская.
— У всех первая беременность проходит по-своему, — улыбалась врач. — Кто-то к четырнадцатой неделе бежит за новой одеждой, а кто-то и на восемнадцатой только отмечает, что грудь стала пышнее. Но, мамочка, не волнуйтесь. Проснетесь в одно утро и никуда уже свой животик не спрячете.
Смирнова явно попала во вторую категорию, потому что видимых изменений в свои тринадцать недель не наблюдала.
— А когда малыш начнет шевелиться? — Оля неспешно одевалась после осмотра.
— Он шевелится уже с седьмой-восьмой недели. Просто ты пока не чувствуешь. Плод маленький. Ближе к двадцатой станет ощутимо, а дальше… будешь мечтать скорее родить.
— Я думала, раньше…
— Вот придешь за вторым, тогда будет раньше, — хмыкнула доктор.
Особым ритуалом стало посещение магазина после больницы. Аппетит бил все рекорды.
Прогуливаясь между стеллажами в супермаркете, Оля пыталась понять, чего конкретно хочет. Казалось, соленого, но стоило взять в руки банку огурцов, как моментально захотелось пончиков. Сладких! Шла к хлебобулочным изделиям, и снова организм взбрыкивал, намекая, что хочет рыбки. Желательно пряного посола. Лишь у витрины-холодильника с мясом она выдохнула с благоговением. Ох, кто бы знал, как у нее все внутри взвыло от радости, когда представила жареное мясо с луком, перчиком, на подушке из картошки пюре… А сбоку огурчик. Соленый. Нет-нет, огуречище-е-е! Ядрено-соленый!
Чтобы себя хоть как-то отвлечь, Смирнова набрала подругу.
— Куся, это я. Как ты там?
— Где? — веселилась Вика. Фоном слышался гул транспорта и редкие сигналы клаксонов.
— В Караганде, — Оля покрутила в руках творожный десерт и, подумав пару секунд, положила в тележку.
— Гуляю с красавчиком, — зашипела в трубку подруга.
— Ого! Как зовут? — толкнув тележку дальше, Оля подошла к сокам.
— Вадик. Умен, красив, плечист, каратист… Все как я люблю, короче.
— Ты уже успела все проверить? — замерла на минуту Смирнова, забыв, зачем пришла в отдел.
— До этого не дошло, Ты че? Он меня только второй раз выгуливает. Еще даже не кормил, — хихикала Сальская.
— Не продешеви, — напутствовала Оля, взяв клюквенный морс.
— Не волнуйся, пока чёрной икры не поем, ноги не раздвину, — смеялась Вика.
— Дурочка, — вторила ей Смирнова, медленно двигаясь между стеллажами с фруктами. — Он симпатичный?
— Фотку пришлю.
— У вас любовь-морковь?
— Нет, у нас интерес с членом наперевес. Лель, когда в твоей голове перестанут летать розовые единороги?
— Когда блестки осядут, — хохотнула Оля, навалившись на тележку всем весом и позволяя себе катиться по широкому пространству магазина.
— Ладно, мне пора, Вадим нервничает. Целую. Перезвоню вечером.
Как бы ни менялась личная жизнь Сальской, она всегда находила время позвонить Смирновой. Не оставляла одну.
С коллегами же общий язык Оля так и не нашла. Вернее, в рамках своих обязанностей делала все, что необходимо, но дружбы ни с кем не завела. Да и не стремилась к ней. Поддерживала приятельские отношения лишь с Еленой и Наташей, что проявили радушие в ее первый рабочий день. Ей вполне хватало Сальской.
Зарплата, как и обещал Андрей Сергеевич, была выше, чем в супермаркете. Удалось отложить на будущее, — декрет не за горами, — а также купить себе пару новых юбок и кофточку. Будь воля подруги, Смирнова бы все деньги спустила на шопинг, но этого допускать было никак нельзя. Девушка лучше многих знала, как в одночасье может измениться жизнь, а у нее теперь появилась ответственность.
Субботним вечером, когда кавалер Вики укатил куда-то по делам, подруги прогуливались по городу. На улице тепло. Май. Хотя иногда вечерами прохладный ветер заставлял ежиться.
— Серьезно у тебя с Вадимом? — Оля поправила воротник кофты, оттянувшийся из-за ремешка сумки на плече.
— Вряд ли, — пожала плечами подруга. — Гуляем, пока интересно вместе. Я его не люблю, если ты об этом.
— Он у тебя красавчик, — вспомнила Оля присланное Викой фото парня.
— Не мой типаж. Больше на твоего Олеженьку смахивает. Такой же слащавый.
— Что-то есть, да, — улыбнулась Оля и поймала себя на мысли, что давно не вспоминает о Державине. Более того, сейчас даже сердце не екнуло при его упоминании.
— Как у тебя на трудовом фронте? — Сальская остановилась, пытаясь проморгаться, будто что-то в глаз попало, а следом поднесла пальчик к ресницам и стала приглаживать их вверх, чтобы не размазать тушь.
— Дай помогу, — Смирнова зацепила неудачно выпавшую ресничку и вытащила. — На работе все как всегда. Но мне нравится, Кусь.
— Лель, вот сколько раз я тебе говорила, чтобы ты маникюр сделала? Ты же лицо своего отдела. И не мешало бы кончики волос подравнять. Освежить, — цыкнула подруга, рассматривая ногти Оли.
— Забываю, — виновато ответила Смирнова.
— Тогда я знаю, куда мы сейчас пойдем.
— Нет, Кусь. Я сама. Потом.
— По ушкам будешь своему шефу кататься.
Оле несказанно повезло, что её согласились принять без записи, и спустя некоторое время она сидела напротив ногтевого мастера. Вика чинно развалилась на кресле рядом и листала журналы, изредка комментируя прочитанные статьи.
Результат Оле понравился, стоило теперь всегда держать руки в порядке и посещать исправно мастера хотя бы раз в месяц. В остальном же она не менялась. Разве что Сальская уговорила на ламинирование волос. Об этом Смирнова тоже не пожалела: локоны заблестели и стали более живыми, струящимися.
Ветров, казалось, свыкся с работницей. Даже в общении с боссом стало проще. Ушел изначальный страх.
Все чаще Смирнова останавливала взгляд на начальнике. Обводила идеальную спортивную фигуру; рассматривала длинные изогнутые ресницы, пока тот не видел; улыбалась его привычке — в момент задумчивости стучать ручкой по большому пальцу другой руки; наблюдала, как он ходит по кабинету, когда разговаривает по телефону. Одергивала себя, конечно, ибо это было необъяснимое внимание к тому, кто, по ее мнению, нравиться не должен.
Впрочем, дело в том, что она сама себе запретила думать об отношениях и романтике. Ей надо родить нормально, а не совершать очередные глупости.
Первый триместр остался позади и самочувствие значительно улучшилось. Больше не мучила тошнота и головокружения отступили. Походка стала увереннее, а
