Лучший друг мужа - Агата Лав

– Вадим, пожалуйста.

– Да, прости, – бросает он поспешно, а следующую фразу произносит после долгой паузы. – Я не знаю, как вести такие разговоры.

Муж хлопает по карманам, но не находит сигареты, и зло кривится. Я различаю его мимику краем глаза, хотя стараюсь найти какую-нибудь точку на стене и смотреть строго на нее. И дышать.

– Я понимал, почему молчит он, – продолжает Вадим. – Либо из благородства – если молчит женщина, то мужику тем более надо прикусить язык. Либо из обычного злорадства. Наверное, это весело, вести разговор со мной, а в голове держать все эти грязные картинки с моей женой.

Грязные. Он все-таки не может сдержаться и царапает меня словами.

– Потом всплыла его квартира в Кёльне. Я тогда решил, что это совпадение.

– Это совпадение.

– Хорошо.

– Не “хорошо”, – я цепляюсь к его насквозь фальшивой интонации, – а это правда совпадение.

Я вновь смотрю ему в глаза и, кажется, он верит. Да, Вадим опускает веки на мгновение и делает легкий кивок. И мне достаточно. Хоть один вопрос мы прояснили.

– Но я не понимал, почему молчишь ты. Почему, Мира? – он давит холодным голосом и сам же отмахивается ладонью от вопроса, у которого давно вышел срок. – Хотя бы пару слов… Как на кухне – “Мы были любовниками. Я и Кирилл.” Мне бы хватило. Я ведь общался с ним много лет, я имел право знать.

– Да, ты прав…

– А потом я принес тебе его фотографии. Портреты помнишь?

– Смутно.

– Соврал, что Кирилл просит совета профессионального фотографа, какой портрет лучше выбрать для презентации. Я разложил перед тобой три его фотки, а ты и бровью не повела. Не смутилась, ничего подобного… Перебрала в руках варианты и спокойно выбрала один. Улыбнулась мне.

– Вадим, я не помню таких деталей.

– Вот тогда меня жестко накрыло. Что-то сломалось и я начал думать в эту сторону без остановки. Что если я тебя вообще не знаю? В чем ты еще так круто врешь? А Кёльн – точно совпадение? Или мы давно живем втроем, а я слепое звено?

Я сжимаю его запястье, чтобы он остановился.

– Я не узнавала его, – я держусь за ту правду, которую уже говорила ему. – Я не знаю, как это объяснить себе, не то что другому человеку… Но я стерла его из памяти. Или похоронила как можно глубже, чтобы даже не вспоминать.

– А имя, Мира? Он ведь не менял его.

Я закусываю нижнюю губу и останавливаюсь лишь тогда, когда вдруг чувствую солоноватый привкус крови. Мне плохо от этого разговора и от внимательного, ввинчивающегося под кожу, взгляда Вадима, но я хочу пройти сквозь него. Покончить с этим, наконец.

– Я врала себе, – я признаюсь и шумно выдыхаю, будто вот-вот шагну в пропасть. – Да, Вадим, послушай, я прошу тебя. Наверное, я боялась признаться себе, что это он. Легче было отмахнуться, не замечать… Если я кого-то обманывала, то себя в первую очередь. Для меня Кирилл был твоим другом и точка, я не видела в нем человека из своего прошлого.

– Хорошо.

Опять фальшивое “хорошо”.

– Ты не знаешь, как мы расстались.

– Так расскажи.

Я качаю головой и провожу спиной по стене, увеличивая дистанцию между нашими телами. Я как будто жду, что он сейчас схватит за плечи заставит продолжать. Но он молча смотрит на меня, не понимая моего поведения. Черт, меня бьет… Я резким выпадом смахиваю вдруг выступившие слезы, которые нашли самый неподходящий момент.

Вадим перехватывает мою руку и мягко проводит большим пальцем по коже, успокаивая. Его ласка помогает, и мне становится легче, словно укрыли большим теплым одеялом с головой.

– Я отдал тебя ему, – неожиданно произносит он.

– Что? – я не поспеваю за переменой разговора и растерянно смотрю на мужа. – О чем ты?

– Продал за долю в бизнесе. Не хочу, чтобы ты узнала от него.

Я все же прихожу в себя и вырываю руку, понимая, что он не шутит.

– Кирилл прилетел, а ты все равно молчала, – по голосу слышно, что он оправдывается, будто совершил ужасную ошибку, а теперь хочет откатить назад. – Хотя я прекрасно видел, что с тобой происходит неладное. Почему ты не сказала правду? Блять, Мира! Я же спрашивал у тебя, всё ли у нас хорошо! Ну почему…

Он кривится так, будто чувствует острую физическую боль.

– Вадим, что значит “продал”?

– Ты звала его той ночью после клуба. В нашей кровати. Я проснулся от этого дерьма, а утром, пока ты спала, запросил записи с камер. Мне сбросили файлы, когда приехал Кирилл, я еще вышел, оставив вас. Так что, когда мы потом разговаривали с тобой, я их уже видел. А ты опять врала мне прямо в лицо.

Я киваю, тут нечего возразить. Я сказала, что у меня давно ничего нет с Кириллом, а на записях я жарко его целую.

– Я в тот же день позвонил Кириллу и предложил сделку. Я подаю на развод, а он передает в мою пользу еще тридцать процентов проекта. Он подписал, даже юристу своему документы не стал отсылать. Самая невыгодная сделка, которую я видел в жизни.

У меня нет слов, даже ощущений нет… Пустота и только.

– Подумал, что если обойдусь с тобой как с вещью, станет легче. Ни хера.

– Я найду бумаги на развод, – я цепляюсь за стенку и поднимаюсь. – Сейчас подпишу.

Я хочу побыстрее закончить всё это, пока меня не нагнали проклятые эмоции. Я иду мимо Вадима, направляясь в гостиную, где на столе как раз лежат неразобранные бумаги. Его помощник приносил их и складывал в стопку. Но Вадим рывком оказывается на ногах и хватает меня за локоть. Подтягивает к себе грубой силой и смотрит прямо в лицо.

– Так легко, – бросает он с вызовом. – Тебе это ничего не стоит?

Я теряю нить происходящего и теперь совсем не понимаю, чего он хочет. Или он сам не понимает? Запутался окончательно.

– Чего тебе не хватало?! – он встряхивает меня, как куклу. – Чего я не давал?!

Я упираюсь ладонями ему в грудь, и чувствую, как тяжело и загнанно он дышит. Его грудь ходит вверх-вниз, словно он только что с пробежки.

– Вадим, хватит.

Я переношу ладонь на его пальцы и разжимаю их один за другим. Муж не сразу, но поддается мне, запоздало понимая, что самым банальным образом распускает