Верхняя ванная комната была не такой большой, как внизу, и два человека для нее было чересчур много.
Я медленно откинулся назад, опираясь ладонями о раковину.
— Я ударился о дверную ручку, — сказал я.
Она ударила меня в бок, и я почувствовал свежую боль, заставившую меня согнуться. — Твою мать, Анна.
— Ты и ребрами ударился о дверную ручку?
Я повернулся к ней спиной и склонился над раковиной. Внезапно я почувствовал приступ тошноты.
— Что случилось?
Она закрыла дверь, позволяя суетливости взять над собой вверх. — Это как-то связано с Подразделением?
Паника в ее голосе заставила сказать меня правду. — Нет.
Она свободно вздохнула. — Слаба Богу. Я подумала...
Она затихла и снова вздохнула.
Из всех нас, Анна наиболее остро реагировала, когда дело доходило до Подразделения. Ее дядя, Уилл О`Брайн, создал организацию для исследования и создания био-оружий, и он заставил свою семью участвовать в программах в обмен на вещи, в которых они больше всего нуждались. Для старшей сестры Анны, Дани, это помогло достать таблетки для их отца.
А позже, когда она почти умирала от выстрела своего бездельника отца, Дани заключила сделку с Уиллом по спасению жизни Анны. В обмен, она должна была сдать всех нас. Сэма, Каса и меня. Я до сих пор не понимал, что чувствовал после этого. Из-за Дани я был заперт в клетке в течение пяти лет, получая какие-то прививки и уколы как животное. Также из-за этого Анна была связана с Подразделением. Но ее жизнь была спасена, и я подумал, что это стоило того, неважно насколько было все плохо.
Пять лет спустя, когда воспоминания Анны начали возвращаться, и она узнала правду, она убила Уилла, таким образом, уничтожив главу Подразделения. Его заместитель, Райли, был все еще на свободе. Никто из нас не будет свободным, пока Райли не умрет. У нас были некоторые зацепки по его поимки, но все из этого оказалось тупиком. Где-бы Райли ни был, он всегда был тише воды, ниже травы, что вызывало у нас беспокойство. У него было достаточно времени, чтобы выйти на старые связи и таким образом, вернуть Подразделение, при условии, что найдет приличное финансирование.
Она толкнула меня. — Сядь так, чтобы я смогла осмотреть твои травмы. Все следы ее паники исчезли как ни в чем не бывало, оставляя только недовольство и побуждение к тому, чтобы исправить то, что было разбито.
К сожалению, это был я.
— Ты не обязана...
— Я знаю, чего не обязана делать.
Ее челюсть напряглась. — Сядь.
Я закрыл крышку туалета и сел на нее, чувствуя, как боль сегодняшней схватки привыкает к моим суставам. Мне нужно болеутоляющее. А может что-то более сильное.
— Где Сэм? — спросил я.
— В городе, наполняет канистры газом.
— Кас?
Нагнувшись, она достала аптечку из-под раковины. — Он убежал около часа назад.
Она расстегнула аптечку и начала срывать этикетки с марлевых повязок. Я схватил ее за руку, когда на ее глаза навернулись слезы, и она посмотрела на меня.
— Прекрати, — сказал я. — Не надо разводить соплей. Не будь тряпкой.
Она нахмурилась, но не стала спорить, ее внимание переключилось на тряпку, которую она достала из шкафчика в ванной. Смочив ее, она подошла ко мне и наклонилась так, что мы оказались лицом к лицу.
Ее белокурые волосы были заплетены в косу, которая была перекинута через плечо. Под ее глазами залегли тени. В последнее время она не очень хорошо спала. Воспоминая и старые демона преследовали ее даже в постели. Никто из нас не может хорошо спать, за исключением Каса, который мог бы спать даже во время воздушного налета.
Анна очистила мое лицо от крови и открытую рану около глаза, работая так, словно была профессионалом в этом деле.
— Почему ты продолжаешь делать это? — пробормотала она.
Я нахмурился. — Почему ты продолжаешь спрашивать?
Еще один недовольный взгляд. Она почти всегда на меня так смотрела.
— Что происходит, Ник? Опять воспоминания?
Да.
Я посмотрел на полотенце, висевшее позади нее. Оно когда-то было коричневым. А сейчас это походило на выцветший цвет грязи.
Во вспышках памяти я видел девушку. Я продолжал видеть ее. Одну и ту же. Каждый раз, когда я ее видел, она дрожала. Нет, не дрожала. Она тряслась от страха.
Ее лицо постоянно было в крови и слезах. Кровь пульсировала из огнестрельной раны на нее груди, и она держалась за левую сторону тела, словно ей оно причиняло сильную боль.
Я не знал ее. Не знал, почему она была ранена, или я был тем человеком кто сделал это.
Иногда я сомневался в стабильности своего разума. Может быть, она была всего лишь воспоминанием из моей жизни до Подразделения. Девушка, которую я увидел в фильме. Персонаж книги, которую я читал.
Если она была настоящей, то я не смогу жизнь с мыслью, что причинил ей боль. Единственная причина, по которой я мог это сделать — это ее попытка убить меня первым. Если девчонка была как-то связана с Подразделением, то она не была невинной. Ни один человек, который связан с ними не является невинным. Меня осенило.
— В тех файлах, — начал я, — есть что-нибудь о девушке в моих заданиях? Она должна быть нашего возраста. Или чуть моложе.
Анна задумалась на секунду. — Не думаю, но я могу проверить еще раз.
Она слегка толкнула мой подбородок, заставляя смотреть на нее, но я быстро отвел взгляд.
Анна была из тех людей, которые не смущались прикосновений. Для нее прикосновение значило заботу. Для меня прикосновение всегда означало боль. Такое случается когда твой отец проводит все свое свободное время, выбивая из тебя дерьмо. До Подразделения моя жизнь была полной хренью.
— Так все из-за этого? — спросила Анна. — Из-за девушки?
В ее голосе присутствовала нотка беспокойства. Слова она боялась, что я упаду в кроличью яму любви и покончу жизнь самоубийством.
Я не ответил на ее вопрос. Вместо этого я сделал то, что у меня лучше всего получается. Я бросил на нее злой взгляд.
— Посмотришь, пожалуйста?
Она нахмурилась, но кивнула.
— Спасибо.
Избегая дальнейших разговоров, я прошел мимо нее к двери. На этот раз она за мной не последовала.
Глава 2
ЭЛИЗАБЕТ
Я осмотрела полки над столом и пробежалась пальцем по ряду стеклянных бутылочек с этикетками, на которых было написано что-то типа: ТОТ ДЕНЬ, КОГДА ОСЛАБЕВАЕШЬ, ВЕСНА, КАРНАВАЛЫ.
Мои воспоминания были тесно связаны со смешанными душистыми маслами в кобальтовых бутылочках. Каждая из них была подписана и стояла на своем месте.
Я остановилась, когда нашла бутылочку с надписью, которую искала.
ГАБРИЭЛЬ.
Он приснился мне прошлой ночью.
Проснувшись этим утром, я вспомнила, сколько прошло времени, с тех пор как он внезапно появился в моей жизни, и точно так же исчез.
Трудно забыть кого-то, кто спас твою жизнь, независимо от того, как много или мало, ты это ценишь.
Бутылочка Габриэля была самой старой. Первой в коллекции. Она служила мне напоминаем о самом определенном моменте моей жизни — ночи, когда я была спасена, ночи, когда я сбежала от людей, которые похитили нас с мамой и держали в качестве пленников в течение шести месяцев.
Я взяла бутылочку с полки. Невзирая на то, что пробка была на месте, я сразу же вспомнила, как он пах.
Аромат мускуса. Сосны. Капля корицы. Бергамот. И наконец, кедр.
Шрам на левой стороне тела, доходивший вплоть до моего бедра, оживил во мне воспоминания о ноже, рассекающим мою плоть, ткань и мышцы и проникающим прямо до кости.
Еще один шрам от пули в груди запульсировал.
Я скучала по нему. Я не могла объяснить боль этой потери. Я даже его не знала. И провела с ним не так много времени. Но каждый раз, когда я думала о нем, в голове появлялась тупая боль, словно отсутствие Габриэля было некой дырой во мне, она была настолько глубокой и широкой, что ничего не могло ее заполнить.
Сохранив мою жизнь, он взял ее часть вместе с собой.
Не открывая бутылочку, я вернула ее на полку и спрятала за другую под названием "Полевые цветы".
Я не готова была сегодня распрощаться с этим ароматом. Возможно, даже и не завтра.
Этот флакон, а точнее его содержимое, было тем, что я любила, ненавидела, боялась и старалась отчаянно забыть.
Но именно этот аромат я не могла забыть, как бы ни пыталась.
***
Когда я начала спускаться вниз, я услышала грохот кастрюль и сковородок. На кухне я обнаружила свою приемную мать, Агги, ее волосы были перевязаны банданой, а на столешнице были выложены различные ингредиенты.
— Что ты ищешь? — спросила я.
Вздрогнув от неожиданности, она ударилась головой о край дверцы шкафчика. Выпрямившись, она начала потирать ушибленное место. — Ты напугала меня.
