— Что — то не так? — Самвел Тимурович был очень умным. — Мы очень старались. И ваш зам, господин Савелов, предложил выделить вам именно эту жилплощадь.
— Роман Владимирович? — удивилась Горянова. — А можно поинтересоваться, что именно он сказал?
Айвазян на том конце вежливо вздохнул:
— Ну… он сказал, что… вы ведь простите мне мою прямоту?
Даринка угукнула в трубку.
— Он сказал, — в голосе Самвела Тимуровича зазвучали осторожные нотки, — он сказал, что Даринеле Александровне для пасодобля нужен простор.
— Оу! Так и сказал? Для пасодобля, значит?
— Конечно! И мы решили, что вы любите танцевать, Даринела Александровна, и сняли вам квартиру с танцевальным бальным классом…
— О! Так вот что это! — девушка изо всех сил попыталась вернуть в голос счастье и восторг. — Спасибо огромное! А я сразу не оценила вашей заботы. Простите меня! Это в корне меняет дело… Вот только… — она помялась… — я совсем недавно перестала танцевать, Самвел Тимурович, и еще не поставила в известность об этом Романа Владимировича. («Савелов, ты труп!» — подумала про себя Горянова, продолжая врать на ходу.) Да! Пережила, так сказать, сильнейшее воспаление икроножной мышцы, и мне врачи вот уже как месяц просто категорически запретили танцевальные нагрузки.
— Вот как? — расстроился Айвазян. — Что же делать?
— Вы ведь не обидитесь, если я сама найду себе жилье. Мне совсем это будет не в тягость…
— Хорошо! Поступайте так, как считаете нужным, а я вам Рустика пришлю. Очень толковый мальчик!
— Не стоит! Я сама…
— Э! Зачем такой девушке самой решать эти вопросы? Мальчик приедет. Мальчик решит. У вас и так впереди слишком много дел. А пока отдыхайте! До завтра! — и он положил трубку.
— Савелов — гад! Я тебе устрою пасодоль, дай время, — и с этими словами Горянова наконец расстегнула пальто, стянула сапоги, бросая все в абсолютно пустой прихожей на пол, и уже продвигалась в конец квартиры, где, как ей подсказывала логика, должен был находиться туалет.
Ха — ха! Напрасно! Туалета там не было, зато сиял всеми оттенками белого танцевальный класс с зеркалами, с балетными станками и нескользким гладким полом…
— Бля! Я стану Волочковой! — выдала Горянова, зло наблюдая свое растрепанное и усталое отражение в трех стенах. — Если не описаюсь! Да где же здесь туалет?!
Нужная комната поблизости не находилась… Никак не находилась! Потому что вообще не было никаких дверей, только столбы и стены. Рассерженная данным обстоятельством, Даринка решила обойти квартиру по кругу, чтобы уж точно отыскать необходимое. Нашла… Но не туалет… а что — то напоминающее спальню, где в убогой нише на подиуме стояла абсолютно круглая кровать без ручек и бортиков диаметром метра в два.
— Этить колотить! Да какой же идиот это придумал?!
Вдалеке в прихожей зазвонил телефон, сгоряча оставленный Горяновой на полу вместе с сапогами и прочим. Злобное эхо марша из звездных войн накрыло пространство.
— Савелов! Сучок! — и Горянова побежала обратно.
Да. Это звонил он. Роман Владимирович всегда чувствовал, когда Горянова о нем говорила, и даже успел мурлыкнуть в трубку:
— С возвращением на родину…
Но Даринка дальше не дала ему и слова сказать, крикнув сразу:
— Издеваетесь, Роман Владимирович?
— Скучаю, милая, а что это ты так сегодня экспрессивна! Обросла турецкой страстностью? — засмеялся тот.
— Это вы сейчас обрастете…И что вообще значат ваши слова про пасодобль?
— А — а!!!! — Савелов понимающе хмыкнул. — Самвел Тимурович не въезжает в метафоры?
— Какие метафоры! — заорала Горянова! — Тут даже туалета нет! Тут реально танцевальная студия! Тут эхо!!! — и уже почти плаксиво добавила: — Что мне делать, шеф?
— Как что? — Роман Владимирович больше не смеялся, а был предельно серьезен. — Танцевать! Ты же любишь проблемы, Горянова! Вот и разбирайся! Танцуй! Так жить веселее! Меньше будешь в своих проблемах копаться…
— Я вас убью, когда вернусь!
— Убьешь! А пока располагайся, и потом… — он снова засмеялся, — если квартиру делал Самвелов племянник, он у него начинающий диз, то туалет точно спрятал в стенах. Была у этого малолетнего идиота раньше такая идея фикс. Ты присмотрись повнимательней… Если не найдешь, позвони в 211.
И Савелов бросил трубку, хохоча. Горянова тоже бросила трубку. Но на пол! И побежала страстно оглаживать стены.
Когда по квартире разнесся ее победный клич- ууу! нашла!!!! — в дверь яростно позвонили…
Глава 2
Первой реакцией воспитанного человека, конечно же, было побежать и открыть дверь, тем более, что звонили так призывно. Но вдохновленная счастливейшей находкой, сказав мысленно — ага, сейчас, прям вот все брошу и побегу открывать! — Даринка вошла, наконец, в счастливую комнатку. Надо сказать, что дизайнер и здесь отличился. Горянова невесело рассмеялась, когда увидела перед собой оригинально скроенное пространство с унитазом весьма странной формы и нечеловеческого размера.
— Боже, этот воронежский фрукт неподражаем! — сказала она мрачно. — Я уже страстно хочу с ним познакомиться. У мальчика, судя по всему, было невероятное детство. Эээ! — возмущенно протянула девушка, продолжая оглядываться и не находя раковины, — а руки я мыть буду где? В бачке? Вот дебил! Ладно, — попыталась успокоиться Даринка, принимаясь за неотложное дело, — сейчас посидим — и снова будем решать квест! — и хмыкнула ехидно: — Надеюсь, что ванная у этого придурка не в полу…
В дверь продолжали настойчиво звонить, правда, уже как — то ритмично и обреченно.
— Ах, что вы, что вы, ах, не нужно так волноваться, молодой человек, я уже иду, — спустя минуту тихо говорила Горянова, решительно продвигаясь ко входу и неприятно морщась от ощущения грязных липких рук.
Нестерпимо потянуло принять горячий душ, а еще… а еще очень, вот просто очень — очень захотелось разделить свои непередаваемые впечатления от воронежского креатива с кем — то. И этот кто — то уже стоял за дверью. Горянова, потянувшись к замку, приняла вид этакой степфордской жены и с самой очаровательной улыбкой открыла дверь.
— Простите, что задержалась, — сказала она как можно вежливее, излучая всеми фибрами немытой души радушие, — но, сами понимаете, расстояния располагают к дальним прогулкам и размышлениям.
Молодой человек весьма армянской внешности без сюрпризов, судя по всему тот самый «толковый Рустик», сарказм понял и в целом настрой девушки уловил. Поэтому сделал виноватые глаза и вежливо поздоровался.
— Здравствуйте, Даринела. Мне Самвел Тимурович звонил, — начал он осторожно.
Даринку вот прямо выбесили его виноватые глаза. Ведь, сволочь, сразу видно, что знал, куда девушку селит. Поэтому она решила отбросить всякие намеки и полагающийся по случаю этикет.
— Мммм! — тяжело протянула она. — Так вы, надо полагать, с пространством этого ангара знакомы не понаслышке?
Рустик снова виновато кивнул и попытался оправдаться:
— Зато там станки балетные и зеркала…
— Зеркала — это важно! — зло согласилась Горянова и, больше не желая продолжать бессмысленный разговор на пороге, кивнула, пропуская гостя внутрь: — Заходите, надо поговорить, а заодно покажете мне, — она понизила голос и дальше произнесла почти по слогам: — где здесь кухня и ванная комната.
Армянский гость снова смутился… Он осторожно прошел в пустую прихожую, покаянно посмотрел на брошенные даринкины вещи и спросил:
— А кухню сразу показывать?
— Нет! С кухней можно подождать! — голос девушки не предвещал ничего хорошего. — Начните, уж будьте любезны, вашу экскурсию с ванной комнаты. А то уж я тут на досуге, на всякий случай готовясь к непоправимому, предположила, что ваш гениальный проектировщик в порыве страстного креатива спрятал ее в полу, но, может, не все так плохо? Успокойте меня!
Рустам подозрительно закашлялся и замялся, не решаясь сделать еще один шаг.
