себе, чем к нему.
— С чего бы это? — Его голос глубокий, резкий, как кинжалы, вонзающиеся в мою грудь. — То, чем я занимаюсь, не твое дело, Лорен? Ты ясно дала это понять много лет назад. — Наш зрительный контакт прерывается, когда он бросает взгляд на Ронни и указывает на меня. — Это твой поджигатель?
Ронни надувает грудь.
— Я полагаю, что пожар начался в ее квартире.
Внимание Гейджа снова переключается на меня.
— Это правда?
Я не могу остановить себя от того, чтобы закатить глаза.
— Это не значит, что я там играла в бойскаута. Я понятия не имею, как это произошло. — Мой голос повышается, когда до меня доходит реальность неприятностей, в которые я могу попасть. Теперь я начинаю психовать. — Меня даже не было дома!
— Она неделями домогалась меня, чтобы я расторг ее договор аренды, — вклинивается Ронни, кивая с каждым лживым словом.
— Это значит, что я думала, что сжечь это место — лучший вариант? — Я машу пальцем в сторону Ронни. — Если ты не заметил, лжец, мои вещи тоже сгорели. Мне было бы проще выписать чек на несколько тысяч баксов, чем потерять все свое имущество.
Гейдж бросил взгляд в сторону своего школьного лучшего друга, а теперь, надо полагать, партнера, Кайла.
— Я думаю, она виновна. А ты?
Кайл развлекательно улыбается и сужает свои зеленые глаза на меня. Он сопредседатель моего клуба ненависти.
— Я согласен с тобой, партнер.
— Я отведу ее на допрос, — говорит им Гейдж. — Я знаю по личному опыту, что ей нравится смотреть, как горит дерьмо. — Его внимание снова переключается на меня, предупреждая, что меня ждет адская поездка. — Она эксперт по уничтожению дерьма.
Ронни потирает руки.
— Ценю это, офицер.
— Вы, должно быть, шутите, — кричу я, когда Гейдж достает наручники из нержавеющей стали с пояса. — Наручники, серьезно?
Его веселье исчезло, сменившись взглядом холодного и расчетливого человека.
Он делает шаг ближе.
— Повернитесь. Я зачитаю вам ваши права.
Я насмехаюсь:
— Ни за что на свете.
Он вопросительно смотрит на Кайла.
— Может, добавить к ее обвинениям отказ сотрудничать?
— Будь ты проклят, — шиплю я, мой живот сводит, пока я делаю то, что мне сказали. Наручники холодные, когда Гейдж медленно затягивает их вокруг моих запястий. — Я так понимаю, ты все еще ненавидишь меня.
Мурашки пробегают по позвоночнику, когда твердая стена его груди прижимается к моей спине, и он наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо, его губы скользят по мочке:
— Я буду ненавидеть тебя до самой смерти. — Он берет меня за плечо, разворачивает и рывком направляет вперед. — Кайл, возьми показания у хозяина дома. Мне лучше уйти, чтобы мы могли доставить эту пироманку в участок, пока она не натворила еще больше бед.
Кайл усмехается, отдавая честь.
— Конечно.
Я бросаю все известные человеку ругательства и чуть не спотыкаюсь о собственные ноги, пока он ведет меня к своей машине.
— Ты уверен, что сможешь остаться наедине с таким преступником?
Резкий смех вырывается из его горла.
— О, я прекрасно справлюсь с тобой, милая.
Все внимание приковано ко мне во время моего ругательства. Гейдж открывает заднюю дверь одной рукой, толкает мою голову вниз, чтобы я могла проскользнуть внутрь, не ударившись о нее, и захлопывает дверь перед моим носом. Я оглядываю своих зрителей, их телефоны записывают мой эпизод, и поворачиваюсь на сиденье, которое должно было быть сделано из того же материала, что и машина моей детской мечты Барби.
— Я тебя ненавижу, — шиплю я, когда Гейдж перебирается на водительское место. Он заводит машину.
— Хорошо. Я, черт возьми, презираю тебя.
Я прижимаюсь спиной к сиденью.
— Ты серьезно веришь, что это я устроила пожар?
— Намеренно, нет. Хотя, зная твою сумасшедшую задницу, меня это не удивит.
— Тогда почему я снова здесь? По крайней мере, позволь мне ехать пассажиром.
— Не, так приятнее, наблюдать за твоей истерикой через зеркало заднего вида.
Я борюсь с наручниками.
— Это злоупотребление властью! Я буду подавать жалобу.
— Не начинай мне рассказывать о злоупотреблении властью, милая.
Я вздыхаю и закрываю рот. Ссора — это то, чего он хочет. Я не стану жертвой его игры.
Да, это действительно поднимет ему настроение, Лорен. Сегодня он выиграл джекпот в отместку бывшим.
В машине воцаряется тишина, и моя спина напрягается, когда я замечаю, что мы выезжаем из города.
— Подожди… куда мы едем?
— По живописному маршруту.
Какого хрена?
— Выпусти меня, ладно? Можешь ненавидеть меня, втыкать булавки в куклу Вуду, которая, я уверена, у тебя есть, вытирать туалетной бумагой мой новый дом, когда я перестану быть бездомной. Моя мама будет в шоке, если ты меня сдашь. Я могу потерять работу! — Я хлопнула наручниками о сиденье, пока он игнорировал меня. — Выпусти меня отсюда, Гейдж Перри, или, да поможет мне Бог, ты пожалеешь об этом. Не думай, что я не сделаю миссией своей жизни превратить твою жизнь в ад.
Я вскрикиваю, и мое тело ударяется о стальную клетку передо мной, когда он сворачивает на обочину и резко тормозит.
— Ты хочешь выйти? — Он глушит двигатель и выходит из машины.
Секунды спустя моя дверь распахивается, едва не заставляя меня выпасть из кресла.
— Тогда выходи.
Я упираюсь задницей в сиденье и медленно сползаю. Я расправляю плечи, как только мои ноги ступают на асфальт, и отряхиваю с лица распущенные волосы, дуя на пряди, которые не поддаются. Наручники звенят, когда я кручусь и держу руки за спиной.
— Наручники нужно снять, — говорю я ему.
Тишина.
Я оглядываюсь через плечо на его нежелание двигаться. Его холодный взгляд сменяется весельем.
— Не получится, милая. — Он наклоняет голову в сторону улицы. — Приятного дня, пироманка.
— Что? — Мой голос повышается, когда я сканирую свое окружение, а он идет обратно к машине. —
