дверью.
Привалившись к стене, я выдохнула.
Добро пожаловать в дурдом. Я сказала дурдом?! Домой. Конечно, домой…
Спустя некоторое время, все семья сидела на кухне, уплетая за обе щеки приготовленную бабушкой стряпню. Довольно вкусную, стоит заметить.
Доев, я не медля потянулась за добавкой. Как говорится, в большой семье не щелкают.
— О, опять, эта лабуда! — пробурчал дед, в паспорте именуемый Николаем Федоровичем. — Выключи ты это, ради Бога! — фыркнул.
— У меня умер отец, Пауло. Давай станцуем! — перекривлял дед индийский сериал, что так любила ба.
— Да, что б ты понимал! Это тебе не голых баб по ночам смотреть, пень старый!
— Да, у нас бы в Союзе за такое уже…
— Мам, пап, — устало встряла мама, — хватит вам уже. Что с домом?
— А что с домом?! — едко выплюнула бабуля. — У отца своего малохольного спроси.
— А че я-то сразу?
— А кто, зараза такая, дом подорвал?!
— Так, это ж бизнес, — поднял палец вверх. — Мы бы, Люська, с тобой на Мальдивы поехали…
— Та, захлопнул бы уже шуфлядку свою, — махнула на него рукой бабушка. — Ремонт только с весны можно начать. Все пропало! Как мамай прошелся! Вазочку любимую уничтожил, ирод! Новый телевизор! Только кредит выплатили! А все ты со своим дружком колдырем. Бизнес-шмизнес у них!
— Да что б ты понимала, Люсь…
— Все, я пошел. Спасибо, — встал из-за стола немногословный папа. Небось, уже мчал к крысам своим…
— Может добавочки, Мотя? — захлопотала бабуля, но отец покачал головой и с задумчивым лицом почапал из кухни.
— В общем, Ирочка, потесним мы вас еще немножко. Ты уж прости, — вздохнула бабуля.
— Скажешь тоже, мам, — поцеловала она бабулю в щеку, а сама горько вздохнула.
«Немножечко» они теснили нас уже второй месяц. Дед, загоревшийся очередной «бизнес» идеей, решил, значит, самогон гнать. Конечно же, товар требовал тщательной проверки. Неповадно, людям дерьмо толкать! Стыдно ему, видите ли, потом в глаза смотреть! Проведя дегустацию товара, два бизнес-гуру, дед и дядь Боря (сосед напротив), пошли за баяном к последнему. Дойти не успели… Только за порог, а оно рвануло, со слов ни в чем не виноватого деда, само по себе.
— Уль, ну, а ты что? — спросила мама, уже обращаясь ко мне.
— Переезжаю в понедельник.
— Опять двадцать пять! — хлопнула она по коленям. — Чем тебе дома плохо? Не кормят что ли? Не хватает чего?
— Хочу жить одна, — брякнула упрямо.
— Это она в тебя такая малахольная! — бабуля не могла не вставить свое слово. — Чуть что, сразу из дому!
— Это вы избаловали! — не согласилась мама.
— Тьфу ты, бабье! — заворчал дед.
Свою семейку адамсов я любила, но на расстоянии я буду ее просто обожать.
* * *
— Да чтоб тебя старухи домогались, — крикнула вслед уезжающей машине. — Найду гада и колеса порежу! — фыркнула.
Ух, хапуга! Мало того, что ободрал до ниточки, так еще и сумки не захотел тащить. Говорит, мол, женатый он! Нельзя так! А сам-то бровками пошевеливает и шары на выкате. Нужен он мне триста лет и три года! И стручок его сморщенный! Сумки бы помог донести лучше, чем глазки строить. Я барышня приличная, а потому сама буду выбирать с кем, когда и где!
Так ему, собственно говоря, и сказала, а он сумки мои из багажника вытащил, поставил посреди дороги, и поминай, как звали!
Рыкнув, вытащила ручки чемоданов. Сперва в холл закатила самое ценное: технику и косметику, а затем и шмотки.
— Фух, — вытерла пот со лба и посмотрела на фронталку.
М-да, ну и видок. Блондинистые волосы растрепались, и некогда красивые волны напоминали скрученные макаронины «доширака», помада с губ слезла, а злая гримаса отпугивала всех проходящих людей. Даже та недособака, что тявкала на руках у жеманного дядечки, вмиг смолка, когда я на ту зыркнула.
А это я добралась только до лифта…
Со вздохом подняла свои идеальные полушария с чемодана, поправила шубку и нажала на кнопку вызова лифта. Как только дверь открылась, я принялась запихивать чемоданы в лифт, а после и коробки.
Хоть бы кто-то помог! А-то ходят вокруг да около, глава свои разули и смотрят!
Запихнув последнюю, зашла в лифт и нажала на второй этаж.
Меня обнадеживало лишь то, что через несколько минут я войду в квартиру. В свою! Теперь у меня была своя берлога! Не будет этих вечно: «Где ты была? Почему так поздно? Сиди дома!». Теперь-то я замучу пати! Каждая собака будет знать, что у Ульки Фроловой веселье прет фонтаном!
Потирая в предвкушении ладошки, я даже забила на то, что ключ почему-то в замке плохо поворачивался, словно ему что-то мешало.
Плюнув на это недоразумение, я вытащила свои торбы, встала у двери, откинула волосы и снова дернула дверь.
— Чтоб тебе слесаря вызвали, железяка! — пнула бронированную дверь. Она, похоже, обиделась и в следующие пять минут не изволила открыться.
— Ну миленькая, ну хорошенькая, ну давай, — проскулила я и поскреблась.
И, о чудо! Замок начал поворачиваться.
Эх, стояночка.
Как?!
Покосилась на свои руки. Они точно не поворачивали ключ.
Дверь открылась, а я так и замерла с невежественно открытым ртом, когда лицезрела за дверью полуголого парня.
— Фролова?
Глава 2
Капельки воды, весьма заманчиво и интригующе скатывались под полотенце. Япона мать, благослови
