— Они будут здесь через несколько минут, — сообщила она Саймону, вернувшись на веранду. — Я только что проверила.
— Отлично. Ваше пиво, миледи. — Саймон поднял свою кружку. — Будем!
— Твое здоровье! — Уна с наслаждением отпила большой глоток холодного пива. — Что ты и дети дарите Эмили на день рождения?
— Дети в складчину купили ей шагомер.
— А ты?
— Разорился на флакон ее любимых духов.
— А я знаю, Эмили любит шелковые наряды. Поэтому мы с Марси приготовили ей в подарок одно из моих последних творений. — Уна лукаво улыбнулась. — Надеюсь, ты оценишь его по достоинству.
— Я? Почему я? — Саймон засмеялся. — Это нечто предназначенное сводить мужчин с ума?
Уна предостерегающе подняла палец.
— Терпение и еще раз терпение. Половина удовольствия — в ожидании.
— Не скажу, что согласен с этим. — Голос Саймона был полон веселья. — Удовлетворенное желание — тоже штука восхитительная!
— Саймон Торп, придержи свой язык, ты разговариваешь с невинной девушкой!
Саймон так развеселился, что и Уна не удержалась от смеха. Звук шагов в дальнем конце веранды привлек ее внимание, и, когда появился Корделл, сердце у нее затрепетало. Лоб у него блестел от пота, а вид был такой, будто он бежал. Чтобы опередить остальных?..
— Корделл! — Голос ее слегка дрогнул. — Ты вернулся…
Саймон продолжал смеяться и явно не замечал зловещего настроения Корделла.
— Привет, подходи, бери пиво…
Корделл, не обращая на него никакого внимания, угрожающе направился к Уне. Она поставила пивную кружку на перила и отступила.
— Мы тут с Саймоном…
Она лишь ахнула, когда Корделл сгреб ее за плечи и повернул лицом к ступенькам.
— Убирайся, черт возьми, отсюда, — прорычал он, — пока не вернулась Эмили. Боже мой, какая невероятная наглость! Стоит на минуту Марси отвернуться, а Эмили отойти, как вы опять вместе!
Наконец Саймон сообразил, что происходит, и разозлился.
— У тебя крыша поехала, Корделл! Такое событие — день рождения Эмили! Мы с Уной готовили вечеринку-сюрприз. Держи себя в руках!
И он повернулся спиной к Корделлу. Пораженный, тот ослабил хватку. От неожиданности Уна потеряла равновесие и упала ему на грудь. Он машинально обнял ее, чтобы поддержать, и мгновение она не воспринимала ничего, кроме запаха его тела, сильных ладоней на спине и горячего дыхания. Ноги у нее подкашивались. Но даже в этом состоянии обида на Корделла клокотала в ней, и она поспешила вырваться из его объятий.
— Корделл Паркер! — Она в упор посмотрела на него. — Ты непревзойденный дурак! Что с тобой происходит? Почему ты всегда думаешь о людях хуже, чем они есть? Оглянись, и ты увидишь, чем мы с Саймоном занимались!
С искаженным от волнения лицом Корделл огляделся. Уне показалось, что он чуть не ахнул, увидев голубые и зеленые шары, транспаранты с поздравлениями, пестрые обертки пакетов с подарками, торжественно накрытый стол с цветными салфетками и бокалами. По выражению его лица она поняла, что он знает, как ошибся. Ей даже стало его жалко. Так, чуть-чуть.
Корделл откашлялся и обратился к Саймону:
— Извини, Торп. — Голос его звенел как натянутая струна. — Кажется, на сей раз я был не прав.
— Не кажется, а был, — сердито ответил Саймон. — Не трать время на извинения передо мной. Я могу пережить и не такое. Извинись перед Уной.
— Оставь, Саймон, это не имеет значения, — сказала Уна и добавила, так как послышались голоса: — Ничего, если я пойду освежусь?
— Давай, дорогая.
В ванной Уна посмотрелась в зеркало и, скорчив гримаску, плеснула в лицо ледяной водой.
Когда она вернулась, все, кроме Марселлы и Эмили, были в сборе. Саймон уже посвятил детей в тайну, и их лица горели от восторга, даже на лице Энтони появилась робкая улыбка.
Корделл стоял у двери, его профиль отчетливо вырисовывался на фоне неба. Великолепный точеный профиль! От одного взгляда на него внутри Уны все таяло. Незаметно пройти ей не удалось, он тут же обернулся к ней.
— Уна, я…
Высоко подняв голову, она молча прошла мимо, в другой конец веранды.
— Я довольна нашей прогулкой, Эмили, — послышался голос Марселлы. — И знаешь, не отказалась бы выпить с тобой стаканчик шерри, прежде чем все мы отправимся ужинать.
Следом за бабушкой шла Эмили. Поднявшись на верхнюю ступеньку, она небрежно поправила каштановые волосы, но, увидев устремленные на нее взгляды, широко улыбнулась и… застыла на месте.
— Ребята, что происходит?..
— Сюрприз! — дружно прокричали восемь голосов.
По вспыхнувшему радостью лицу Эмили было очевидно, что сюрприз удался.
Вечеринка имела грандиозный успех. Эмили осыпали подарками. Даже Корделл успел сбегать к себе и принести бутылку вина, привезенную из Англии.
Эмили пришла в восторг от подарков, и только Саймон издал разочарованный стон, когда последняя новинка Уны оказалась не какой-то эротической фантазией, а элегантным кремовым шелковым платьем.
Около восьми, когда взрослые болтали за кофе, а дети Торпов играли на лужайке в чехарду, Уна, извинившись, отправилась на поиски Энтони. Он одиноко сидел на пляже, поджав под себя скрещенные ноги.
— Пойдем погуляем? — глядя сверху на его поникшую голову, спросила Уна.
— Нет, спасибо, — ответил мальчик, не пошевелившись.
— Жаль, мне так нужна компания. Я ведь пропустила прогулку с вами, потому что помогала мистеру Торпу готовить вечеринку. — Она помолчала. — Может, передумаешь?
Он покачал головой. Уна, поколебавшись, уселась на песок рядом с ним. Тут Энтони поднял голову, но не затем, чтобы взглянуть на нее, — его внимание привлек быстроходный катер, пронесшийся вдалеке.
— Шумные эти катера, — тихо проговорила Уна. — Мне больше нравятся лодки вроде «Эльфа». — Она обхватила руками колени. — Знаешь, когда я впервые приехала на озеро, мне было столько же, сколько тебе сейчас, — семь лет. — Она набрала в ладонь песок и смотрела, как он струится между пальцами. — Как и ты, я тогда только что потеряла маму… и папу.
Энтони молчал и смотрел на воду. Он сидел к ней боком, и она не видела выражения его глаз. Уна глубоко вздохнула: трудно, когда у тебя нет опыта общения с детьми.
— Мои родители много работали, и им редко удавалось поехать куда-нибудь отдохнуть. Однажды они выиграли путевку на лыжную базу в Канаде. В последний день отдыха они попали под снежную лавину и погибли. С тех пор я жила с твоей прабабушкой. В то первое лето на озере я была грустной маленькой девочкой.
На глазах Уны выступили слезы при воспоминании о том, как страдала она первое время от безумного чувства одиночества. Смахнув слезы, она искоса взглянула на Энтони. Мальчик продолжал смотреть на озеро, и, судя по поджатым губам, ей не удалось найти путь к его сердцу.
