– А как зовут вашего сына? – спросила она, склоняясь над столом.
– Владислав… Владик… – суетился вокруг нее врач. – Да вы не стойте, садитесь! Вот спасибо! – Он вырвал у нее из рук листок с автографом. – А теперь становитесь вот сюда… – Он потянул Люсю за руку. – А я рядышком пристроюсь… Держите, Марья Семеновна, вот этой кнопочкой щелкните по моей команде, хорошо? – Врач протянул фотоаппарат медсестре.
Не прошло и пяти минут, как они с Женей стояли в сквере, возле мохнатой и высоченной ели. Удивительно, но кроме них тут собралась целая компания. Скорее всего, это были больные разных отделений, а возможно, и их знакомые. Неожиданно в руках полного, похожего на Колобка, мужчины появилась бутылка шампанского.
– Подставляй тару! – трубным голосом скомандовал толстяк.
Блондинка в накинутой на плечи дубленке, которая, как потом поняла Черепашка, приходилась толстяку женой, а также трое парней лет примерно двадцати живо откликнулись на его предложение.
– А нам нечего подставлять, – растерянно улыбнулась Люся.
– Колян, – зычно выкрикнул Колобок, – обеспечь молодежь стаканами! – сделал он ударение на предпоследнем слоге.
Высокий и худой паренек в вязаной шапочке, куртке и спортивных штанах (глядя на них, Черепашка сделала вывод, что он тоже пациент) вытащил из холщовой сумки два белых разовых стаканчика.
– Держите! – Паренек протянул стаканы Жене и, задрав рукав куртки, посмотрел на часы. – Петрович, открывай давай! – обратился он к Колобку. – Две минуты, блин, осталось!..
Из ярко освещенных окон больничных палат до них доносился бой курантов.
«Шесть, семь, восемь, – считала про себя Люся. – Девять…»
И вдруг она почувствовала на своей щеке легкое, едва заметное прикосновение сухих теплых губ.
– С Новым годом, Черепашка! – шепнул ей на ухо Женя.
– Ты проиграл! – так же шепотом отозвалась Люся, крепко обхватив его шею руками.
– Двенадцать! – громко выкрикнул толстяк Петрович.
Вся компания дружно сдвинула тонкие бесшумные стаканчики и хором грянула: «С Новым годом! Ура!»
Где-то совсем близко, прямо за зданием больницы, раздался оглушительный хлопок, и через секунду все небо озарилось яркими разноцветными всполохами.
«Ура! Люди, с Новым годом!» – раздавалось отовсюду. Это больные залезали на подоконники и, высунув голову наружу, орали что было мочи.
– А я боюсь фейерверков, – уткнувшись носом в Женино плечо, тихо призналась Люся.
– Не бойся. – Он провел руками по ее волосам: впопыхах Люся забыла надеть шапку. – Я же с тобой! Ну, госпожа, повелевайте! – засмеялся Женя, опускаясь на колени. – Исполню любое ваше желание! – Он легонько сжал в руках ее покрасневшие от мороза пальцы, а потом смутился и принялся изо всех сил их растирать. – Замерзла?
– Не очень, – покачала головой Люся. – Ну, слушай… Желание мое будет вот каким… – Она сделала паузу, задрала подбородок и смерила Женю шутливо-надменным взглядом.
– Ах, госпожа, слушаю и заранее повинуюсь! Исполню все, чего бы вы ни пожелали!
– Еще бы ты не исполнил! Нечего было спорить!
– А хочешь, я угадаю твое желание?
– Попробуй, – вполне серьезно отозвалась Черепашка.
– А вопрос можно? Наводящий? Только один? – Теперь он заглядывал ей в глаза, сцепив на груди руки, как бы моля о пощаде.
– Разве что один. – Черепашка снисходительно улыбнулась.
– Твое желание связано с моими песнями?
– Да!
– Я так и знал!
Через две недели Женю выписали из больницы. Это был вторник. В среду Люся ждала его на студии. Как она и предполагала, Женины песни вызвали интерес и у режиссера, и у музыкального редактора программы «Уроки рока». На пятницу была назначена первая пробная запись песни «Я – курок!». Черепашка с нетерпением ожидала начала новой работы и… новой жизни.
«Все будет так, как я задумала! – упрямо твердила Люся, стоя в холле «Останкина» возле окошек с надписью: «Бюро пропусков». Тут они с Женей договорились встретиться. – Все сбудется, обязательно сбудется!
Говорят, на Новый год, что ни пожелается,
Все всегда произойдет, все всегда сбывается!» —
крутилась в голове новогодняя песенка, без которой не проходил ни один утренник, ни одна елка далекого Черепашкиного детства.
«А вдруг он в девять открывается? – с надеждой подумала Каркуша, на ходу запахивая полы своей белой кроличьей шубки. – Нет, – возразила она себе. – Такого быть не может. Этот дурацкий ларек откроется не раньше десяти часов. А то и одиннадцати! Тем более сегодня воскресенье…»
Но делать было нечего, раз уж она вышла на улицу. Неожиданный сильный порыв ветра чуть не сбил ее с ног. Уткнувшись носом в мягкий мех, она подумала: «Недобрый знак. Можно смело поворачивать домой. Ларек будет закрыт! А что, если он вообще по воскресеньям не работает? – испугалась девушка, но тут же вспомнила, как на прошлой неделе, именно в воскресенье, покупала там шариковую ручку. – А ветер в феврале – явление не такое уж и редкое!» – мысленно подбадривала себя Катя, шагая к автобусной остановке.
Именно там, возле киоска, в котором продаются проездные абонементы на наземный транспорт, стоял тот самый ларек. На нем ничего не было написано, и в нем торговали печатной продукцией. В основном газетами и журналами. Впрочем, на витрине красовались и пестрые обложки детективных и любовных романов. Но на романы Каркуше было глубоко наплевать. И газет она в жизни не читала. Катю Андрееву интересовали журналы. Вернее, только один – февральский номер нового журнала «Крутая девчонка». Его начали издавать лишь в этом году. Пока вышел только январский номер, самый первый. Каркуша же боялась пропустить второй. Он был ей очень нужен. Ведь там, на глянцевой обложке, она ожидала увидеть свой собственный портрет!
Нет, Каркуша никогда не считала себя красавицей. Да, честно говоря, и не являлась таковой. Вон сколько вокруг красивых девчонок! Даже в ее классе. Взять хотя бы Луизу Геранмае! Вот пример настоящей, правда восточной, красавицы: яркая брюнетка с правильными чертами лица, огромными черными глазами, прямыми, четко очерченными бровями, и все такое… Но на обложке журнала «Крутая девчонка» напечатали ее, Каркушину, фотографию, а не Луизы Геранмае! И не Люси Черепахиной – еще одной Катиной одноклассницы, которая была ведущей музыкальной программы «Уроки рока». Ту так вообще вся страна знала, ее даже на улицах теперь узнавали. И уж если бы кому-нибудь пришло в голову провести в их классе конкурс «Мисс Крутизна» или что-нибудь в этом роде, то не Каркуша стала бы его победительницей, это ясно. А вот пожалуйста! Извольте получить февральский номер «Крутой девчонки»!
