Это был переломный момент, когда они должны были обо всем забыть или…
— Полагаю, мне следует распутаться, — сказал он. Итак, он предпочел «или», распутываясь в прямом и переносном смысле. И хотя Меган именно этого и ожидала, все равно была разочарована. Она, конечно, понимала, что все к лучшему, но, тем не менее почти пожалела, когда он выбрался и она смогла развязать свои лодыжки.
Барри принес ее сумочку и достал из нее платок.
— Я доберусь до этого типа, — мрачно пригрозил он. — Шпион он или кто там еще, но он заплатит.
Барри-мститель был сексуален и нереалистичен. Меган промокнула подсыхающую кровь на своих запястьях.
— Барри, это реальная жизнь, а не материал для газеты.
— Реальная жизнь — это и есть материал для газеты. Я намерен выяснить, кто такой Гас. — Затем, удивив их обоих, он взял ее за руки и поцеловал каждое запястье Меган.
— Барри…
Он посмотрел на нее без своей знаменитой улыбки.
— Мне так жаль, что я втянул тебя в это.
Он не кривил душой, Меган видела. Он говорил искренне. А Барри, кающийся искренне, был опаснее, чем Барри притворяющийся.
— У меня не было других дел.
— И все же. — Барри отпустил ее руки и оглядел ее. — Я хочу знать, куда направился Гас.
— А я хочу домой, — сказала Меган. На сегодня с нее достаточно Барри.
— Домой? Как ты можешь хотеть домой, когда события только начинают разворачиваться?
Меган направилась к двери.
— Хватит с меня приключений на сегодня. — Она дернула в сторону огромную металлическую дверь. — Идем.
Помогая ей отодвинуть дверь, Барри продолжал убеждать ее:
— Могли бы мы по крайней мере поговорить с диспетчером?
Она выжидающе посмотрела на него.
— Ну да, если ты покажешь свой значок, это упростит дело.
Он просто невозможен!
— Карточки. — Барри показал на ее сумочку. — Дай их мне.
Какая хорошая мысль! Меган и забыла об аутотренинге «анти-Барри». Она наугад вытащила карточку.
— Ты обещал угостить меня обедом после того, как я работала допоздна, помогая тебе раздобыть сведения для будущей статьи. — Она вспомнила, что заказала два очень дорогих напитка и все заглядывающие в бар мужики пялились на нее. — Мы с тобой должны были встретиться во «Флорида Гриль» и поесть морепродуктов. Я просидела в баре полтора часа, но ты так и не пришел.
Лицо Барри ничего не выражало.
— Ты даже не помнишь!
— До сих пор не помнил. — Он забрал у нее карточку. — Извини. — Больше он ничего не добавил. Только посмотрел на нее и криво улыбнулся. — Есть хочешь?
— Вообще-то да.
— Хорошо, я накормлю тебя, прежде чем отвезти домой. Правда, не во «Флорида Гриль».
Она молча согласилась.
— Прекрасно. — Он порвал карточку. — Еще одну. По карточке за каждое запястье.
Меган вытащила еще одну карточку. Вообще-то Барри не раз и не два обещал угостить ее кофе, но так ни разу и не выполнил своего обещания. Она надеялась, что сейчас ей попадется какой-нибудь другой случай.
— А, вот. Ты смутил меня на пресс-брифинге.
— И что?
— Как это «что»? Мэр подыскивал нового шефа полиции, а ты задавал мне такие вопросы, что я выглядела перед всеми полной дурой. Они не поверили тому, что я говорила.
— Это моя работа! Я должен точно знать, правда ли то, что ты нам скармливаешь, или это пропаганда. Дай сюда карточку. — Он выхватил у нее карточку и порвал без извинений. — Есть еще подобные этой?
Меган молча порылась в карточках и вытащила все те, где вопрос, заданный Барри, либо смутил, либо привел ее в замешательство. Барри порвал карточки, затем посмотрел на похудевшую стопку.
— Вот видишь? Я не такой плохой парень.
В конце концов, Меган все-таки согласилась пойти с ним в диспетчерскую и оказать «официальную» помощь.
В сиянии розовых галогеновых огней они подошли к зданию. Сквозь дымчатые окна фасада Меган увидела огромную сверкающую люстру, живопись на стенах, ковровое покрытие и пальмы в кадках. Это походило скорее на гостиничный вестибюль, чем на место для заправки частных самолетов.
— Позволь мне говорить, — сказал Барри, когда они увидели охранника, — а ты приготовь значок.
То, как он повел дело с охранником, было поистине впечатляюще. Барри не утверждал, что он полицейский детектив, но его обращение к Меган, которая послушно предъявила свои документы, когда потребовалось, давало возможность предположить, что они оба офицеры полиции.
Через несколько минут они уже смотрели вахтенный журнал плана полетов. И опять это получилось пугающе легко.
— Вашингтон, округ Колумбия. — Барри взглянул на нее, затем поблагодарил менеджера и повел Меган к выходу. — Послушай, я ведь был прав насчет Вашингтона. Итак, что ты думаешь? Тут наверняка замешан Гэллоуэй. — Он шел так быстро, что ей приходилось чуть ли не трусцой бежать за ним.
— То, что Гас, и кто там еще летят в Вашингтон, еще не означает, что это имеет отношение к конгрессмену, — возразила Меган, пытаясь вразумить его.
— Еще как означает. — Барри было не переубедить. — Мы быстренько возьмем пару гамбургеров и обменяемся предположениями.
Вот тебе и обед, который он ей должен! Барри полез в карман куртки и прошипел сквозь зубы:
— Черт, мобильника же нет!
Но Меган, не мигая, уставилась прямо перед собой.
— У нас имеются проблемы и похуже. Посмотри на мою машину.
— Знакомая картина, — пробормотал Барри. Машина стояла там, где они ее оставили, только все четыре колеса были спущены.
Меган стащила у Барри кусочек жареной картошки. Свою она уже съела.
— Не могу поверить, что колеса моей машины накачаны нитрогеном.
Барри не поднимал глаз от своего лэптопа.
— Ты должна радоваться. Разве ты не слышала, что сказал механик? У нитрогена молекулы крупнее, поэтому твои шины дольше останутся накачанными.
— Да, да. — Меган выдавила кетчуп. Вообще-то механик по обслуживанию самолетных шасси был очень мил, заверив Меган, что он постоянно накачивает автомобильные камеры. Но все равно, с того момента, как она увидела уровень давления на баллонах с нитрогеном, ей все время представлялось, что камеры вот-вот взорвутся, пока последнее колесо не было благополучно накачано.
Барри подтолкнул свою корзинку с картошкой фри через столик поближе к ней.
— И должен заметить, с твоей машины Гас не снял никаких запчастей.
Меган окунула целую горсть картошки в кепчуп.
— Просто я ему больше нравлюсь.
Барри взглянул на нее, и Меган вспомнила, как он говорил, что в юности никого не интересовал.
