— Якут, — доносится из-за спины рокочущий голос Зверя, — не против моей компании?
Не дожидаясь ответа, он садится и опускает на мое плечо каменную руку, причиняя мне дискомфорт.
— Ну как ты, Белоснежка?
— Нормально.
— Дело к тебе есть, давай вставай, жратва подождет.
Снова не дожидаясь ответа, встает из-за стола, нарочно нажимая на больное плечо, из-за чего из моей груди вырывается болезненное шипение.
— Терпи, белый, иначе сдохнешь. Жизнь слабых не любит. — Глубокий голос Зверя буквально проникает в самые недра моего тела, будоража в жилах ледяную кровь.
— Иди, — шепчет старик.
Если бы у меня еще был выбор. Я лениво поднимаюсь из-за стола и следую за Зверем. От его походки победителя все расступаются на метр. Нормальный он тут себе авторитет заработал за десятку-то. Резкий толчок выбивает меня из строя, и я впечатываюсь в стену.
— С-с-с-у-к-а. — Зажимаю покалеченные ребра и прикусываю язык, чтобы не стонать как шлюшка. В последнее время в моей гребаной жизни слишком много боли, и я перестаю получать от нее удовольствие. С такими темпами мои ребра будут срастаться, как у дряхлого старика.
— Кто тронул новичка? — рявкает во всю глотку Зверь и поднимает меня за шкирку, заставляя выпрямиться. — Я что, хуево объяснил вчера, что он подо мной?!
Из толпы выходит молодой афроамериканец и я замечаю в его глазах панический страх.
— Годзилла передал привет, — дрожащий голос слетает с трясущихся губ парня. Он явно опасается смотреть в глаза Зверю.
— Ну, тогда пусть ловит ответный привет. — Зверь хватает его за робу, сжимает пятерней и рывком притягивает к себе, одновременно вбивая в лицо парня кулак. Противный треск переломанных костей и подавленный стон заглушает очередной удар. А после тело заваливается на пол, захлебываясь и содрогаясь в своей же крови.
— Идем! — рычит Зверь, вытирая окровавленную руку о робу. — Суки! Пора им напомнить, кто тут папочка. — Главарь двигается размеренно, но при этом сильно размахивает плечами, что сигнализирует об опасности. Словно в доказательство моих подозрений он начинает колошматить стену, разбивая кулаки в кровь. Упирается ими и замирает, делая глубокие вдохи. — В такие моменты, — Зверь отталкивается от стены, — этот намордник меня раздражает, а желание убивать походит на удавку на горле!
Спустя некоторое время он возвращает себе контроль и мы заходим в просторную камеру.
— Ты в курсе, что твой безухий друг уже приготовил для тебя заточку?!
Вымыв лицо, он небрежно вытирает его полотенцем.
— Откуда ты знаешь?
— Я знаю все. Даже если ты обосрешься под себя, я об этом узнаю первым.
Он достает небольшой предмет, перемотанный в грязную тряпку, и отдает мне.
— Что это? — неуверенно беру в руки.
— Не тупи, Белый. Возьми сегодня это с собой в душ и примени по назначению.
Я достаю самодельный нож.
— Я не собираюсь никого убивать!
— Блядь, как же меня бесят новички-ссыкуны. Ты попал в мир дикарей. Не замочишь его, он первый вскроет тебе глотку. Все предельно просто. Выбирай, кто будет на месте забитой свиньи.
— Я не могу косячить, иначе мне не видать досрочного!
— Если ты оставишь в живых подбитого нигера, то и не доживешь до него. У них главарь — Годзилла. И сегодня тебе предельно ясно дали понять, что перережут глотку. Я бы за своего точно так же сделал. Но раз драку начал ты, разруливай, Белоснежка. Считай, что на тебе черная метка и сегодня кракен сожрет тебя. Сделаешь это, заработаешь звездочку к своему авторитету, а если подожмешь очко, будь уверен, сдохнешь как крыса. — Он подходит и вновь подавляюще кладет руки на мои плечи. — Послушай, тот, кто нападает на заключенного темной расы, автоматически попадает в мое братство. А вот выйти из него можно лишь сдохнув. Так что доделай то, что начал! И жди своего досрочного. В противном случае расклад ты знаешь. Предупрежден — значит вооружен, — дерзко подмигивает мне бандит. Я разворачиваюсь, чтобы уйти, но меня останавливает бас Зверя: — Даю тебе две недели восстановиться, потом приступаешь к тренировкам. Ты теперь участвуешь в подпольных боях, арена любит таких отмороженных.
Мне было дозволено все, я не привык жить под кем-то, а теперь каждый мог шаг предрешен Зверем. И если я хочу дожить до освобождения, которое обещает Раймон, то у меня просто нет выбора.
***
Слова главаря не выходили из моей головы. И заточку я все-таки оставил при себе. А вот принимать сегодня душ не стал. Выпил лекарства и лег спать.
Сквозь сон до меня доносится звук открывающейся решетки. Я устремляю взгляд в окно. Ночь. В камере темно, в коридорах тоже не горит ни одна лампочка. Что за хрень?! Нащупываю руками заточку и зажимаю в кулаке. Сердце предательски перебивает доступ кислорода. Лежу. Жду. В помещение периодически попадает луч прожектора. Вслушиваюсь, откуда доносится шум, но шагов не слышно. Новая порция света позволяет рассмотреть нависающую надо мной громадину с пугающими большими белоснежными глазами.
Я чудом уворачиваюсь от удара, и вместо меня он вспарывает подушку. Хорошо, что в такие моменты нет времени думать о боли. Тобой двигают одни инстинкты. Кричать тоже смысла нет. В том, что надзиратели замешаны в этом, нет никаких сомнений. Ублюдки создали все условия, чтобы мне перерезали глотку. Чувствуется рука Картера. Постарался, мудак конченый.
Внезапно черная клешня хватает за горло, вбивая меня в стену, и заносит сжатую в кулак заточку. Однако я сдерживаю его натиск, рукой блокируя удар. Ощущение внезапной потери контроля зарождает во мне панику. Долго я так не протяну. Адреналин, ударивший волной в мозг, заставляет хаотично работать сознание. Остаются только животные инстинкты. И главный из них — выжить.
Луч прожектора покидает камеру, оставляя нас в кромешной темноте, и я со всей мочи вколачиваю колено между его ног, после чего удушающая хватка тут же слабеет. Очередной пучок света позволяет мне сориентироваться в пространстве. Гортанный рык продирает меня изнутри, и я рывком впечатываю голову прямо ему в нос.
Используя минутное замешательство Кинг-Конга, я не раздумываю и вонзаю заточку в его толстое горло. Непроизвольно закусываю руку и судорожно дышу через нос, когда вижу, как Горилла начинает хвататься за окровавленную шею. Из грязного рта выходит хриплый стон, и он падает на колени.
— П-и-д-а… — шипит обезьяна, прежде чем падает лицом в пол и издает булькающие звуки, пока захлебывается в собственной крови.
Зажмуриваю глаза и до боли стискиваю зубами дрожащий кулак. Но из груди все равно вырывается глухой крик. До меня не сразу доходит, что я убил человека. Тело дрожит и покрывается липким потом, а во рту все мгновенно пересыхает. Паника оттесняет меня назад, пока я не врезаюсь в решетку. И уже через секунду на смену лихорадке приходит онемение. Не чувствую ни рук, ни ног. Вообще ничего. Зловещая боль внутри лишает возможности дышать, ощущение, что горло душит невидимая удавка. Но в какой-то момент меня приводят в чувства хлесткие пощечины.
— Ты слышишь меня?! Чувак, блядь, приди в себя. — Я моргаю и всматриваюсь, с трудом, пока затуманенный взгляд не проясняется. — Помоги скинуть тело в проем, — чеканит неизвестный мне перекаченный мужик с зализанными, как у Мачете, волосами. — Что стоишь пиздюк, резче давай!
Я пытаюсь пошевелиться, но любое движение кажется невозможным, такое ощущение, что голова отторгает тело. И в следующее мгновение, я падаю. Темно. Холодно. Спокойно…
***
В нос ударяет резкий запах аммиака. Подрываюсь и судорожно обвожу взглядом окружающую обстановку. Это не моя камера… я у Зверя.
— Вставай, Спящая Красавица, — саркастично выдает он.
— Ты решил всех диснеевских принцесс на мне перепробовать?! — Присаживаюсь на койке и тру ладонями лицо, пока в памяти постепенно проявляется злополучная ночь. — Что теперь будет? — сипло задаю вопрос, на который не готов услышать ответ.
