— Что смеешься, — ворчал он, наклоняясь к голове жены, которая тоже улыбалась на его слова, — думаешь, не доживу? А вот вам, не дождетесь, — и, поцеловав Веронику в голову, отошел от экрана монитора.
Потом мы еще поплакали немного, и я обещалась и клялась, что буду постоянно с ней видеться и переписываться. А мои родители будут связывать с дочкой не только меня, но и дедушку с братом. Так мы решили обозначить их родство с Даней, чтобы они потом уже сами определились, как подрастут. Хотя они уже еще раньше нашего желания сами решили, что Катюша сестра, а Данька брат.
Медленно я готовила ее к своей поездке, объясняя свой поступок. Она понимала меня своим детским умом и соглашалась подождать пока здесь. Тем более что со своими подругами они организовали кружок любителей велосипедов и гоняли по им ведомым маршрутам. И тут сказался мой характер и мое хобби — машины. Пока только велосипед. Дед обещал купить ей мопед, если она выучит наизусть Правила дорожного движения и Катюша зубрила их всегда и везде, так хотелось настоящую машину.
Мое время пришло: билеты заказаны до Петропавловска, потом там меня встретит Юра на своей машине, багаж отправлен будет следом, простилась со всеми и последнюю ночь провела с дочкой. Я читала ей, потом мы болтали на разные темы, потом, обнявшись, заснули.
Под утро, я тихо поцеловала спящую дочь. Сердце сжалось, и чуть не осталась, глядя на ее темные волосы и красивое лицо, так напомнившее мне Игоря. Но потом взяла себя в руки и вышла. Отец ждал меня у ворот с машиной. Багаж был загружен и, попрощавшись с мамой, наказывая в последний раз поберечь Катюшку, села и закрепила ремень на груди. Отец завел мотор, и я помахала плачущей матери, а у самой тоже текли слезы. Всхлипнув, утерлась и стала смотреть на проплывающие за окном весенние пейзажи моего города и края.
— Каким будет земля там, куда меня несет судьба? — думала я и тихо вздыхала.
Отец иногда смотрел на меня искоса, потом включил приемник, и оттуда понеслась песня, как говорится на тему дня «А я еду за туманом, за туманом…» пел мужской голос и я улыбнулась.
— Вот-вот, — повернулся с ухмылкой ко мне отец, — и ты тоже за каким-то туманом едешь.
— Пап, — начала я, — пойми, мне нужно забыть всё: Москву, Игоря, коллег, и даже наш город. Трудно мне.
— Даже в Березовке? — спросил он, поворачивая ко мне родное лицо.
— Да, даже здесь.
Отец замолчал и покачал головой.
— Ладно, раз решила, то езжай, — согласился он, и мы снова замолчали.
— Может, поспишь пока? — спросил он через некоторое время, заметив мое клевание носом.
— Ага, — откликнулась я и устроилась поудобнее в кресле, — разбудишь.
Он хмыкнул и приглушил радио.
Проснулась я от шума за окном. Мы въехали на автостраду, которая вела в аэропорт нашего областного центра. Поток машин был мощным и звук их ездки доходил даже сквозь стекла. Я выпрямилась и села удобнее.
— Скоро аэропорт, — сказала вслух и отец улыбнулся.
— Уже подъезжаем.
Через полтора часа я уже сидела в зальце накопления, проводив отца и зарегистрировавшись на свой рейс. Вскоре подали автотранспорт, и я уже поднималась по трапу в самолет.
Пять часов полета и одна посадка, так вымотали меня, что когда услышала объявление стюардессы, что мы прилетели в столицу Камчатки Петропавловск, я вздохнула с облегчением. Подали трап, и я сошла на землю, на землю о которой поется «а я стою на краешке земли и вдаль плывут куда-то корабли…».
Это и есть самый край нашей Родины, с которой начнется моя новая жизнь.
Глава 13. Второй муж
Юра встретил меня в зале аэропорта Елизово, после того, как я получила свой объемный багаж. Вывезла его на тележке в общий зал и начала оглядываться, ища знакомое лицо. Мы с ним виделись лишь на плоском экране смарта или планшета и теперь воочию убедилась, как они искажают действительность. Я, почему-то, представляла Юру ниже ростом, чем тот был на самом деле и шире в плечах. Он же оказался субтильного телосложения, но высоким, где-то под метр девяносто, но лицо было тем же, особенно когда тот улыбался: те же ямочки на щеках и глаза с пушистыми ресницами. В общем облике он не красавец, но милый какой-то, располагающий к себе, особенно когда улыбался. Каштановые волосы были волной и длинны, не то что коротко стриженные парни московского пошиба. Да и мой брат может считаться эталоном моды. Здесь же не было шикарных шуб на публике или нарядов в национальном стиле, все просто и даже как-то серо.
Протянув мне руку, представился:
— Юра.
— Лиза, — пожала ему ладонь и улыбнулась.
— А ты красивая, — проговорил он и смутился своей откровенности.
— Это плохо? — засмеялась я.
— Нет, что ты, — окончательно смутившись, так что покраснели уши, он схватил мои вещи в обе руки, — это очень даже здорово. Пошли. Машина стоит недалеко. Правда, не ахти какая. Ты уж извини.
— За что? — усмехнулась я, — Если думаешь что я столичная штучка, то ошибаешься. Я та же что и всегда была. Обычная провинциалка. Так что выбрось из головы все свои мысли обо мне. И давай будем просто друзьями.
— Давай, — обрадовался он и кивнул вперед, — а вот и наше такси.
Я смотрела и не находила таких машин.
— Где такси? — переспросила я удивленно.
— Да вот же, — он свернул в сторону и остановился рядом с громадным военным КАМазом, — Это и есть наше такси.
Закинув вещи в кузов, подсадил меня в просторную кабину и сел рядом. За рулем сидел молоденький солдат и улыбался.
— Лиза, — протянула ему руку.
— Иван, — осторожно и удивленно пожал он мою ладонь.
— Ваня вперед, — воскликнул Юра и мотор взревел.
Громадная машина плавно стронулась с места, и мы поехали.
Уже было утро, утро нового дня. Серело, но солнце еще не взошло.
— Надо же, прошло несколько часов, а я уже утром следующего дня, — сказала я громко, перекрывая шум мотора, — Фантастика!
— Точно, — откликнулся Юрий, — здесь начинается новый день нашей страны. Да и всей Земли.
Мы ехали сначала по бетонке, потом по асфальтовой дороге. Справа мелькнул вдалеке город весь в серой дымке.
— Это Петропавловск? — махнула я в ту сторону.
Юра повернулся и кивнул.
— Да, он в стороне. Но мы с тобой еще увидим его и обязательно познакомимся. Красивый город. В сопках расположен, каскадами, прям как в Италии или на юге Франции, — заулыбался он, и милые ямочки образовались на его щеках.
Я засмотрелась на него и он, поймав мой внимательный взгляд, вновь смутился.
— Не смотри на меня так, — проговорил он, улыбаясь.
— Как? — хихикнула и я.
— Внимательно. Я все тот же, что и семь лет назад.
— Но я же тебя тогда совсем не знала. А наше давнишнее знакомство считаю началом уже этой моей жизни. Так что мы с тобой знакомы уже семь лет. Так?
— Вот и я об этом. Знаешь, тебе будет интересно, как журналисту, исследовать эти места, познакомиться не только с природой этого края, но и с удивительными людьми.
— Как я понимаю, здесь много военных баз. Их тоже можно будет посещать?
— Можно, — кивнул он, — у тебя ведь специальный пропуск оформленный и подписанный самим Министром — «проход всюду», — и засмеялся, — даже у меня такого нет. Разве только у спецкора в Петропавловске. Теперь и у нас в Вилюйске будет свой спецкор. Верно?
Я кивнула. Да, когда Степан Петрович выправлял мне пропуск, то с него взяли слово, что я буду иногда присылать свои заметки и в московский военный вестник, где размещал свои Игорь. Так что мне пришлось вновь столкнуться с воспоминанием о своем муже, но уже в другой плоскости.
Мы ехали недолго, иногда останавливались, чтобы заправиться бензином и привести себя в порядок. Даже один раз позавтракали в придорожном кафе. Уже реже по дороге нам попадался гражданский транспорт и чаще военный: такие же КАМазы, «газики», бензовозы и даже один раз я увидела БТРа, как объяснил мне Иван.
Я тут же вспомнила рассказ отца о Сергее, которого не видела это время, даже когда приехала туда. Он же так и служил в войсках ООН где-то в Африке и редко казал глаза домой, только звонил и то иногда по несколько месяцев молчал. Вначале родители волновались, а потом привыкли. За все время он два раза был дома: после армии перед школой прапорщиков и перед офицерским училищем без названия, лишь с какими-то цифрами. И потом были лишь редкие звонки, что жив-здоров и чтобы не беспокоились. Обо мне тоже спрашивал, но редко, да я и сама также редко интересовалась им, разве только когда мать рассказывала местные новости.
