и аннотацией, то Аню видно насквозь.
Наглая лицемерная стерва. Ни ума, ни души…
«Как же ты тут жил, любимый мой?» — вздыхаю, глядя на небо. И как дурочка жду ответа.
Но абонент меня динамит… Как обычно!
Ужин тоже проходит без всякого энтузиазма. Матвей пьет из горла шампанское, носится с Лизой по берегу. Словно дает мне время одуматься. Прийти в себя.
А я чувствую дикую потребность кому-то выплакаться. Рассказать все как на духу. Очистить душу!
Но проводив нас до двери спальни, Матвей холодно и церемонно прощается. Догадываюсь, какие тараканы сейчас носятся по его голове. Но и сама первый шаг не делаю. Замираю лишь на секунду, а когда Шершнев коротко кивает на прощание, сразу захожу в комнату.
И уже засыпая в обнимку с Лизой слышу ее бормотание.
— Что ты, доченька? — вскидываюсь моментально.
— Настя сказала, что нужно загадать желание. На новом месте приснись жених невесте. Вот я и загадываю. Хочу, чтобы мне Костя Ильин приснился…
— Думаешь, сработает? — улыбаюсь я.
— Конечно, мамочка! Примета верная! Ты тоже загадай. И тебе Матвей приснится. Он же твой жених.
«Ну да! — усмехаюсь я в темноту. — Жених! Только этого мне не хватало!»
26. Кристина. Свадебный подарок
Вопреки раздирающим душу воспоминаниям этой ночью я сплю как убитая. И слава богу,е никакие женихи мне не снятся.
А утром, только успев позавтракать, Матвей довольно потирает руки.
— Поехали, Криста. Труба зовет.
Вздрагиваю от давно забытого имени. Словно кто-то в небесной канцелярии заставляет меня сравнивать двух похожих, но совершенно разных людей.
Да это невозможно! Никак! Никогда!
Хочется заорать в голос. Но кто бы стал разбираться? Примут за сумасшедшую и заберут ребенка. В истории подобных примеров полно.
Таких людей как Матвей Шершнев лучше иметь в друзьях, но ни в коем случае не врагом. Ему уж точно законы не писаны. Творит что хочет.
Вот и в ЗАГСе смерил сухопарую директрису уничижительным взглядом. Та, бедная, аж поперхнулась на полуслове.
Быстро дала расписаться в толстенном гросбухе и выпроводила прочь.
«Хорошо хоть обошлись без клятв и прочей канители. Надели друг другу кольца и все. Муж и жена, блин!»
Нет, не так я представляла собственную свадьбу. И уж точно не мечтала, не видела себя женой Матвея Шершнева. Хотя эту фамилию примеряла и даже подпись придумала. Размашистую, с завитушками.
Кристина Шершнева!
Звучит красиво. Вот только не этого человека я представляла рядом.
Знала, что Матвей посетит нашу свадьбу. Не пропустит. Но замуж за него?
Даже в мыслях не было!
И Саша незадолго до ухода предупреждал.
«Держись подальше, девочка!»
Не получилось! С первого раза вляпалась, как дурочка. Теперь уже поздно о чем-то сожалеть… Все поздно. Жизнь закончилась.
— Нас ждет нотариус, — с сардонической усмешкой объявляет Матвей. — Тут недалеко. Через парк пройти. Прогуляемся.
Муж и жена! Даже не верится.
Цепенею на долю секунды. Но быстро справляюсь с приступом паники. Как бы на моем месте поступила бы настоящая супруга? Взяла бы под руку. Жест хоть и старомодный. Но более соответствует моменту. За ручку ходят влюбленные. А у нас с Матвеем договорной брак. Поэтому лучше держаться на расстоянии.
Неуверенно кладу руку на мускулистое предплечье и чувствую, как меня охватывает волной жара.
Вчерашние нервы, скорее всего сказываются. Матвей с видом собственника хлопает ладонью по моим пальцам. А я готова провалиться сквозь землю от этого простого и незамысловатого жеста.
Неспешно бредем по тенистой аллее, полупустой в этот ранний час. Сзади солидно вышагивают Женя с Никитой. Верная охрана Шершнева.
А мне почему-то кажется, что я иду под конвоем. Шаг влево, шаг вправо — попытка к бегству.
— Пришли, — довольно заявляет Матвей и с видом победителя представляет пожилому усталому дядьке.
— Знакомьтесь. Кристина и Лиза. Мои жена и дочь…
— Кхм…- закашливается нотариус. — За вами не угнаться, Матвей Александрович. Вы всегда на пару ходов обойдете…
— И не пытайтесь, Юрий Петрович. Я всегда первый.
— Да, Матвей…- вздыхает тот и добавляет едко. - Как это Гагарин умудрился раньше тебя родиться. Да и Колумб тоже…
— Смешно. Я оценил, — растягивает губы в улыбке Матвей. Но взгляд такой, что и убить может. — Давайте перейдем к нашему вопросу. У меня дел за гланды.
— Да собственно, это к завещанию не относится. Больше личная просьба вашего папы, — бубнит нотариус, доставая из сейфа серую канцелярскую папку.
— Что это? — удивленно спрашивает Матвей. Открывает первую страницу и кивает отстраненно. — Ну я понял…
— Больше вас не задерживаю. Завещание Александра Юрьевича будет оглашено в следующую среду…
— А раньше нельзя? — перебивает его Матвей. — Какая разница? Все наследники и так уже собрались…
— Все должно быть по закону, — упрямо талдычит нотариус. Быстрым шагом идет к двери, давая понять, что встреча подошла к концу.
Мы выходим на улицу. Все так же светит солнце и спешат куда-то люди. А в нескольких кварталах отсюда плещется море. Но для меня свет меркнет стоит подумать о папке, которую держит в руках Матвей. Там каждый листок до боли знаком… И честно говоря, я не понимаю Сашу. Сам же просил молчать и тут же предоставил все документы сыну.
«Только не открывай! — хочется закричать во все горло. — Потом… когда-нибудь…»- мысленно прошу Матвея. И он как будто услышав немой призыв, передает гросбух Никите.
— Смотри не потеряй, — усмехается криво и добавляет недовольно. — Я думал что-то срочное. А этот баклан отдал мне результаты расследования, которые мы с отцом проводили совместно. Ну не дурак ли?
— Какого расследования? — мямлю, стараясь не выказать слишком большой интерес.
— По поводу гибели моего брата, — сухо бросает Матвей. — Но это тебя не касается, Крис… Прости, что не выяснил сразу и позволил придурку испортить наш свадебный день.
— Ничего страшного, — блею я, наблюдая, как Никита подойдя к подъехавшему Мерсу и кидает на заднее сиденье ненавистную папку.
Потерялась бы она где-нибудь!
27. Кристина. Покатаемся на кораблике?
Теперь куда?
Вглядываюсь в невозмутимое лицо мужа. Вот уж кто умеет держать покер-фейс.
— А давайте на кораблике покатаемся? — предлагает Матвей. Улыбается довольно мне и Лизе.
Ну как отказать? Мужик старается, вроде…
— Хорошая идея, — киваю я. Рядом прыгает радостная Лизавета.
— Кораблик! Хочу! Хочу! А где он припаркован? — спрашивает моя дочка бесхитростно.
— Кораблик не припаркован, а пришвартован. Тут недалеко, малышка… Можем пройтись пешком, — обращается ко мне. — Или подъедем? — кивает на стоящий рядом Мерс.
Я бы проехалась. Но там, в машине, лежит дурацкая папка. Вдруг Шершневу придет в голову ее посмотреть. Лучше оттянуть этот момент.
— Давай прогуляемся, — улыбаюсь, стараясь
