казаться счастливой. Так надо. Сегодня день моей свадьбы.
— А мы увидим дельфинов, Матвей? — спрашивает Лиза, ухватив Шершнева за руку.
Тот замирает на короткий миг и тут же усаживается на корточки перед ребенком.
— Я теперь твой папа, — обхватив мою дочку за плечи, заявляет просто, без всяких предисловий.
— Это хорошо, — смеется Лизавета, обнимая широкую шею Матвея. — Как же я мечтала о папе!
Сильная рука скользит по маленькой спинке.
— А мне всегда хотелось такую чудесную дочку! — чуть хрипло произносит Матвей, прижимая малышку к себе.
Мне бы радоваться. Но внутри растет и запускает щупальца в душу черная едкая ревность.
«Лиза только моя!» — так и хочется заорать во все горло. Но молчу. Ругаю себя, Матвея и Лизавету за предательство.
— Тогда вперед! — весело командует Шершнев, настоящий вожак стаи. Бережно сжимает Лизину ладошку в своей лапище, а другую ладонь по-хозяйски кладет мне на талию.
— Не волнуйся, твой купальник и Лизкины труселя Настя положила, — замечает совершенно спокойно.
Как будто это меня волнует больше всего!
Немного передергивает только от мысли, что в моих вещах опять копались посторонние. Но похоже к этому уже пора привыкнуть.
— Хорошо, спасибо, — стараюсь сохранить душевное равновесие. Но внутри штырит только от одной мысли, что Шершневу никто не указ. Почему бы не обсудить со мной, как в дальнейшем его будет называть Лиза? Почему этот человек привык все решать сам? За меня и моего ребенка?
Даже купальники и те велел привезти. А меня спросил? Может, я не хочу купаться!
— Пойдем по набережной, — мотает головой Матвей. И отдав охране указания, уверенно ведет нас по широкому бульвару. А сзади как привязанные плетутся Никита с Женей.
Хорошая работка у парней. Непыльная!
Ленивым взглядом обвожу кипарисы и елки, растущие вдоль аллеи. Замечаю с каким интересом на нашу процессию пялятся прохожие. Ну конечно!
Небожитель вышел погулять!
И стараюсь нарисовать на своем лице хоть какое-то подобие счастья.
Прекрасно понимаю, что самодовольный мужчина, идущий под руку с печальной девицей смотрится так себе.
Но ничего с собой поделать не могу. И так еле сдерживаюсь, чтобы не разреветься.
— Что с настроением? — мимоходом интересуется Матвей. — Куда делась моя спокойная невеста?
— Ты мог бы сначала посоветоваться со мной, — шепчу, еле сдерживаясь.
— Ты о чем?
— Об отцовстве. Мне нужно было поговорить с Лизой. Она считает папой Александра Юрьевича. Для нее такой резкий переход может стать травмой…
— Ерунда, — морщится Шершнев. — Перестань придумывать страшилки. Тем более для них нет повода.
— Ты не понимаешь, — пытаюсь втолковать на ходу.
— Забей, — отмахивается он. — Лучше подумай о меню. Что предпочитаешь лангустинов или омаров?
— Мне все равно, — пожимаю плечами. — Иногда кажется, что это одно и то же. Прорезиненное мясо…
— Точно! — довольно смеется Матвей. — Это ты верно подметила, Крис. Но все зависит от искусства повара.
— А у нас? — спрашиваю с улыбкой. Вглядываюсь в веселое лицо мужа и неожиданно отпускаю прочь все тревоги и страхи.
Рядом со мной большой сильный мужчина. Он обещал позаботиться о нас с Лизой.
Нужно не портить ему настроение. А то сбежит куда подальше.
— У нас самый лучший на побережье, — самодовольно заявляет Матвей и чуть не лопается от важности. — Поэтому обойдемся без резины.
Муж смеется и, прижав меня к себе, жарко шепчет на ухо.
— Во всех смыслах обойдемся, девочка! Не люблю резинки. Раздражают…
-- А если залетим?
-- Воспитаем, — передергивает он плечами.
Ребенок от Матвея? Честно говоря, даже не задумывалась!
Лицо покрывается красными пятнами. Только бы Матвей не заметил. Опускаю голову, стараясь скрыть охватившую меня панику. Вроде бы мы договаривались о чисто номинальном браке. А тут…
— Мне нравится твоя стыдливость, — усмехается Шершнев. И я в первый момент не могу понять: он серьезно или стебется?
— Теперь мы спим вместе, — отрывисто заявляет Матвей. — Я уже отдал указание переделать комнаты. Пока будем кататься, твои вещи перенесут в мою спальню. А Лизавета будет сама хозяйничать в детской.
— Она еще маленькая, чтобы спать самой, — роняю неуверенно.
— Между нашей спальней и детской есть дверь. Будем держать ее открытой. Подумаешь, проблема!
— Дверь? — переспрашиваю как дурочка.
— Ага, — фыркает саркастически муж. — Такая доска на петлях. Закрывается-открывается…
С издевкой водит ладонью из стороны в сторону. И добавляет с сарказмом.
— Хватит тупить, Крис. Глядишь, жизнь и наладится!
Вспыхиваю будто свечка. Подыскиваю такой же ехидный ответ.
Но мой новый муж, насладившись моей растерянностью, отворачивается к ребенку и восклицает благодушно.
— Вот и набережная, Лизок! Угадай, на каком кораблике мы поплывем?
— На этом? — машет в сторону оранжевого банана малышка.
— Не-е-ет! — смеется Матвей.
Улыбаюсь и я, с трудом представляя важного Шершнева верхом на надувном бревне.
— Знаю-знаю! — снова кричит дочка и подпрыгивает радостно. — На этом?
Показывает на небольшой прогулочный катерок.
— Опять не угадала! — искренне веселится Матвей и, подхватив мою дочь на руки, велит. — Внимательно посмотри по сторонам.
— Ничего я не вижу, — фыркает обиженно малышка. — Хочу на банане покататься… папочка! — добавляет подумав.
Маленькая расчетливая свинка! — с горькой усмешкой размышляю я. — Вот как дети и животные безошибочно чувствуют, кто вожак стаи? И тянутся к нему, всем своим видом выказывая любовь.
Задумчиво разглядываю причал, стараясь тоже поучаствовать в игре. И изумленно охаю, увидев около соседнего причала пришвартованную белоснежную яхту, больше похожую на космический корабль. Да и буквы, горящие золотом по борту, говорят, что я не ошиблась.
«СОФИЯ»
Яхта превосходит все мои ожидания. Даже в фильмах про миллионеров я не видела таких. Многоэтажная, словно дом, посудина вмещает в себя множество спален, бассейн и даже зал для приема гостей.
— Наша спальня, — по-хозяйски распахивает дверь Шершнев. В просторной светлой каюте замечаю только огромную, будто стадион, кровать.
— Ага, — лепечу, заглядывая, и тут же тушуюсь как дурочка.
Заниматься сексом — это одно. А вот спать вместе — совершенно другое. Это больше акт доверия, чем просто желания и страсти. Засыпать и просыпаться вместе. Чувствовать дыхание друг друга. Накрывать любимого мужчину во сне… Это все не про нас с Матвеем.
Может, все-таки договориться о разных комнатах и страстных свиданиях на нейтральной территории?
Но глядя на самоуверенного и гордого Шершнева, понимаю, что время для подобных заявлений прошло. Если Матвей сказал, что я буду спать в его постели, значит, придется смириться.
Но как?
Я не люблю его! Для меня он совершенно посторонний мужчина. Еще вчера я видела его фотку в журнале и усмехалась, читая, как он решил подать в суд на администрацию какого-то городка в Центральной полосе России.
— А тут чья-та детская, — подмигивает Матвей Лизавете. Из-за
