бы принять достойный бой или сдаться. Я поеду сдаваться. Лишь бы Кирилл был не против и отпустил меня на пару дней.
– Ладно, па. Мне пора бежать на работу. Но я позвоню, как соберусь к вам.
– Давай, Сонь. Удачи на работе. Аккуратнее там…
– Хорошо! – распрощавшись, я сбросила звонок и зажмурилась. Глаза щипало от обиды, в горле стоял горький комок.
Шмыгнув носом и наспех смахнув ладонью слезы, подскочила с дивана и торопливо начала собираться, пока еще Лидка не успела устроить мне допрос с особым пристрастием за то, что я вернулась в чужом пиджаке.
Она меня поймала на пороге, когда я уже натягивала удобные для поездки туфли.
– Уже уходишь? – возмутилась подруга, уперев руки в бока. – Я Эдика выпроводила, чтобы…
– Все пока-пока, – затараторила я, помахав рукой.
Лида что-то еще говорила мне вдогонку, но я мчалась быстрее пули, лишь бы не оказаться в цепких руках подруги. Если ей что-то интересно, то она душу вытрясет, но своего добьется.
До дома Кирилла добиралась на такси. Впервые за неделю интенсивной работы решила, что мой доход превосходит все ожидания, и я могу разориться на «дорогой» транспорт. Поэтому, когда я очутилась перед дверью, занося ладонь, чтобы нажать на звонок, на моих часах еще не было одиннадцати. По меркам Кирилла – рано для визита, но я могла бы заняться машиной. Например, заправить ее, помыть, выполнить какие-нибудь мелкие поручения, лишь бы голова и руки были заняты. Руки сейчас как раз были заняты пиджаком, который я бережно держала перед собой.
На первый звонок меня встретила тишина, на второй – игнор. Я начала беспокоиться, потому что Кирилл не предупреждал, что собирается куда-то сам. Все вроде бы шло по плану, и от этого становилось дурно. Словно что-то неведомое, неосязаемое стягивалось вокруг и волновало меня так, что после третьего безуспешного звонка я набрала номер Кирилла и стала ждать.
Восемь гудков. Автоматический сброс.
– Черт! – выругалась и вновь набрала номер. Все повторилось.
Меня накрыло паникой. Руки затряслись, и я едва не выронила пиджак.
– Ну же! Черт! —ругалась и набирала номер Кирилла, пока сердце не екнуло в груди – я услышала тихую мелодию, доносящуюся из квартиры. Он дома. Дома!
Может, в душе? Может… Вариантов были десятки или сотни, а то и тысячи, но я вцепилась в ручку и толкнула дверь. Не заперто.
Сердце сжалось до состояния камушка, а кровь била в висках набатом.
Звук усиливался, хотя в голове стоял шум. Но я шла, искала телефон Кирилла, пока не оказалась в гостиной. Здесь было темно – на окнах задернуты шторы. Мрачно, зловеще и пахло не очень приятно. Телефон оказался под завалами подушек на полу – его я нашла почти сразу. А вот Кирилла… Кирилла я нашла спустя минуту отчаянных поисков. Не комната, а свалка. Он лежал тоже на полу, под одеялом, заваленный со всех сторон подушками, простынями, одеждой. Казалось, на него напал шкаф, и Кирилл пал в неравном бое с домашним интерьером.
Я даже умудрилась улыбнуться сквозь нервно дергающиеся мышцы на лице, пока откапывала босса. Но когда он наконец-то оказался освобожден и отвоеван у текстильных войск, до меня дошло, что источником не самого приятного запаха был сам Кирилл. Он него пахло алкоголем.
Он был пьян! Вдрызг!
– Да чтоб тебя, – зарычала сквозь зубы, тряся его за плечи.
Кирилл издал какой-то странный звук. Хорошо, что живой. Но пьяный. И что мне теперь делать? Зачем он вообще пил? Что здесь произошло? Ужас!
Безуспешно пытаясь привести его в сознание, я опустила голову Кирилла обратно на ворох тряпок и поднялась с колен. Выглядел босс неважно, но хотя бы был одет. Почти. Наполовину. Засмотревшись на обнаженный торс, я хмыкнула. Все-таки он был хорош и, несмотря на травму, не растерял форму.
– Идиотка, – ругнулась, резко отворачиваясь. Мне не на его безупречный торс надо таращиться, а в чувства приводить пьяное начальство. Он ведь мог погибнуть под своими подушками! – Черт! Черт! Черт! – тарахтела я, устраивая мини-вытрезвитель в гостиной у Кирилла.
Набрала воды, отыскала свежие полотенца. Включила кондиционер, чтобы освежить комнату. Уж больно здесь душно было и воняло от перегара. И когда он успел так наклюкаться? Мы не виделись часов девять максимум, а Кирилл в стельку и почти не подавал признаков жизни. Но и я не сдавалась, трясла его, смачивала лицо холодной водой, отпаивала, даже пощечин отвесила слегка, чтобы на побои не походило, но все же смогла его разбудить.
– Рыжая Соня, – прошептал он, смотря на меня кристально-чистыми глазами. И никакой вины, только искренняя радость. А вот я злилась. Очень злилась!
– Какого черта ты напился? Нам же ехать к врачу через два часа!
– К черту врачей, – прохрипел Кирилл, закрывая глаза. – К черту друзей. К черту всех. Я устал.
– Ну уж нет, – вспыхнула и дернула Кирилла за плечи. Хотела приподнять его, чтобы дурак не уснул, но вместо этого он ухватился в ответ за мои плечи и потянул на себя. Пересилил. Тяжелый, зараза. Я ругнулась, но не устояла и шлепнулась ему на грудь.
– Я так больше не могу, Сонь. Боль не проходит. Я устал.
Я лежала, уткнувшись носом в плечо Кирилла, и почти не дышала. Комок собрался в горле. Комок из слез. Отчего-то видеть его таким мне было невыносимо. Слишком больно. Но почему? Я же почти не знала его, мы были знакомы от силы десять дней, но в такие моменты хотелось просто… Просто не быть черствой и циничной Соней. Не быть собой.
– Забудь, ладно? – Кирилл касался моих волос, нежно гладил по спине и тяжело дышал.
Минута слабости. Его или моя?
Кивнув, я приподнялась и сползла с босса, напоминая себе, что нужно держать мысли и эмоции под контролем.
– Ладно, забуду, – прошептала, прислоняясь к дивану. Кирилл попытался встать, но он был все еще достаточно пьян, чтобы тело не слушалось, и мне пришлось помочь ему сесть рядом.
– Ты же мог умереть.
– Было бы здорово.
– Дурак.
Кирилл усмехнулся.
– Ты же не забудешь?
– Нет, конечно. Всем расскажу, как вытаскивала тебя из-под тряпок. Что тут вообще произошло?
Насколько я помнила, в прошлый раз, когда я побывала в доме Кирилла, здесь было на порядок чище. Да, некий хаос все-таки присутствовал, но не настолько же!
– Проблемы с домработницей.
– Уверен? Мне кажется, ее не существует.
– Ну, почти. Была одна, не подошла.
Я покачала головой. Как же с ним сложно.
– Так мы едем или нет? – пробормотала, старательно смотря хоть куда,
