слушать?
Сглатываю волнение и осторожно опускаюсь на краешек дивана. Он не сказать, что маленький, но и не гигантский. Обычный двухместный диванчик для посетителей. Даже сидя по разным сторонам, мы с Вавиловым все равно будем слишком близко друг к другу.
– Так вот, – прокашлявшись, предпринимаю очередную попытку отчитаться, – я внимательно изучила документы и обратила внимание на парочку неоднозначных моментов…
– Выпить не хочешь? – неожиданно предлагает Вавилов.
Складывается впечатление, что он вообще меня не слушает. Что ему нет никакого дела до моего отчета. Его мысли явно заняты чем-то другим. Возможно, он до сих пор прокручивает в голове недавний разговор с Юлией.
– Нет, спасибо, – сухо отзываюсь я.
Немного обидно. Я, значит, весь день убила, чтобы разобраться с этой английской писаниной, а он не может уделить пары минут, чтобы меня выслушать.
Александр встает и, приблизившись к добротному шкафу из темно-коричневого дерева, распахивает его. Там обнаруживается серебряный поднос, на котором стоит хрустальный штоф с темным содержимым и два стакана олд фешен*. В один из них мужчина наливает янтарную жидкость и, взяв его в руки, возвращается обратно на диван.
Я удивленно кошусь на Вавилова, гадая, какие события вынуждают его пить прямо в офисе. Нет, понятно, что официально рабочий день уже окончен, но я-то все еще тут. С отчетом к нему пришла.
– Твое здоровье, – глухо бросает Вавилов и делает небольшой глоток.
Надо же, даже не поморщился. Будто минералки хлебнул.
– Так я могу продолжить? – снова подаю голос, пока Александр бесцельно блуждает взглядом по кабинету.
Вдруг он поворачивает голову и фокусируется на мне. В синеве его глаз плещется штормовое море, поэтому они кажутся чуть более темными, чем обычно. Я смотрю на него и теряюсь от собственных противоречивых ощущений.
С одной стороны, это все тот же Вавилов, которого я знала когда-то. Уверенный, сильный и бесконечно властный мужчина. Но, если приглядеться, можно заметить, что он все же изменился. Его взор стал более мрачным, на лице читается отпечаток непроходящей усталости, а заломы морщинок у глаз стали чуть глубже…
Интересно, он счастлив? Доволен своей жизнью? Или в его мире тоже все далеко не гладко?
* Олд фешен - низкий и широкий стакан с толстым днищем.
Пока я размышляю над вопросами, связанными с личной жизнью Вавилова, он продолжает щупать меня глазами. Именно щупать, потому что его взгляд не просто ощутим – он вполне осязаем. Не берусь утверждать наверняка, но такое чувство, будто он оставляет на моей коже полыхающие отметины.
Медленно выпускаю скопившийся в легких воздух через нос и снова повторяю свой вопрос:
– Я так понимаю, мой отчет сейчас не ко времени?
– Да, пожалуй, что так, – после небольшой паузы кивает Вавилов, а затем снова отпивает немного янтарной жидкости из стакана.
– Тогда я пойду. Документы занесу завтра.
С этими словами я делаю рывок, намереваясь подняться на ноги, но Александр неожиданно обхватывает мое запястье, вынуждая плюхнуться обратно на диван.
– Останься, Ангелин. Пожалуйста.
Его пальцы по-прежнему сжимают мою кожу, и от этого по телу один за другим бегут электрические импульсы. Мне не больно, нет… Но очень страшно. Страшно, что сейчас наша история может повториться. Что я сорвусь с обрыва и упаду в пропасть болезненного влечения к мужчине, который никогда не станет моим.
Лучше б он меня не касался. Лучше бы не травил мою и без того затравленную душу.
– Я не могу, – мягко высвобождаю руку из его захвата, но с места все же не двигаюсь. – Мне домой пора. Давно уже…
– Я понимаю, – он кивает. – Но пять минут погоды не сделают. Может, все же выпьешь?
Протягивает мне свой бокал, на дне которого поблескивает медный напиток.
Напряжение кувалдой бьет по нервам, и я, плюнув на условности, отпускаю вожжи. Принимаю из рук Александра стакан и залпом опрокидываю в себя его содержимое. Горло и пищевод схватываются нестерпимым жаром. Приложив ладонь к губам, я морщусь.
– Редкостная дрянь, – хриплю через силу.
– Согласен, – усмехается Вавилов. – Десять тысяч зеленых на ветер.
– Это стоит десять тысяч долларов? – в ужасе переспрашиваю я.
– Угу, – Вавилов кивает на автомате, но по лицу видно, что его мысли уже далеко.
Какой кошмар! Я только что хлебнула напиток, цена которого составляет четверть стоимости операции для Дани! Операции на открытом сердце, представляете? А это всего лишь бутылка элитного алкоголя! Все же в этом мире есть какой-то перекос!
Александр откидывается на спинку дивана. Недолго думая, я следую его примеру. То ли это градус играет в крови, то ли я просто устала сидеть натянутой струной.
– Ты такая красивая, Ангелина, – его сиплый голос внезапно нарушает затянувшуюся тишину. – Эта твоя грация, эти глаза на пол лица, эти локоны пшеничные, – он аккуратно касается кончиков моих волос. – В кого ты такая, а?
Таким тоном он разговаривал со мной лишь однажды. Той ночью, когда я забеременела.
– Думаю, в маму. Она у меня красавица, – с улыбкой отзываюсь я, но внутренне все же напрягаюсь.
Мне не нравится, куда Вавилов клонит. Комплименты, томные взгляды и пребывание с ним наедине – слишком скользкая дорожка. Наше общение – словно танец на тонком льду. Одно неловкое движение – и хрупкая опора под ногами треснет.
– Любопытная штука – гены, – задумчиво тянет он. – Дети так много берут от своих родителей.
Господи. А вот эта тема мне не просто не нравится – она меня парализует! Гены, сходство с родителями… Пусть еще скажет, что диагнозы тоже по наследству передаются! Тогда моя выдержка точно осыплется в крошево.
– Слушай, Саш, – я отрываюсь от спинки дивана и вновь расправляю плечи. – Мне было приятно поболтать, но время все же не резиновое… Мне правда пора.
– Хорошо, – Александр вскидывается вслед за мной. – Пойдем. Я тебя подвезу.
Он подхватывает со стола телефон и устремляется на выход.
– Спасибо, конечно, но в этом нет необходимости, – отзываюсь я, направляясь к двери, которую он для меня любезно открыл.
– Ангелин, ну ты как всегда, – ухмыляясь, мужчина качает головой. – Вот ты можешь хоть раз со мной не спорить? Просто кивнуть и сесть ко мне в машину?
Я иду по коридору, а он движется следом. На небольшом
