благородство. Ты сам сказал, что веришь в товарно-денежные отношения. У нас договор, и только…
Сглатываю язвительные слова, оставив возмущение при себе. Так, значит? Я все о тебе узнаю, Каролина-Лера!
Мы делаем вид, что ничего не случилось. Каролина улыбается и играет с дочкой, бегает по полю за бабочками и смеется, когда получается поймать насекомое. Милана смотрит на крылышки, а потом предлагает матери отпустить несчастную пленницу. Та соглашается, вскидывая на меня невольный взгляд. Что это? Намек на наши отношения?
Обедаю без удовольствия, наблюдая за девчонками. Милана ест суп, котлеты, пюре, пьет компот и трет глазки, объявляя, что хочет спать.
– Каролина, я отойду к реке, хочу поговорить по телефону, – сообщаю ей для чего-то.
– Хорошо. Я тогда отведу Милану в домик, уложу ее спать.
– Кара?
– Аюшки? – устало произносит она. Так говорила Лера… А моя мама терпеть не могла это «колхозное», по ее мнению, слово…
– Как ты себя чувствуешь? Я правда не хочу, чтобы ты умерла.
– О боже, Вяземский. Отстань от меня уже… Все со мной хорошо. Я посплю с Миланой, ночь была…
– И эта ночь будет такой же. Тебе не отвертеться, – улыбаюсь в ответ. – Спите, потом поедем кататься на розовой лодке.
Кара уходит, а я вместо коллег звоню Свирепому… Мне хочется верить, что у него получится найти преступников.
– Всеволод Иванович, есть новости? Нам стоит быть осторожными или… – присаживаюсь на корточки и срываю сухие стебли травы.
– Преступники затопили квартиру Каролины, Глеб. Не говорите ей пока, – вздыхает он. – Ей некуда вернуться, дома нет… Там все разгромлено, мебель плавает. Странно, что никто из соседей не позвонил ей.
– Она отключила телефон. Может, и звонили? Я поговорю с ней, попробую сообщить эту новость помягче. Значит, пока она будет жить у меня или…
– Решайте сами. Каролина Чацкая обеспеченная женщина. Она может купить или снять себе жилье, но она лишена мужской защиты.
– Понял. Значит, пока у меня.
Глеб.
Я точно сказал это вслух? Каролина с Миланой будут жить у меня? Это же временно? Конечно, да… Кара ведь собирается в Америку, так что мои слова, вежливость чистой воды. Перевожу взгляд на беспокойную водную рябь, гадая, как сообщить Каролине новость о потопе? Она уже перенесла обморок, так стоит ли беспокоить ее снова?
Разговор с заместителями занимает не более пяти минут. Не знаю, как у Кары, мои сотрудники могут спокойно работать без моего вездесущего контроля.
Походив по берегу в поисках розовой лодки, возвращаюсь в домик. К слову, я так ее не нашел. Зато обнаружил зеленую – обшарпанную, но чертовски просторную. Уверен, дочка Кары будет довольна. И я буду доволен… Не помню, чтобы когда-то так отдыхал. Я ведь приглашал ее на природу, пока не знал, кто скрывается за личиной Каролины Чацкой…
Ступаю в прихожую, стараясь не шуметь. Из кухни доносится тихий плеск воды – няня Юля споласкивает чашки и что-то напевает под нос. Поднимаюсь на второй этаж и на цыпочках вхожу в комнату. Они спят. Девчонка сопит и вытягивает губки трубочкой, обнимая мать маленькой ладонью. А Кара… Мне так и не удалось увидеть ее спящей. Она ускользнула из моей постели рано утром, лишив удовольствия от зрелища. Зато теперь я могу смотреть на нее… Длинные ресницы трепещут, а ямка на шее часто пульсирует. Из ворота просторной футболки торчат полупрозрачные ключицы, на запястьях проступают ниточки вен. Она… Я могу сломать ее, легко сдавить тонкую лживую шейку… Сжать выступающие позвонки и… И все. А могу весь мир сломать ради нее. Нет, сейчас я ничего подобного не чувствую, но раньше я думал именно так… Любил ее, почти боготворил… И чем чаще я вспоминаю прошлое, тем больнее себе делаю. Раню сердце об осколки надежд – наверное, они так и остались там лежать. Гнить в душе, как куча зловонного мусора… Гнить и отравлять мое настоящее и будущее…
Мне хочется уйти. Оставить их в покое на время дневного сна. Но тело словно наполнятся металлом, ноги становятся тяжелыми как гири. Я не могу отлипнуть от них… Так и сижу на краешке широкой кровати и почти не дышу – слушаю, как дышат они – чужие девочки – чужая женщина и такая же чужая дочь.
Осторожно поднимаюсь, усилием воли заставляя себя свалить к себе, но Кара вздрагивает и сонно протягивает:
– Глеб? Что-то случилось?
– Нет, Каролина. Я просто вернулся с улицы и заглянул вас проведать. Спите, для прогулок сейчас слишком жарко.
– И давно ты тут сидишь, Вяземский? – она отводит взгляд. – Пялишься на меня спящую. Наверное, я пузыри пускаю или храплю?
– Нет, Чацкая. Я недолго сижу, собирался уходить.
Разворачиваюсь, чтобы выйти из спальни, но Кара шепчет мне в спину:
– Значит, точно все в порядке, Вяземский?
– Точно.
– И мою квартиру не разнесли и не затопили?
– Черт… Ты уже знаешь? – снова сажусь на край кровати. – Тебе сегодня стало плохо. Я решил повременить с плохими новостями. Тем более, ничего уже не изменишь.
Кара приподнимается на предплечьях и слезает с кровати, стараясь не разбудить дочь. Запускает пятерню в волосы и шепчет надрывно:
– За мной охотятся преступники. А теперь у меня нет дома. Я ничего не понимаю, Глеб… Я… Куда нам с Милочкой возвращаться? Я…
Ее плечи сникают, глаза наполняются страхом, кожа бледнеет. Кара заламывает руки и вздыхает, с трудом справляясь с чувствами. А мне сейчас так хочется ее утешить… Сказать, что все наладится, успокоить. Но пустых обещаний я давать не привык, так что… Я просто подхожу ближе и притягиваю ее к груди.
– Каролина, я тебя не гоню. Поживете пока у меня.
– Это ненадолго, – она поднимает ресницы. – Я же говорила, что совсем скоро мы уедем в Америку. Билеты куплены, вещи… Ах, вещи? Наверное, они тоже испорчены. Мне придется оплатить ремонт соседям снизу, так что я еще и на деньги попала, – вздыхает она, складывая руки на моей груди.
– Свирепый считает тебя богатой и уверенной в себе женщиной, – шепчу, коснувшись губами ее лба.
– Деньги есть. Я грамотно управляю бизнесом, у меня хорошая команда, да и трачу я немного. Глеб, мне нужно вернуться домой, ты же понимаешь? – Каролина впивается в меня жалобным взглядом.
Что она хочет услышать? Что я готов досрочно завершить наш отпуск и добровольно лишиться ее тела? Договор был о другом. Но теперь…
– А как же наш договор? Мы собирались возвращаться только послезавтра.
– То есть ты считаешь, я смогу отдыхать, пока в моей квартире
