Тайлер кивает.
— Тогда мы исследуем один из других из подводной пещеры, пока вы отдыхаете, — он снова смотрит на карту, в углу которой теперь есть небольшой обратный отсчет. — Мы укладываемся во время, но погружения будут становиться все труднее и длиннее, и вы будете измотаны. Не падайте духом, а если вам трудно, говорите — помните, зачем мы это делаем, — он поднимает глаза и встречается взглядом со всеми нами.
— Ради девушек! — кричит Фин, заставляя всех смеяться, включая меня.
— Славы, — ухмыляется Кален.
— Сказать, что мы можем, — добавляю я, слова моего отца слетают с моих губ. Они все замирают, особенно Тайлер, который привык их слышать. Они все смотрят на меня со смесью эмоций — тоска, сожаление, любовь и ненависть, а потом глаза Тайлера сужаются.
— Когда я скажу «время», ты возвращаешься, поняла? — рычит он на меня, выговаривая мне на глазах у всех. Они все смотрят на меня, но я отказываюсь отступать или быть запуганной. Он хочет выставить меня на посмешище, обидеть… заставить меня уйти.
Он должен понять, что этого не произойдет.
— Поняла, если ты можешь понять, что я знаю, что делаю, — отвечаю я, скрещивая руки и делая шаг ближе.
Его ноздри раздуваются, и он смотрит на всех, прежде чем его взгляд останавливается на мне.
— И вот почему я не хотел, чтобы ты была здесь. Ты не командный игрок. Так или иначе, Пейтон, ты покинешь это погружение, если будешь продолжать в том же духе.
— Пошел ты, Тайлер. Я здесь из-за своего таланта, как и ты. Это и мое погружение, так что отвали или хоть раз держи рот на замке, — огрызнулась я, устав от того, что они меня избивают. Я не из тех, кто просто сидит и терпит, и единственная причина, по которой я до сих пор терпела, — чувство вины за то, что ушла. Вины за то, что причинила им боль. Я понимаю их гнев и ненависть, понимаю, но я больше не могу это выносить.
Они хотят драки? Мы будем драться.
Я не их груша для битья, а они больше не мои парни.
Он бросает на меня взгляд после этой вспышки и, не глядя по сторонам, рявкает:
— Свободны, — после чего уходит.
О, черт возьми, нет!
С тех пор как мы воссоединились, это внутреннее смятение будоражило, нарастало, и я собираюсь поджечь спичку и взорвать это дерьмо. Я устала от язвительных замечаний и мрачных взглядов. Нам нужно работать вместе, а чтобы это произошло, нам нужно разрядить обстановку.
Когда все начинают расходиться, а он снова смотрит на карту, игнорируя меня, я касаюсь его плеча. Он не обращает на это внимания, разговаривая с Риггсом, поэтому я стучу по нему сильнее. Он вздыхает и поворачивается.
— Что? — огрызается он.
— Нам нужно поговорить, — рычу я.
Губы Тайлера сжимаются в ровную линию, прежде чем он снова смотрит на Риггса.
— Хорошая работа, я согласен. Посмотрим, сможешь ли ты добавить глубину воды, — он поворачивается ко мне спиной, чуть не заставив меня упасть на пол, и начинает уходить.
Вот ублюдок.
Я бегу за ним, соответствуя его длинным шагам, когда он идет через лагерь.
— Тайлер, не игнорируй меня, нам нужно поговорить. Ты не можешь продолжать обсирать меня на глазах у всех из-за своих проблем со мной. Это бизнес, тебе нужно…
— Мне ничего не нужно, — рычит он и ускоряется.
Теперь моя очередь злиться. Мои глаза сужаются вслед за его удаляющейся фигурой, пока мое раздражение просто не вырывается наружу.
— Не смей, мать твою, уходить от меня! — почти кричу я, останавливаясь, когда он поворачивается. Он в ярости, его ноздри раздуваются, а мышцы дрожат от гнева. Эти некогда яркие глаза потемнели, в них сверкает боль и враждебность. Тайлер подходит ко мне вплотную.
— Смешно слышать это от тебя, детка. Я думал, что именно ты привыкла уходить, — жестко рычит он, в его тоне сквозит настоящая ярость. То, как мрачно, с ненавистью он произносит «детка», посылает дрожь по мне, и не только от гнева. Черт, почему это так возбуждает? Почему я хочу ощутить вкус этой взрывной смеси на его губах и почувствовать его ненависть в его руках, пока он трахает меня?
Ай.
Сглотнув, я собираюсь ответить, когда он поднимает голову и оглядывается по сторонам. Я понимаю, что все смотрят на нас, да и он тоже. Он хватает меня за руку и не слишком любезно затаскивает в свою палатку, отталкивая меня, как только мы оказываемся внутри, чтобы не трогать меня дольше, чем нужно.
Споткнувшись, я поворачиваюсь и смотрю на него. Я открываю рот, чтобы наброситься на него, когда он подается вперед, прижимая меня спиной к стене палатки. Я поскальзываюсь и чуть не падаю, когда его руки поднимаются, по одной с каждой стороны моей головы, и фиксируют меня на месте. Его высокое, рельефное тело почти касается моего, и наше дыхание смешиваются, когда он опускает голову.
— Ты перестанешь быть хамкой и закатывать сцены. Ты будешь вести себя как дайвер, как профессионал, или ты уйдешь так быстро, что даже не успеешь собрать вещи, — угрожающе шепчет он, каждое слово врезается в меня под пристальным взглядом.
Он начинает отходить, и каждый его шаг освобождает меня от его взгляда, но я обнаруживаю, что хочу быть пойманной. Я хочу быть здесь, прямо перед ним. Хочу чувствовать эмоции, льющиеся из его тела, даже если все они окрашены гневом.
Потому что… я все еще хочу его.
И я думаю, что он все еще хочет меня, но над нашими головами все еще висят те очевидные проблемы. Типа как факт, что я целовалась с его братом. Как тот факт, что я люблю его двух лучших друзей.
Я устала быть одной, я устала скучать по ним каждый день. Я совершила самую большую ошибку в своей жизни, когда ушла от них, и каждый день с тех пор я просто пыталась выжить, но вот они здесь. Мы здесь, и я ничего не могу с этим поделать. Я снова впадаю в те же привычные паттерны и рутину. Снова влюбляюсь в них.
За исключением того, что мы все разные, и хотя это эгоистично, мне нужно, чтобы он понял, почему я это сделала. Почему я ушла.
— Тайлер, — начинаю я.
Он замирает, повернувшись ко мне спиной, его кулаки сжаты по бокам. Я хочу скользнуть руками по его плечам и притянуть в свои объятия, поцеловать его и все исправить, но он больше не мой, и я знаю, что он оттолкнет меня. Мои прикосновения будут противны ему.
— Не надо, — умоляет он, его голос хриплый.
— Я должна, — шепчу я. — Мне жаль, что я ушла, правда. Я сделала это, чтобы защитить тебя, потому что я любила тебя так…
Он поворачивается, и я замечаю слезы в его глазах, но он все еще зол.
— Не смей стоять здесь и говорить, что ты ушла, потому что любила меня! Ты ушла, потому что испугалась, чертовски испугалась, поэтому убежала, а теперь ты чувствуешь себя плохо. Что ж, не надо. Все закончилось. Все кончено.
— Все кончено? — повторяю я.
— Да, все кончено, я покончил с тобой, — рычит он.
— Покончил со мной? Тогда почему ты все еще носишь кольцо? Почему до сих пор хранишь мои браслеты? — кричу я, уже заметив, что они выглядывают из его сумки. Он замирает, и я тру лицо. — Это неважно. Тай, мне очень жаль. Если это поможет, то это была самая большая ошибка в моей жизни. Я сожалею об этом каждый день. Я никогда не хотела ранить тебя. Боже, Тайлер, я так любила тебя, но когда ты сделал предложение…
Я утираю собственные слезы и смотрю на него.
— Я хотела сказать «да», — признаюсь я, — Но не смогла.
— Почему? — сокрушенно шепчет он.
Потому что я никогда не принадлежала только ему. Признание почти срывается.
— Потому что ты не знал правды, — отвечаю я. Страх пронзает меня, когда я признаюсь, рассказываю, насколько я испорчена, когда вижу, как последний проблеск любви в его глазах сменяется гневом и отвращением, но сейчас или никогда. Он здесь, передо мной, и я могу наконец открыть правду и посмотреть, что произойдет, или я могу смотреть, как он уходит, и знать, что действительно потеряла его навсегда.
Но я не могу с этим смириться, так как, что бы я ни сделала и что бы я ни чувствовала, Тайлер был и всегда будет моим навсегда. Я не могу не любить других, но это никогда не мешало мне любить его так же сильно, может быть, даже больше. Тайлер был рядом, когда умер мой отец. Он обнимал меня, когда я признала, как сильно я расстроилась из-за смерти мамы. Был рядом со мной, когда я была взволнована и только начинала выходить в мир.
