этого дерьма токсичной семейной жизни.
А что потом?
Что дашь ей ты?
Себя… Полностью. Душу, тело… Пусть всё забирает, только со мной будет.
Я люблю её…
Сейчас понимаю это очень отчётливо. Заберите её у меня, и я сдохну. Мне дышать будет нечем, потому что она мой кислород.
— Тарас! — взвизгивает Цветочек.
Я включаюсь в реальность.
Мы на перекрёстке. Чуть не столкнулись с другой тачкой, которую я не пропустил на зелёный свет.
— Ты чё творишь, урод⁈ — вылетает из машины мужик и долбит в моё стекло.
Рука снова тянется к кобуре.
— Тарас, не надо, — умоляет Роза, хватаясь за моё запястье.
Качаю согласно головой. Выворачиваю, и уезжаем без конфликта, оставив матерящегося мужика посреди дороги.
— Спасибо… — отпускает меня. — Будь внимательнее…
Не могу пока… В голове шум и пульс зашкаливает. Я последний раз так себя чувствовал полгода назад, на соревнованиях по хардболу. Несколько дней жёсткой военной тактики и стрельбы. Там такой адреналин был, у меня башку сносило.
Паркуюсь у своего дома. Роза осматривается во дворе. У подъезда парочка соседских пацанов обжимаются с девчонками.
Я тоже так хочу. Без стеснения, пусть и под покровом ночи, романтичнее…
— Здравствуйте! — тянут руки для пожатия, косятся на мою спутницу.
После того, как я их один раз прессанул за громкую музыку ночью, теперь уважают и здороваются.
У нас тихий подъезд, старички или семьи с маленькими детишками, а тут эти два перса нарисовались. Пришлось нахлобучить обоих.
Лифт на одиннадцатый. Приваливаюсь плечом к стенке и смотрю на Розу. Прячет глаза, краснеет, как советский флаг.
Что ты там себе уже напридумывала, девочка?
У тебя сегодня ночью кровать, у меня диван. И ничего больше…
Это ты себе для успокоения сказал?
Да! Себе!
Я не спать с ней сюда приехал. Просто больше некуда. Не в машине же ночевать.
Но эта ночь будет самой ужасной в моей жизни. Я точно знаю. Одни в квартире, она рядом и её нельзя трогать. А хочется… А нельзя…
Где-то у меня в сейфе были боевые патроны. Хочу мозги себе нахер вынести, чтобы больше не думать и не страдать.
— Проходи, — пропускаю Розу вперёд в прихожую.
Щёлкаю выключателем.
Цветочек снимает ботинки и робко проходит в гостиную, разматывая на ходу шарф.
— У тебя очень мило…
Гостиная соединена с кухней и разделяет их стол-островок.
— Девушка моя бывшая занималась интерьером.
По глазам вижу — мой ответ ей не понравился.
— Я не аскет, Роза, у меня были отношения раньше.
— А я ничего не сказала…
— Но подумала…
Она молчит. Снимает куртку и бросает аккуратно в кресло.
Я прямиком к шкафу на кухне. Достаю бутылку коньяка и два бокала. Наливаю и пододвигаю один к ней.
— Я думала, ты не пьёшь, — берёт.
— Редко. И не за рулём. Но сейчас мне надо. И тебе, — опрокидываю алкоголь в рот.
Он огненным комком проваливается в желудок.
Роза повторяет за мной, но задыхается и начинает кашлять. Набираю стакан воды и подаю ей. Жадно пьёт, роняя капли.
Пока она приходит в себя, достаю из кармана сигарету, скидываю пиджак, открываю окно и затягиваюсь табачным дымом вперемешку с морозным воздухом.
Порция коньяка небольшая, но вместе с никотином заставляет мой мозг чуток затуманиться и расслабиться.
Моей спины нежно касаются пальцы Розы. Слегка царапает, потом проводит ладонью вверх по позвоночнику до затылка.
Я задыхаюсь от этой ласки. Весь напрягаюсь, как пружина, чтобы не сорваться и не схватить её в объятья. А она ведёт ноготками по коже головы до макушки.
Ммм…
Выкидываю в окно окурок и закрываю глаза от невероятного кайфа.
В лицо бьёт холодный воздух из окна, а спина сгорает в огне от желания.
Захлопываю створку и с силой сжимаю руками подоконник. Пальчики Розы всё ещё пляшут в моих волосах.
— Не надо… — не узнаю свой сорванный хриплый голос.
Молчит и продолжает свою пытку, прижимаясь к моей спине губами.
Да, блядь!
Хватаю её и усаживаю на подоконник.
Наши глаза встречаются. В её голубых столько страсти.
— Пожалуйста, Тарас… Не отталкивай… Я не могу так больше…
И я не могу. Поэтому с жадностью целую её губы. Терпкая, сладкая, с привкусом алкоголя.
Малина… Она — малина. Моя любимая ягода.
Я не соображаю больше. Только голые инстинкты и нестерпимое желание. Поцелуи, взрывающие голову.
Она прижимается ко мне, обхватив ногами за бёдра. Стягиваю с неё кофту. Божественно красивая в этом рассеянном свете из окна. Словно светится изнутри. Я жру эту картинку глазами. Хищно и беспощадно… Она должна остаться в моей памяти.
— Мы должны остановиться, — шепчу ей в шею, давая шанс не переступить черту.
— Я не хочу… Я люблю тебя…
Мой разум выдувает нахер ко всем чертям из головы. Больше нет сомнений и терзаний.
— Я тебя тоже люблю, — подхватываю на руки и несу в спальню.
Снимаю джинсы с моей хрупкой куколки, покрывая её тело поцелуями. А она дрожащими пальчиками расстёгивает мою рубашку, борется с пряжкой ремня, жадно хватая поцелуи.
Я нежный, максимально нежный. Хоть и хочется немного быть грубым. Но не моя она пока… Не могу я следы оставлять.
Втягиваю затвердевший сосок, слегка прикусывая.
— Да… — выгибается.
Языком по груди, она мечется и глубоко дышит. Вниз губами, языком вокруг пупка.
Снимаю зубами воздушные трусики.
Это тот самый розовый комплект белья, что я выбрал. Ты знала, дерзкая соблазнительница, что я не смогу сдержаться против тебя.
Развожу ей ноги и языком касаюсь нежных складочек.
— О, Боже… — судорожно сжимает мне волосы и выгибается дугой.
Захват, прижимаю к кровати и ласкаю, помогая пальцами.
Ее стоны заставляют давить сильнее, чтобы довести до точки.
Мечется, пытается встать в мостик.
— Пожалу… — взрывается от оргазма.
Ловлю этот спазм и вхожу в неё. Тугую, горячую и мокрую.
Тяну на себя, чтобы села на меня. Целую, а она стонет прямо в губы, двигаясь вверх-вниз.
— Да, милая, так…
Сладко, тягуче и невероятно жарко. Кажется, я сейчас вспыхну и сгорю нахер.
Помогаю, вжимаясь пальцами в ягодицы, двигаться быстрее.
— О да, Цветочек…
Ещё убыстряю движения. Она сжимает меня бёдрами и откидывается назад. Её снова трясёт от оргазма. И я следом уплываю в это блаженство, разорвавшись у неё внутри.
— Умм… — накрывает мои губы своими.
Мы целуемся, но уже немного лениво, потому что выплеснули накал.
Ненадолго, я знаю. Но это эйфория…
— Люблю, — шепчу в припухшие от поцелуев губы.
— И я… — кусает.
Мы, обнимаясь, сидим. Я любуюсь её красотой, а она рисует на моём лице
