подъебывает Санёк.
— Есть немного, — достаю пачку сигарет и протягиваю ему.
Кошусь на свою машину. Улавливаю внутри движение.
Да, знаю я! Что его нужно увести подальше, чтобы ты могла выйти и добежать до окна из комнаты на первом этаже, через которое можно выходить в сад.
Санек подкуривает.
— Слабые куришь, — машет сигаретой.
— Бросить хочу, но пока не получается. Идём? — нужно уходить.
— Так как погулял? — пошленько улыбается и двигается за мной.
— Нормально. Даже весело.
— Чё так? — заинтересованно.
— С девушкой решил потанцевать, а оказалось, что на неё другой виды имеет. Ну, пришлось показать, что на каждого крутого бойца найдётся боец покруче. А охрана юмора не поняла.
— Выгнали?
— Неа. Мягко сказали, что мне у них не рады, — вспоминаю точные слова.
— А девушка?
— Девушка? А что девушка⁈ Она со мной уехала, — хвастливым тоном.
— Красавчик!
— Она тоже так сказала…
Санек смеётся. Потом начинает осматриваться.
— И где эта дурная псина? Грета!
Тихо и никакого движения.
— Вот зараза, опять, похоже, замёрзла и не хочет с места сходить. Грета!
Раздаётся лай за домом.
Идём туда. Из-за дома к нам выходит Роза, держащая Грету за ошейник.
— Розалия Александровна? — немного заикаясь, произносит Саня. — Вы чего так рано на улице?
— Не спалось. Решила свежим воздухом подышать. Нельзя? — смотрит на нас по очереди.
— Можно… Только я не видел, как вы вышли.
— А это ваши проблемы, значит, плохо работаете.
Или я хорошо, что никто не заметил, как ты вышла. Проложил тебе дорожку так, что осталась в слепых зонах. Их, кстати, гораздо больше, чем мне заявили в первый день.
— Собаку покормите, она есть хочет, — отпускает ошейник питбуля. — Идёмте, Тарас!
— Что это было? — шепотом, когда отходим от охранника.
— Я вылезла из машины, а тут она. Что мне было делать? Обнюхала всю, уже рычать начала. Пришлось поиграть немного. А потом вы её позвали. Она залаяла. Вот и вышла. И не кричи на меня! — вполголоса.
— Я кричу?
— Да. Тихо, но орёшь. У меня за последние двенадцать часов закралось ощущение, что я вообще тебя не знаю. То ты в клубе вытворяешь фокусы с пистолетом, то потом… — осекается.
— А может быть ты как раз сейчас, и узнаешь, какой я на самом деле? — останавливаемся в маленьком пространстве между двумя дверями.
Роза воровато осматривается по сторонам, встаёт на цыпочки и всего на секунду целует.
— Мне иногда кажется, что у тебя раздвоение личности, — отстраняется. — Особенно после случая в кафе.
Опускаю голову, пряча улыбку.
Эх, когда ты узнаешь, что нас таких двое, то обалдеешь.
Интересно, сможет узнать, где кто?
Ночью вернулся Волошин.
Слышу, как он открывает дверь и входит в мою спальню. Сразу обдаёт холодом от мурашек.
Не дыши! Притворяюсь крепко спящей.
— Розочка… — гладит по волосам, ведет пальцами по плечу.
Чёрт… Как же трудно сдерживать себя и не подскочить от омерзения, сбежав подальше. А лучше вниз, в комнату Тараса. Не хочу теперь, чтобы ко мне прикасался кто-нибудь, кроме него. Особенно мужа своего рядом видеть не хочу… Противен…
И я притворяюсь.
Раздражённо цокает и уходит.
Фух! Иди ты… Нахрен!
Лежу и проворачиваю в голове варианты как заставить его со мной развестись. Их много, но только в моей дурной башке я бы после каждого подала заявление на развод. А как поступит Волошин — никто не знает. Наказать может… Но выгнать… Скорее прибьёт просто, не раз уже грозился.
Засыпаю под утро с тяжелой головой. Утром она болит ужасно, что морщусь при каждом шаге. В ванной в шкафчике нахожу таблетки и выпиваю, принимаю душ.
Выйдя из него, застаю в комнате мужа. Он стоит у кровати и крутит в пальцах блистер с моими противозачаточными таблетками.
Звездец! — кутаюсь плотнее в халат, ища в нём защиту, как за бронёй.
— Это что? — показывает мне.
Соберись! Мама Тараса рассказывала что-то про выкидыш, чтобы я не спалилась в такие моменты.
— Таблетки, — стараюсь говорить спокойно. — Доктор сказала, что после потери ребёнка беременности надо избегать в течение полугода. Организму нужно восстановиться.
Волошин швыряет блистер на кровать.
— И нахрена ты мне такая нужна? — шепотом, сжимая переносицу. — Ни залететь нормально, ни ребёнка выносить.
— Ну, так отпусти меня, найди ту, которая это сделает как надо.
— Поговори у меня ещё! — раздражается на мою дерзость. — Не получала давно? Жду тебя к завтраку! — выходит из комнаты.
Спускаюсь вниз. Проходя мимо кухни, замечаю Тараса, как обычно стоящего у окна с чашкой кофе.
Каждое утро он там зависает. Смотрит невидящим взглядом куда-то. Но мне кажется, он даже не пытается разглядеть, что происходит на улице, весь в своих мыслях. В такие моменты у него такой загадочный вид, будто есть какая-то тайна, которую он никому не озвучивает.
Слегка цыкаю, чтобы заметил.
Поворачивается и слегка улыбается краешком губ.
Вот бы в них сейчас впиться поцелуем…
— Доброе утро…
— Доброе! Как ваше самочувствие? — словно замечает, что у меня всё ещё побаливает голова.
— Нормально…
Ловим взгляды друг друга. Они горящие. Сейчас только это можем себе позволить. Выедем из посёлка, я тебя задушу в объятьях и зацелую!
— Я приготовлю машину, — ставит чашку на стол.
— Угу…
Волошин сидит за столом с недовольной миной на лице, ковыряясь в тарелке с салатом.
— Я сегодня задержусь после учёбы, надо в библиотеку заглянуть, собрать материалы для дипломной, — предупреждаю его.
— Какого хрена сидеть в этой библиотеке? Сейчас любую книгу можно в интернете найти. И купить, — почти рычит.
— А мне нравится. Дома трудно настроиться на работу…
— Интересно, что тебе мешает? Муж, с которым ты из постели не вылезаешь или семеро детей? — сжимает со злостью вилку. — Ах, да! Ничего такого! — язвительно.
Вот гад! Так и хочется воткнуть ему его же вилку в глаз и повернуть со всей силы.
— Там атмосфера располагающая, — сдерживаю себя, чтобы не ответить колкостью.
Последние года два я себе такое даже в мыслях не позволяла, а сейчас хочется ему всё в лицо выпалить. Прямо подгорает.
Пью только кофе. Кусок в горло не лезет под его тяжёлым взглядом. Словно он меня им попрекает.
— Мне пора в универ, — выхожу из-за стола.
Пулей лечу в комнату, хватаю свои вещи и перепрыгивая через ступеньки бегом к машине.
Тарас разговаривает с одним из охранников, но при моём появлении прерывает разговор и открывает дверь.
Боже, как он смотрит! Вроде обычное выражение, но глаза… В них столько нежности. И я хочу сейчас в ней купаться… Чтобы гладил, целовал…
В машине томлюсь в ожидании, когда мы проедем
