– Ему придётся. Я намерен допросить его, – твёрдо сказал Ровик.
– Да? – Уолсингем взглянул на него с возобновившимся интересом. – Как Вы собираетесь это сделать?
– Конечно, сначала я должен доставить Эмили в нейтральное место. Например, в Нью-Йорк. Город подчиняется правилам Гильдии, и я не могу даже представить, что Норман осмелится создать там проблемы. Как только она окажется в безопасности, я полечу в Вермонт и допрошу его.
– Ровик! – запротестовала Эмили. – Не будь идиотом.
Старший усмехнулся.
– Я же говорил Вам, что он самоуверен, – заговорщицки подмигнул он Уолсингему.
– Говори, что хочешь, но я не люблю оставлять дела неоконченными.
– Ровик, я не хочу, чтобы ты даже близко подъезжал к Фэйрли. Просто забудь об этом, – поспешно сказала Эмили. – Оно того не стоит.
Он перевёл на неё свой взор.
– Если я не разберусь с этой проблемой сейчас, нам придётся жить, постоянно оглядываясь. Ты действительно этого хочешь?
Эмили смотрела на него, не в силах возразить.
– Я думаю, что лучше бы вам вначале отдохнуть. Вы проделали такой долгий путь к моему скромному дому, не так ли? Как насчёт того, чтобы я приготовил для вас отменный обед? – сказал Уолсингем, вставая со своего кресла.
– Надеюсь, не курицу? – спросил Старший.
– А что не так с этими птицами? Они приятны и вкусны.
– Как Вам не надоедает есть курицу день за днём?
Уолсингем напрягся.
– Я люблю птицу.
Эмили встала, оправляя рубашку:
– Сэр Уолсингем, могу я воспользоваться Вашей ванной комнатой?
– Конечно, дитя. Третья дверь по коридору.
– Эмили, – начал Ровик.
Эмили проигнорировала его и спокойно зашагала прочь.
Превосходно. Теперь его пара на него злится.
Два часа спустя…
Ровик планировал тем же вечером уехать обратно в Бангор, но Эмили всё ещё чувствовала усталость от поездки, и Уолсингем настоял, чтобы они остались на ночь.
Поскольку ферма была вне зоны обслуживания сотовой сети, Ровик использовал стационарный телефон Уолсингема, чтобы связаться с Джерико и попросить того собрать информацию о матери Эмили. Она, возможно, не захочет, чтобы он копался в её прошлом, но Ровику просто необходимо выяснить, почему Норман вырастил её как своего ребёнка.
Если он намерен использовать её в качестве жертвы, чтобы разрушить проклятье, то он никогда не даст Эмили жить спокойно. Он и его сын найдут способ заполучить её обратно. Ровик хотел начать новую жизнь со своей половинкой без постоянной угрозы, нависшей над их счастьем. Что, если у них с Эмили появится дочь? Станет ли она следующей подходящей парой для кого-то из чёрных драконов? Тогда Норман увидит в ней замену Эмили. Нет. Ровик не может допустить, чтобы это произошло.
В ближайшее время он должен обрубить все связи между Эмили и Норманом.
Уолсингем соорудил для них простой обед из варёной курицы с овощами со своего огорода. Ровик подавил желание сдобрить всё это острым соусом. Личные пристрастия старого дракона, казалось, не изменились с восемнадцатого века. На середине обеда где-то в холле неистово зазвонил колокол.
Уолсингем отложил вилку.
– О боже. Это случилось раньше, чем я рассчитывал.
Ровик резанул хозяина взглядом.
– Что происходит?
Старший тоже отложил приборы.
– Полагаю, что у нас гости.
– Замрайн и его выводок, – сказал Уолсингем. – Возможно, это и к лучшему – встретиться с ними здесь, без посторонних глаз. Мы можем урегулировать наши разногласия мирным путём.
– Единственное, что я хочу урегулировать, – это сорвать головы с их плеч, – с неохотой сказал Ровик.
– Ах, молодой король! – вздохнул Уолсингем. – Всегда так безрассуден!
– Дерзок, – добавил Старший.
Ровик зарычал, но на этот раз Старший попросту отмахнулся от него, не поддавшись на провокацию. Он развернулся к Эмили:
– Нужно укрыть тебя где-нибудь в безопасности.
Эмили вскочила со своего места:
– Нет, я хочу драться! Я устала всё время бояться.
– Нет!! – воскликнули Ровик, Старший и Уолсингем одновременно.
– Это мужские дела, – вырвалось у Ровика.
Эмили бросила на него уничтожающий взгляд.
– Сделаю вид, что я этого не слышала. – Она скрестила на груди руки. – Вы разве не считаете, что я имею полное право потребовать у Нормана правды? Он растил меня в качестве жертвенного агнца.
– Разве не ты раньше говорила, что единственное, чего ты хочешь – это держаться от них подальше? – Ровик нахмурился. – Ты просила меня не связываться с ними.
– Я передумала, – ответила она горячо. – Если вы собираетесь бороться с ними, то и я тоже. Я не останусь в стороне.
– Иисус Христос. – Ровик разочарованно провёл руками по волосам.
– Моё дорогое дитя, я не посмел бы лишить Вас возможности потребовать ответа от Замрайна, но было бы разумнее вначале дозволить нам самим провести переговоры. В конце концов, Вы – это то, чего они хотят. Для нас будет преимуществом сохранить Вас в безопасности до того, как мы достигнем лучшего момента для переговоров. Что Вы на это скажете, мисс Андерсон? – спросил Уолсингем.
«Безусловно, этот старый дракон за словом в карман не лезет», – подумал Ровик. Он посмотрел на Уолсингема с невольным уважением.
Эмили, казалось, смягчилась от этих слов:
– Ну, если посмотреть на ситуацию с другой стороны…
Уолсингем потянулся, чтобы погладить её руку.
– Пойдемте. Думаю, Вам стоит переждать в бункере.
Ровик, удивившись, повернулся к нему:
– У вас есть бункер?
Уолсингем небрежно махнул рукой.
– Да, под этим домом. Во время холодной войны у меня была небольшая паранойя, и я решил для себя, что должен построить его на всякий случай. Наш случай кажется подходящим, чтобы его использовать. – Старый дракон всем широко улыбнулся. – Ну что, приступим?
Эмили мерила шагами крепость из стальной арматуры, которую Уолсингем назвал бункером. Пространства было не больше, чем в транспортировочном контейнере, учитывая четыре металлические стены, «укреплённые» каракулями заклинаний на латыни и энохианском. Бункер, помимо своего прямого назначения, был пригоден для отражения даже демонских атак. В нём не было ни готовой еды, ни запасов провизии – ничего подобного. Всё, что там было – старая покосившаяся кровать, письменный стол, стул, книги и письменные принадлежности. По-видимому, Уолсингем не собирался есть, пока будет пережидать нападение со стороны Советского Союза.
